стойки и ямы для ремонта. Стеллажи с инструментами и запчастями для автомобилей стояли вдоль стен. Во дворе под навесом лежали несколько рядов покрышек, укутанных в пластиковые чехлы. Чуть дальше был въезд на автомойку.
– Ой, мальчики, здравствуйте! – пролепетала я, почти презирая себя за это. – У меня что-то в двигателе стучит.
Ко мне подошел невысокий мужчина лет примерно тридцати восьми с внешностью, которую нельзя назвать традиционной для средней полосы России.
– Давайте, девушка, посмотрю, – сказал он с сильным акцентом, широко улыбаясь. – Давно стучит?
– Нет, только сегодня. – Я смотрела, как он завел мотор и стал вслушиваться. – Постучит, потом перестанет.
Механик ловко открыл капот, так и не заглушив мотор.
– Масло надо подлить, девушка. Масла нет! – заключил он.
– А у вас оно есть? – продолжала я отыгрывать свою роль.
– Сейчас все будет, – пообещал он, что-то говоря на своем родном языке кому-то.
Тем временем я заметила кабинет Петра Николаевича, который хоть и был закрыт, но матовые стекла вполовину стены давали прекрасный обзор. Мужчина сидел за столом, опустив лицо на руки. Если он и был строгим начальником, то сейчас от былого настроя не осталось и следа. Я видела растерянного и испуганного мужчину. В нем было сложно заподозрить того неприятного человека, каким его описали Ирина и Александр.
Я рассчиталась с мастером, когда он, довольный собой, продемонстрировал мне мягкий звук работы мотора. Что ж, потраченное время на слежку определенно не прошло даром.
– А как вас зовут? – поинтересовалась я. – Вдруг мне снова понадобится помощь, а вы так хорошо со всем справились.
– Жасур, – ответил мужчина, сияя, как начищенный самовар.
– До свидания, Жасур!
Если Жасур не единственный выходец из Средней Азии на работе у Овчинникова, то стоило проверить, все ли в порядке у них с документами.
Мне никак не давал покоя звонок, сделанный Кириллу как раз перед его убийством. Но запрос телефонному оператору требовал времени на обработку. От ожидания никуда было не деться ни в оперативной работе, ни в остальной жизни. Сказав себе, что терпение – добродетель, я оставила радостного Жасура и уехала в вечереющую даль.
В среду у Ленки намечался день рождения. В памятные дни нашей юности такое событие отмечалось штурмом одного из немногих ночных клубов Тарасова под неусыпным оком Ленкиного дедушки, полковника в отставке, Ефима Петровича. Тогда неловкое толкание на танцполе считалось апогеем светской жизни старшеклассниц.
Потом нами был опробован формат общажных посиделок, посещены несколько вписок, освоены завтраки в кафе и чаепития на кухне «пока дети спят».
– Ленка, прости, но твой подарок тебя ждет в следующем месяце, – я пыталась поплакаться подруге.
– Ты, родная, уже подарок для меня, – ничего не хотела слышать безжалостная Ленка. – Мне нужно выбраться туда, где не будет дурацких учеников, их родителей и где мои дети не смогут меня достать.
– Если это все, то я в деле, – пообещала я.
С недавних пор Лена пошла на повышение, заняв пост завуча по воспитательной работе. Небольшая прибавка к зарплате не могла компенсировать ей затраченных на разговоры с родителями трудных подростков нервов.
– А самое мерзкое, – частенько возмущалась в трубку подруга, – мне даже по району пьяной пройти нельзя, чтобы на следующий день об этом вся школа не знала. Я ж зайти никуда не могу без того, чтобы со мной здороваться не начали!
На мои предложения оставить педагогику и сосредоточиться на частной деятельности репетитора по французскому языку она только отмахивалась. Должность завуча грела истерзанное образовательной системой самолюбие.
У Лены было много достоинств, и главное из них – это умение выбирать мужчин и развлечения по карману. И тут ей стоило отдать должное, потому что, при всей своей чопорности и вечном безденежье, свое сердце она успела подарить многим, а кубышка на черный день красноречиво говорила, что в случае апокалипсиса Ленка с детьми станет прародительницей будущих поколений.
– Иванова, я хочу пижамную вечеринку и гламурный завтрак! – потребовала моя дражайшая подруга.
– Хорошо, у меня соберемся, – великодушно согласилась я.
– Ничего не хорошо! Где ты и где гламур?! – Мне капризная Ленка не нравилась совершенно, но дружба, как и любовь, порой требовала самоотверженности.
– А если я накрашусь? – рискнула я блеснуть знаниями о красивой жизни.
– Записывай! – по-учительски, не терпящим возражений голосом приказала Ленка. – Организовать спальное место и просмотр фильмов. Ужасы и расчлененка приветствуются.
– Середина учебного года, – понимающе согласилась я.
– Кофе, сливки и пирожные тоже на тебе. Игристое принесу я, ты все равно вино выбирать не умеешь. Сыры тоже куплю я, у меня скидка. Фрукты тоже я, – она не успела договорить, как я закончила:
– Потому что скидка.
– Да, Иванова, у меня двое детей. А какие оправдания у тебя?
– Я проигралась в покер. Достаточно гламурно? – Самоотверженность самоотверженностью, но никто не обещал перестать быть язвой.
– Кстати! – похвалила меня подруга. – Я принесу зеленый чай и масочки для нас. Я уже заказала косметические перчатки и носки. У меня от этого мела все руки потрескались.
– У вас нет интерактивных досок? – удивилась я.
– Они разве отменяют обычные? – возразила Ленка. – А еще я хочу сеанс магии и предсказаний. И постарайся, чтобы выпало что-то очень счастливое. А то в прошлый раз мне не понравилось.
В прошлый раз кости пообещали Ленке незабываемые впечатления, и в ее квартире случился прорыв канализации. Бедняжке пришлось дважды вызывать клининговую службу. Третий и четвертый раз вызвал и оплатил услуги профессиональных уборщиков любимый человек Ленки, который не ожидал, что совместный быт с учителем французского, двумя ее детьми и приезжающей по выходным матерью – настолько экстремальная вещь. Как только квартира его возлюбленной стала пригодна для жизни, он вспомнил, что географ по первому высшему, и уехал в экспедицию куда-то к болотам Енисея на несколько месяцев.
Поэтому в этот раз на мне лежала огромная ответственность по созданию у подруги приятных впечатлений и ярких надежд на счастливое будущее. Сложная задача, если учесть, что жизнь пообтесала яркую и мечтательную девчонку до практичной в мелочах матери двоих детей.
От праздных размышлений меня отвлекла служебная необходимость. Хозяин здания, где я снимала свой офис, попросил меня проследить за его партнером. У Аркадия Иосифовича Шенгелая были подозрения, что его соратник нечист на руку. Обычно я не беру больше одного дела, но мои печальные финансовые перспективы заставили меня слегка изменить собственным принципам.
Слежка за партнером обещала быть простой задачей. Всего-то и нужно было, что слегка покопаться в его компьютере и телефоне. То, что не смогу сделать я, сможет могучий Иван, ответственный за программное
