— Мой клиент — мистер Рэй Гордон из Нью-Йорка, — продолжал детектив, делая многозначительную паузу. — Его условия вполне приемлемы, поскольку он не прочь избавиться от картины, прежде чем ситуация изменится не в его пользу. Он просит… десять тысяч долларов наличными.
Мистер Монтроз тяжело вздохнул. Трудно было понять, явилось ли это выражением гнева или облегчения. Последовала небольшая пауза, после чего мистер Монтроз произнес:
— Это весьма значительная сумма, мистер Шейн.
— Не будем торговаться, — резко остановил его детектив. — Вы прекрасно знаете, что это мелочь по сравнению с реальной стоимостью картины.
— Тем не менее это нереально.
— Это вполне приемлемое предложение, и вы знаете об этом не хуже меня. Рыночная стоимость полотна в десять, если не в сто раз больше. К сожалению, обладание им в данный момент сулит определенные неудобства и мистер Гордон вынужден спешить. Выслушайте его условия. — Голос Шейна стал резким. — Одно слово властям, и вы никогда больше не увидите вашего Рафаэля. Я готов доставить его вам в одиннадцать тридцать. Не знаю, захочет ли мой клиент лично сопровождать меня, но вокруг будет достаточно лихих ребят, так что нет смысла пытаться устроить нам какую-либо ловушку. Приготовьте десять тысяч долларов в мелких купюрах и Хендерсона поблизости, чтобы он мог засвидетельствовать подлинность холста. Согласны? Итак, половина двенадцатого. И имейте в виду, все мы имеем дело с динамитом, который может взорваться в любую минуту.
— Я… понимаю. И принимаю ваши условия. Деньги будут готовы к назначенному сроку, и даю слово, что тайна сделки будет сохранена.
— Постарайтесь не допустить никакой осечки. Это в ваших же интересах, — предупредил Шейн.
Он повесил трубку и, вернувшись на постель, закурил новую сигарету.
Затем он набрал номер отеля «Эвеглэйд» и попросил к телефону мистера Гордона из 614-го номера.
Гордон самолично взял трубку.
— Шейн, — представился детектив.
— О'кей, я слушаю, — отозвался Гордон после небольшой паузы.
— Что вы можете предложить мне сегодня за подлинное полотно Рафаэля? — поинтересовался детектив. Вместо ответа на него обрушился град неистовых проклятий. — Возьмите себя в руки, — посоветовал Шейн. Вы же взрослый человек, Гордон. Раскиньте мозгами.
Гордон не внял предложению и еще некоторое время продолжал сыпать проклятиями. Шейн подождал, пока его собеседник выдохнется, после чего заметил миролюбиво:
— Мистер Монтроз, секретарь небезызвестного вам мистера Руфуса Брайтона, является обладателем этой прелестной вещицы в настоящее время. Но он… справедливо опасается, что ситуация становится чересчур накаленной для него. Сами понимаете, пара убийств, одно за другим, и прочие огорчения заставляют его пойти на это. Одним словом, картина поступает на рынок. Хотите стать покупателем?
— Нет, черт вас побери! Я не желаю покупать эту картину.
— Однако вы уже заплатили мне два куска, — напомнил ему Шейн. — Кроме того, сами знаете… Но я не стану ворошить старое. Вы понимаете, что я имею в виду. Короче, я могу договориться о покупке картины за десять кусков.
— Десять кусков? Но это всего десятая часть…
— Это одна из причин, по которой вам не следовало бы упускать свой шанс. У Монтроза не те нервы, чтобы играть до конца. Неплохая сделка для рискового парня… вроде вас.
— Выкладывай условия, — выдохнул Гордон.
— Место встречи — резиденция Брайтонов. Я выступаю в роли посредника… Подъезжайте к главному входу в одиннадцать сорок с десятью кусками в кармане. Если желаете, можете привезти с собой и какого-нибудь эксперта по живописи. Я буду ждать вас.
— Если это ловушка, ты пожалеешь об этом, Шейн, — предупредил Гордон.
— То же произойдет и с вами, — равнодушно заметил детектив, — если вы появитесь у главного входа раньше чем за минуту до назначенного срока.
— К чему такая точность? Звучит слишком мелодраматично.
— Это ваши трудности, — объявил Шейн. — Мы играем на моих условиях или не играем совсем.
Не получив немедленного ответа, Шейн продолжал:
— Послушай, дешевка. Я звоню тебе только потому, что надеюсь заработать на этом деле, но не собираюсь упрашивать тебя… Решай сам… и поскорее.
— Согласен, — произнес Гордон.
— О'кей, итак — одиннадцать сорок, — повторил Шейн и повесил трубку.
Пробираясь к кровати, он как никогда чувствовал себя слабым и больным. Ему еще предстояло переговорить с Пейнтером, но он понимал, что не может этого сделать, если предварительно не выпьет стаканчик бренди. Подняв трубку, он попросил доставить себе в номер бутылку «Мартеля». Получив заказ, он присел на постели и отхлебнул прямо из горлышка.
Выдержанный напиток сделал свое дело. Когда Шейн снова взял телефонную трубку, он чувствовал себя почти человеком.
Голос Пейнтера поразил его. Шеф полиции явно чувствовал себя не лучше.
— Сейчас уже одиннадцатый час, Шейн, — воскликнул он, едва услышав голос детектива.
— Успокойтесь, все идет по плану, — заверил его детектив. — Но должен заметить, что вы — старый скряга, Пейнтер. Я что-то не увидел в сегодняшних газетах ваших заявлений о решении увеличить награду за поимку убийцы.
— Господи помилуй! Правительство штата и без того предложило две тысячи долларов.
— А вы со своей стороны обещали какие-то жалкие две с половиной сотни. Стыдитесь, Пейнтер! Это что, предел ваших возможностей? Такое дело стоит намного больше.
— При чем тут мои возможности, Шейн? — в голосе шефа полиции Майами-Бич прозвучали нотки оскорбленного достоинства.
— Каждому свое. Меня не волнует слава. Она ни к чему в моем бизнесе. Но наличности я наверняка смог бы найти применение.
— Говорите яснее, — утомленно произнес Пейнтер.
— О'кей. Мое предложение скромное и ясное. Удвойте награду. Обещайте, что все до цента пойдет в мой карман, а славу оставьте себе.
— Пять сотен? — недоверчиво произнес Пейнтер. — Крупная сумма для меня.
— Разве ваша репутация стоит меньшего? — настаивал Шейн. — А вы представьте, что произойдет, если я сам соберу пресс-конференцию и взорву эту бомбу у вас под носом.
— Но это шантаж, — возмутился Пейнтер.
— Называйте как хотите, приятель. Мне нужны деньги. У вас есть право принять или отвергнуть мое предложение.
На обдумывание Пейнтеру потребовалось ровно тридцать секунд.
— Ваша взяла, Шейн, — произнес он удрученно. — Считайте, что мы договорились.
— Отлично. У вас есть люди в доме Брайтонов?
— Да, один полицейский.
— Отзовите его немедленно. Посадите человек шесть — восемь вокруг поместья. Перекройте все улицы. Прикажите вашим людям затаиться и не подавать признаков жизни до одиннадцати сорока. Понятно?
Пейнтер подтвердил, что инструкция ему ясна.
— И относительно репортеров. Обзвоните все центральные газеты и пригласите их представителей в свой офис к двенадцати часам. Пообещайте им сообщение о преступлении века.
— Объясните, на что вы рассчитываете?
Шейн рассмеялся.
— Скажу вам только одно: не забудьте пригласить еще коронера и владельца похоронного бюро.
— Подождите! Вы обещали мне, что убийств больше не будет.
— Правильно. Но это будет убийство при смягчающих обстоятельствах, — усмехнулся детектив. — Вы еще получите медаль, сэкономив штату деньги на веревку. И будьте сами на месте без четверти двенадцать, но постарайтесь не слишком обозначить свое появление. Поменьше суетитесь и, ради Бога, не испортите мне спектакль, хотя бы до тех пор, пока не начнется стрельба.
— Стрельба? Послушайте, Шейн…
— Успокойтесь. Пока это только мое предположение. — Детектив повесил трубку и потянулся за бутылкой. Сделав еще один глоток коньяка, он сунул бутылку в карман и спустился в вестибюль, чувствуя себя почти человеком.
Оплатив счет, он направился в студию Пелхэма Джойса. Возбужденный художник встретил его на пороге.
— Может быть, ты мне объяснишь, Майкл, что все это значит?
— О чем ты толкуешь?
— Некий мистер Гордон только что позвонил мне, наплел с три короба о том, что ему рекомендовали меня как лучшего знатока живописи в Майами, и пригласил составить ему компанию при приобретении картины, могущей оказаться подлинным произведением Рафаэля. Но я не знаю никакого мистера Гордона.
Шейн уселся на ближайший стул и от души рассмеялся.
— Действительно, я рекомендовал ему обзавестись собственным независимым экспертом.
— Так это твои шуточки?
Шейн отрицательно покачал головой.
— Я не упоминал твоего имени. Должно быть, он навел справки… и, если честно говорить, при всем желании он бы не смог найти лучшего эксперта… по крайней мере, если говорить об этом Рафаэле.
Он откинулся назад и снова рассмеялся. На лице Пелхэма Джойса появилось слабая улыбка. Комизм положения дошел и до него.
