— А чего хотели бы вы сами?
— Не знаю. Подскажите мне. Ведь вы мой гуру[39]. Я сяду у ваших ног, и вы поделитесь со мной своей мудростью.
Мы были около плавательного бассейна. Вера усадила меня в шезлонг, а сама легко опустилась на землю и откинулась на мою левую ногу. Вода в бассейне была голубая, как в Средиземном море.
— Займитесь добрыми делами, дитя мое,— организуйте женский институт, станьте мировым судьей или читайте лекции о проблемах Индии.
— Ну уж нет,— восхитительно зазвенел ее голосок,— я домашняя птица.
— Вы-то — домашняя?
— У меня это в крови. Какая жалость, что вы женаты!— проговорила Вера без всякого кокетства, просто констатируя факт.
Я ничего не ответил, и она продолжала:
— Я была бы рада стать вашей женой, родить вам детей. Вы человек, которого я могу уважать.
— Уважать? Я просто старый педант. Неисправимый консерватор.
Она повернулась ко мне и своими темными глазами заглянула в глубь моих глаз.
— Сами знаете, что говорите вздор. Уж меня вы можете не опасаться. Я не стану осложнять вашу жизнь. Вам дано многое, и не мне лишать вас этого.
Никогда не забуду, как я был растроган ее словами, какая необыкновенная нежность к ней затопила мое сердце. Последовало долгое, пронизанное токами взаимной симпатии молчание.
— Я очень тоскую по родному дому,— наконец заговорила она.— Там всегда было множество народу. Все говорили, говорили, говорили. Вы бы не выдержали этого шума и гама.
— Почему бы вам не вернуться домой?
— Мы заедем туда во время нашего кругосветного турне. Боюсь, это слишком трудное испытание для Роналда.
— Я имел в виду совсем не то, дорогая.
— Знаю. Но я слишком давно уехала — сомневаюсь, что смогу прижиться там заново. Я сама выбрала себе темницу и должна смириться со своей судьбой.
— В вашей жизни с Роналдом есть что-то ирреальное.
На ее прекрасное лицо упала тень.
— Да, это была ошибка… Но я была такая неопытная, такая неживая — я просто не могла не выкинуть что-нибудь отчаянное.
— Вы говорите не о своем замужестве?
— Нет, я говорю о Берти. Он вдохнул в меня немного жизни.
— Ну, это-то действительно ошибка.
— И все же я кое-что поняла.
— Что именно?
— Что от природы я не такая уж порочная женщина. Конечно, это было волнующее приключение, есть что-то волнующее в том, чтобы бросать вызов собственной природе, вначале, по крайней мере.
— Вы с ним окончательно порвали?
— Просто перестала видеться. Или вы считаете, что я должна официально оповестить его о нашем разрыве?— Вера засмеялась, но как-то нерешительно.— Он, должно быть, уверен, что я жить без него не могу. Ужасно тщеславный человек.
— У Берти сейчас другие проблемы…— начал я.
— Я побаиваюсь говорить с ним на эту тему. Он такой необузданный.
После короткой паузы я спросил:
— Ваш муж знает… что-нибудь подозревает?
— Понятия не имею, о чем думает Роналд. В некоторых отношениях это машина. Автоматический мозг. Вы знаете, он очень умен. Но всегда старается что-то себе доказать: доказать, что он может обставить своих конкурентов, доказать, что может сделаться деревенским джентльменом.
— Доказать, что может завладеть прекраснейшей женщиной Индии. Для коллекции.
— О Джон! Как грустно, что мы не встретились семь лет назад!— Она улыбнулась.— Представляю, как прискучила бы я вам своей болтовней.
За оградой послышались голоса. Вера не спеша поднялась, нагнулась и поцеловала меня в губы, затем вытянулась в шезлонге.
В калитку вошли Роналд и Чарли Максвелл.
— А, вот ты где,— сказал Роналд жене.— Доброе утро, Джон.
Одет он был в легкий твидовый костюм безупречного покроя, и, может быть, именно поэтому я не представлял себе его в роли деревенского джентльмена. Сознаюсь, я никогда не мог постичь, что таится под этим гладким смуглым лбом, под этими властными манерами высокопоставленного менеджера: люди «бизнеса» всегда были для меня книгой за семью печатями.
Несколько минут мы говорили о Цветочной выставке.
— Наше общее желание — чтобы призы в этом году вручала моя жена,— сказал Роналд.
Это было для меня неожиданностью, но я только обронил:
— Разумеется.
— Найдите кого-нибудь другого,— запротестовала Вера.— У меня такое чувство… Я считаю, что мы не должны монополизировать выставку.
— При чем тут монополизация?— досадливо возразил Роналд.— Ты моя жена. И должна играть подобающую роль в жизни моей… в жизни деревни.
— Туземцам будет страсть как приятно получать призы из прелестных ручек миссис Пейстон,— брякнул Чарли Максвелл.
Вера сделала гримаску.
— Ты настаиваешь?
— Не такое уж это обременительное дело, дорогая. Я уверен, Джон поддержит меня.
— Выбор, по-моему, очень удачный,— выдавил я.
— Ну что ж, если такова воля моего гуру…
— Гуру?— переспросил Максвелл.— А кто он, интересно, у себя дома?
— Великолепно!— Роналд энергично потер руки.— Тем более что в нашей программе есть один пункт — это пока еще маленький секрет…
— Надеюсь, не помешал?— послышался голос Сэма. Он вошел в калитку и поздоровался.— Очень жаль, что мы вчера не встретились с вами, мистер Пейстон. Мы все ездили кататься на яхте.
— О чем это вы? Вы заезжали сюда по дороге?— с хитрым, настороженным видом спросил Роналд.
— Нет. Вы заходили вчера в «Зеленый уголок»?
— Извините, не понимаю,— отрезал Пейстон.
— Наша соседка миссис Чалмерз видела, как вы подходили к нашей двери. Около пяти.
— А, ясно. Бедная старушка немного напутала. Я разговаривал с миссис Пик.— Это наша соседка, она живет напротив.— Она будет судьей в конкурсе на лучший пирог. Когда-то она стряпала для Картов.
Странно, что Роналд с такой готовностью снабжает нас информацией, хотя мы о ней и не просили. На лбу у него блестели крупные капли пота, но это можно было списать на жаркое утро.
— Копаешь, старина?— спросил Чарли.
Мы с Сэмом обменялись взглядами. Я незаметно кивнул.
— Да,— ответил Сэм.— Пытаюсь выяснить обстоятельства таинственной гибели Бастера.
— Бастера?
— Да. Щенка моей сестры. Он погиб.
— О Джон! Вы ни словом не обмолвились об этом,— сказала Вера.
— Каким-то образом он удрал из дома и угодил в старый кроличий силок,— продолжал Сэм, с совершенно бесстрастным лицом глядя на Роналда.
— Это вина моих арендаторов — они должны были убрать все силки. Очень жаль.
— Откуда вы знаете, что это случилось на земле арендаторов?— Сэм постарался задать свой вопрос как можно безобиднее.
— Поскольку мне принадлежит здесь почти вся земля, я могу предположить это с большой статистической долей вероятности.
— Вот уж не знал, что здесь еще водятся кролики,— вставил Чарли Максвелл.
— В том-то и дело, что нет,— сказал я.— Элвин высказал догадку, что кто-то задушил щенка и бросил его с проволочной петлей на шее.
— Какой ужас!— воскликнула Вера своим певучим голоском.
— Новая проделка нашего шутника?— спросил Чарли.
— Теперь я понял, куда вы гнете.— Роналд с откровенной злобой оглядел Сэма, лицо его потемнело.— Впрочем, меня абсолютно не интересует подоплека ваших вопросов.
— Подоплека? Какая подоплека?— Сэм сохранял полнейшее хладнокровие.
— Вы, кажется, намекаете на мою причастность к этому…
— Да что вы, мистер Пейстон. Такое мне и в голову прийти не могло.— Голос Сэма отдавал подчеркнутым уважением.— Я только хотел спросить, не попадался ли вам на глаза щенок, когда вы шли к… к миссис Пик.
— Или, может, вы заметили в кустах какого-нибудь подозрительного типа — из тех, что воруют собак?— широко ухмыльнулся Максвелл.
Только тут Роналд понял, что свалял дурака, и это отнюдь не улучшило его настроения.
— Очень жаль, ничем не могу помочь. Элвин — старый паникер. Что ни случись, он все валит на этого шутника.— Он снова обратился к Сэму:— Какое огорчение для вашей сестры!… Паркер из Толлертона говорил мне, что у его суки новый помет. Я попрошу его выбрать одного щенка для… э-э… Коринны.
— Благодарю вас,— сказал Сэм.— Но я вполне могу позволить себе подарить сестре нового щенка.
Впервые я слышал от моего сына такую отповедь. Я изумленно взглянул на него. Вежливое, невозмутимое лицо. Он повернулся к Вере, раздумчиво посмотрел на нее и улыбнулся. Противиться такому обаянию было невозможно. И Вера ответила улыбкой.
— Ты просто вылитый отец, Сэм.
До дня открытия Цветочной выставки не произошло ничего нового. Нетерплаш может по праву гордиться этим детищем Роналда, думал я, заходя после обеда в огромный шатер, воздвигнутый на лужайке перед Замком. Здесь на помостах были выставлены экспонаты, отобранные и снабженные ярлыками еще утром. Призовые цветы, букеты, овощи, фрукты в вазах и корзинах, изображения рога изобилия, банки с вареньем — все это слепило глаза и приятно раздражало обоняние. В каждом разделе были отдельные награды для садовников-профессионалов и любителей — это условие тактично предусмотрели Роналд и его комитет.
