— Вы не попросите мисс Лейк поговорить со мной?
— Она не станет этого делать, — ответила женщина. — Зачем вы приехали сюда?
Я много думала о том, как ответить на этот вопрос, учитывая, что избежать его было невозможно. Можно было назваться знакомой ее брата или же сослаться на какого-нибудь общего знакомого, хотя найти такового просто не представлялось возможным. Но в итоге, стоя здесь, я предпочла правду.
— У меня есть подруга, попавшая в итальянскую тюрьму за преступление, которого она не совершала. Помочь ей может только Кроуфорд Лейк, но он не хочет видеть меня, поэтому я пытаюсь установить с ним связь, чтобы помочь подруге.
— Простите меня, — сказала Майра. — Но она не захочет разговаривать с вами.
— А вы не попросите ее?
— Ничего хорошего все равно не получится.
— Прошу вас. Я рассчитываю на ваше милосердие! Я уже начинаю впадать в отчаяние. Учтите, это ведь итальянская тюрьма!
— Поймите, ничего хорошего из этого не выйдет. Нет.
Я решила отступить, по крайней мере в данный момент у меня не оставалось другого выбора.
— Не передадите ли вы ей тогда по крайней мере вот это? — спросила я, передавая сверток, который нянчила на всем пути из Голуэя. Женщина заглянула внутрь.
— Белые розы, — проговорила она задумчиво. — Они понравятся ей. Жаль, что мы не в силах помочь вам.
— И мне тоже жаль. Я остановилась в гостинице возле Килмурвей, — сказала я, — на тот случай, если она передумает.
Я неторопливо направилась от дома. Пса нигде не было видно. Возле ворот я повернулась. В окне наверху чуть шевельнулась занавеска, и я заметила лицо — скорее всего Майры. И я побрела в гостиницу.
* * *
Я сидела перед камином, жалея себя и Лолу, когда зазвонил телефон.
— Мисс Макклинток, — окликнула меня хозяйка гостиницы. — Только что позвонила Майра. Вы можете вернуться в дом Лейков.
Майра ожидала меня, чуть приоткрыв входную дверь. В доме было темно, тяжелые занавеси из синего бархата не пропускали внутрь свет. В середине дома располагался холл, а по обе стороны от входа размещались две приветливые комнаты. В одной было полно книг, стоял стол, диван и кресла, в другой, обставленной кожаной мебелью, находился телевизор. Впрочем, здесь все равно было достаточно мрачно.
Майра провела меня вверх по темной лестнице.
— А вы действительно уверены в том, что хотите увидеть ее? — спросила она меня наверху. — Возможно, вам придется пожалеть об этом.
— Возможно, — согласилась я, — но другого пути для себя в настоящее время я просто не вижу.
Женщина пожала плечами.
— Ну, тогда входите.
Комната, в которую она ввела меня, оказалась столь темной, что мне пришлось с минуту приспосабливаться к мраку. Кроме того, здесь было и довольно холодно.
— Это вы привезли мне эти розы? — произнес голос, и, вглядевшись во мрак, я различила женщину в милом голубом платье и розовых мохнатых спальных шлепанцах, сидевшую в самом темном уголке спальни. Она была в темных очках. Розы в хрустальной вазе находились возле нее на небольшом столике.
— Да, — ответила я. — Надеюсь, они вам понравятся.
— Мои любимые, — проговорила она. — Мы с вами знакомы?
— Нет, — ответила я. — Мне отчаянно нужно вступить в контакт с вашим братом.
— Рисом? — спросила она.
— Нет, Кроуфордом.
Рис ведь умер, разве она не знает этого? Сердце мое упало.
Она откинула назад голову и скривилась, открыв, больные и бесцветные зубы, одного из верхних клыков не хватало. Я пришла в ужас. Неужели ее держат здесь узницей против воли, подвергая мучительной зубной боли? Что происходит в этом доме?
— Он убил его, — произнесла она.
Я уже собралась, было, спросить, кто и кого убил, но ответ сложился сам собой.
— Тасо, — проговорила я. — Вы думаете, что Кроуфорд убил Тасо.
— Я не думаю, я знаю это. Мне не известно только, как именно он это сделал. Быть может, вы сумеете выяснить это и расскажете мне.
— Вот что, Бренди, — проговорила Майра. — Нельзя так говорить о своем брате. Ты же знаешь, что он человек щедрый и присылает тебе деньги каждый месяц.
— Покупает мое молчание. Кроуфорд хочет, чтобы все было только так, как хочет он сам. Он всегда вел себя так, даже пока мы были еще совсем маленькими, — проговорила она. — Если кто-то мешает ему, он просто избавляется от этого человека. А какой был красивый мальчик. Мне не позволяли видеть его. По-моему думали, что я недостаточно сильна. Но я сильная. Посмотрите на меня. Я ведь должна быть сильной, правда? Наверно, это Кроуфорд запретил им видеть меня.
— А вам известно, где находится Кроуфорд?
— Нет, — ответила она, — а вам? Хотелось бы знать, где он находится. Как хорошо, когда у тебя гость. Не хотите ли чаю?
— Нет, спасибо, — сказала я. Мне было не по себе в этом доме.
— А я бы не возражала, — проговорила она, — не принесешь ли, Майра?
Майра бросила на меня короткий взгляд и кивнула.
— Сейчас вернусь.
Не знаю, кого она ободряла, меня или Бренди.
— Она ушла, — прошептала та. — По-моему, вы в состоянии помочь мне.
— Что я могу сделать для вас? — шепотом же ответила я.
— Я рассматривала эту муху на потолке, — сказала она, показывая вверх. Темнота не позволяла мне сказать, есть там муха или нет. Я не была уверена уже в том, что мухи вообще водятся на островах Аран. — И теперь я, кажется, поняла, каким именно образом это делается.
— Что именно?
— Как ходят по потолку вниз головой.
— О, — сказала я. — Понимаю.
— Да, — продолжила она. — И если вы поможете мне взобраться туда — залезть на шкафчик или буфет — я сумею пройти по потолку. Вы поможете мне?
— Ну…
Я услышала шаги Майры на лестнице.
— Ш-ш-ш, — произнесла Бренди. — Не говорите ей, ладно? Приходите сюда, когда ее не будет дома. Утром по понедельникам она ходит по магазинам. Приходите же.
— Хорошо.
— Как, по-вашему, я хорошенькая? — спросила Бренди, когда Майра распахнула дверь и поставила перед ней серебряный чайный сервиз.
— Конечно, дорогая, — сказала Майра. — Конечно, она считает тебя хорошенькой. Вот твой чай. Я принесла тебе вкусное печенье. Тебе не жарко?
Не жарко? Меня буквально знобило, хотя я не могла понять отчего — от холода в комнате или от общей атмосферы этого дома.
— Это вы принесли мне цветы? — спросила Бренди, охватывая ладонями один из бутонов.
— Да, — сказала я. — Надеюсь, они вам понравятся.
— Похоже, вам лучше уйти, — посоветовала Майра.
— Да, — согласилась я.
— А мы можем выйти сегодня из дома, Майра? — спросила Бренди.
— Нет, дорогая, — ответила Майра. — Солнце светит.
— Ну и ладно, — сказала Бренди философическим тоном. — Может быть, завтра будет туман.
— Конечно, будет, — сказала Майра. — Мы сегодня выйдем с тобой ближе к ночи. А сейчас я провожу эту милую леди, хорошо?
— Хорошо, — сказала она.
— А вы знаете, где находится ее брат? — спросила я, пока мы спускались по лестнице.
— Нет, — сказала Майра.
— Но он присылает ей деньги каждый месяц.
— Да. Банковский перевод приходит из Швейцарии. Это вам не поможет. Мне очень жаль. Но так у нас уговорено. Брат не скупится на ее содержание, но и только. Я не знаю, где он находится. И мне вообще не следовало пускать вас к ней. Но мне показалось, что я была резка с вами, когда вы были у нас сегодня утром и притом в явном расстройстве. А ей с утра было легче. Розы так обрадовали ее.
— А чем она больна? — спросила я.
Майра целую минуту смотрела на меня и наконец произнесла:
— Порфирией.
— Но это же… — я прикусила язык.
— Вампиризм? Это вы хотели сказать?
— Да. Простите меня. — Это объясняло и постоянные темные очки, и скверные зубы. Страдающие от этой болезни люди нередко не выносят света.
— Обещайте мне, что не скажете никому. Если вы расскажете это людям, они начнут докучать ей. Это жуткая болезнь, и люди не понимают ее. Эта болезнь их пугает. Они думают, что ей можно заразиться или — того хуже — что по ночам она выходит из дома и сосет кровь у людей и животных. Они всегда старались держать свою болезнь в тайне. Ею болел отец Бренди. Это какое-то ужасное проклятие, легшее на семью. Здесь находится одно из немногих мест, где она может чувствовать себя в уюте. Большую часть года здесь прохладно и часто идут дожди. Если нам придется уехать отсюда, я просто не знаю, где мы смогли бы остановиться.
— Обещаю вам, что ничего и никому не расскажу. И эта болезнь так воздействовала и на ее психику?
— Возможно, — ответила она. — Может быть, и так. Но я всегда считала, что причиной подобного состояния является смерть ее любовника. Она сходила по нему с ума.
— Но что это за жизнь для вас, — посочувствовала я. — Вы можете хоть ненадолго отлучаться из дома?
