ведь и правда не знали, что они подделывают и продают картины?
Надежда Сергеевна отрицательно покачала головой.
– Он никогда не показывал своих работ, – тихо сказала она. – А Люда, когда приезжала, всегда говорила, что просто соскучилась по мне. Но я никогда не видела, когда она уходит.
– Когда вы стали догадываться о том, что здесь что-то не так?
– В прошлый её приезд. Они с Сигизмундом при мне стали обсуждать какую-то сделку, что пора, мол, искать покупателей в других городах, что здесь становится опасно и т.д.
– И вы тайком заглянули в работы вашего племянника?
– Да, – женщина кивнула головой.
– Вы мне, наконец, толком можете объяснить, что все это значит? – не выдержал Яблочкин.
– Все очень просто, – Александр устроился поудобней и забросил ногу на ногу.
– Окончив художественную школу, Плесов стал промышлять тем, что искусно создавал подделки знаменитых художников. Но в один прекрасный день чуть не погорел. Тогда он сменил место жительства, переехав к тетке, и предложил своей двоюродной сестре выгодную сделку. Нуждаясь в деньгах даже в стране «неограниченных возможностей», она с радостью согласилась выдавать его работы за привезенные из-за «бугра» подлинники. Вот собственно и все. Я прав? Надежда Сергеевна?
Женщина спрятала лицо в ладони и разрыдалась.
– Ничего не понимаю. А кто воровал еду и деньги?
– А-а-а, – Шустов лукаво улыбнулся. – Идемте на кухню.
Пройдя туда, Александр обратился к Чурпиной:
– У вас мясо или фарш есть?
Женщина, немного успокоившись, достала из холодильника полуфабрикат.
– Отлично. Сейчас будем жарить котлеты.
Через полчаса по квартире распространился дразнящий аромат свежеизжаренных шницелей.
– А теперь можете взять по одному, – предложил Шустов, когда все было готово. – Но потом мы выключим свет.
– Зачем? – спросил Яблочкин, кладя на хлеб аппетитный ужин.
– Узнаешь.
В темноте и молчании им пришлось провести чуть более получаса, когда в нижней тумбочке раздался шорох.
– Ой! – испуганно воскликнула Чурпина.
Шустов вскочил с места и распахнул дверцы:
– Гена, зажги свет.
Когда на кухне стало светло, все увидели, что Александр держит за шиворот вырывающегося студента.
– А вот и та самая мышь, Надежда Сергеевна, на которую вы ставили мышеловку.
Все стояли, в немом изумлении глядя на красного от стыда и страха юношу.
– Но как ты догадался, что это он? – выдавил из себя Яблочкин.
– Элементарно, Ватсон. Когда я был в его берлоге, то заметил там уж очень подходящую под описание пропавшую кастрюльку, а когда заглянул в тумбочку, увидел, что там нет задней стенки. Остальное все очень просто. Парень в поисках пропитания воспользовался тем, что его кухня соединяется с этой тонкой перегородкой. Он тихо разобрал часть её и – готово, дверь в закрома родины открыта. Что прикажете с ним делать, Надежда Сергеевна?
– Отпустите его. Он же голоден, – вдруг сказала женщина и оттолкнула от него Шустова. – Бедненький. Ты бы пришел, попросил, разве ж я отказала бы. Садись вот, кушай.
Она усадила растерявшегося парня за стол и придвинула к нему тарелку с котлетами.
– А вам, – Чурпина повернулась в сторону сыщиков, – большое спасибо и до свидания. Вот остальная сумма за работу. Надеюсь больше вас не увидеть.
Женщина достала из кошелька деньги, сунула их Яблочкину и почти силой выпроводила из квартиры.
– Да. Как-то… – растерянно почесал затылок Гена.
– А что ж ты думал? Такая наша работа – собачья. Поехали домой, я спать хочу.
