с нами поговорить. В противном случае, эта обязанность достанется Кирьянову.
Едва я это произнесла, как Владимир Сергеевич напомнил о себе звонком.
– Иванова, ты живая? – услышала я его напряженный голос.
– Очень смешно. Вы скоро?
– Тут такое дело… Ты только не переживай…
Я остановилась посреди дорожки, и Гарик едва не налетел на меня.
– Что еще?
– Мы одного специалиста на берегу забыли случайно.
– Ты же шутишь, верно? Скажи, что шутишь.
– Я бы хотел сказать, что шучу, – мрачно пробурчал Кирьянов, – но нам действительно пришлось за ним вернуться. Криминалист Чепиков, мать его. Со всем барахлом для работы. Ехал с происшествия один и не успел присоединиться к группе. И главное, сообразил позвонить, уже когда мы отчалили в полный ход.
– Черт. Что за бардак в твоей конторе! Ты своих парней даже по головам пересчитать не можешь?
Кирьянов пропустил последнее замечание мимо ушей.
– Мы уже выдвинулись в вашу сторону, но, как ты понимаешь, нам потребуется еще около двух часов. Продержишься?
– У меня есть варианты?
– Нету у тебя вариантов. Запрись в номере, а?
Я вздохнула в трубку:
– Мне кажется, мы этот диалог уже в десятый раз ведем.
Повесив трубку, я объяснила Гарику, что полицию мы будем ждать долго. Болезненная гримаса отразилась на его уставшем лице, потерявшем от переживания свою обычную привлекательность.
– Не вешай нос. Два часа – это все-таки не двадцать два, – сказала я, пытаясь его успокоить.
– Ну да, – хмыкнул Гарик, – если только еще что-нибудь не случится. Может, они утонут по дороге и нам придется ждать другой наряд.
– Не каркай. Лучше пойдем посмотрим кино, – предложила я, и, перехватив его удивленный взгляд, пояснила. – Поглядим, что наснимали оператор и фотограф.
Фотографа звали Иван. Он впустил нас в свой номер, молча протянул фотоаппарат и уселся в кресло у окна, задрав ноги с худыми волосатыми лодыжками на журнальный столик. Всем своим видом он выказывал крайнее раздражение, хотя высказывать претензии не рисковал.
Гарик вывел на дисплей фотоаппарата все отснятые за день снимки и полистал их. Я тут же забраковала такой метод осмотра.
– Так не пойдет, мало что видно. Иван, у вас есть, куда перекинуть снимки, чтобы посмотреть их в большом формате?
Фотограф развел руками:
– Я ноутбук с собой обычно не беру. Смотрите так, как есть. Полиции я могу передать карту памяти.
– Может, у администратора есть компьютер? – спросил Гарик.
– У нее не ноутбук, а стационарный блок с монитором, причем довольно древний, – вспомнила я, – не уверена, что там даже есть соответствующий разъем под современную карту памяти.
– Да что вы хотите в этих снимках найти? – поморщился фотограф. – Я уже все посмотрел, пока вас не было. Ничего особенного не нашел. Я же снимаю по плану. Репортажных кадров у меня почти нет.
– Как это – по плану? – удивилась я. – Совсем никакой спонтанности?
Иван снял ноги со столика и скрестил их ленивым движением.
– Спонтанность, конечно, бывает. Но программу я обычно составляю до торжества.
– А каким образом?
– Обычно приезжаю на место и выбираю места для съемки, планы, интересные виды и ракурсы. И позже, во время праздника, просто следую намеченной программе. Понимаете, свадьба – это мероприятие, в котором каждая деталь должна быть на своем месте. Особенно свадьба состоятельных людей. Тут вообще никакой заминки быть не должно. Мы даже с оператором согласуем свои действия, чтобы фото– и видеосъемка не дублировали, а дополняли друг друга. На этой свадьбе было так же.
– И как вы с оператором договаривались вести работу? – спросил Гарик.
– Олег начал съемку уже на теплоходе. Там надо было запечатлеть атмосферу – все предвкушают торжество, жених с невестой шутят, гости говорят поздравления на камеру. Плюс красивая природа, июньское утро – такие вещи лучше заходят на видео. Я тоже немного поснимал, но совсем чуть-чуть. Невеста даже отругала меня – попросила снимать побольше. Но я объяснил, что ценность таких фотографий много ниже, чем красивая постановочная фотосессия, особенно, если учесть, что ведется видеосъемка. И она со мной в итоге согласилась.
Я пролистала отснятые кадры к началу и заново, но уже внимательнее, их просмотрела.
Да, фотограф не соврал. Репортажных фото с теплохода было мало. Несколько снимков родителей и молодых, невеста на верхней палубе придерживает трепещущую на ветру прическу, жених с друзьями обнимается и показывает большой палец. На двух снимках мелькнули мы с Гариком, увлеченные беседой.
Надо отдать должное Ивану: на всех снимках люди получились очень хорошо, несмотря на то что в момент съемки не смотрели в объектив или были заняты разговором.
Мое внимание в этой серии привлекла только одна фотография – на одном из снимков Вика была запечатлена с очень расстроенным, почти суровым выражением лица.
– А это когда снято? – спросила я.
Иван непонимающе поднял бровь:
– На кораблике.
– Ясен пень, на кораблике. Я имею в виду, в какой конкретно момент?
Иван взял у меня из рук свой фотоаппарат и внимательно рассмотрел снимок.
– А, это невеста. Я ее сфотографировал на нижней палубе. Мы хотели пойти на нос теплохода, чтобы сделать фотографию, а-ля «Титаник». Пока ждали жениха, я сделал пробный кадр.
– А почему у нее такое грустное выражение лица? – удивилась я.
– Скорее, раздраженное, – заметил фотограф, – Виктория перед этим с кем-то слегка поругалась.
– С женихом?
– Нет, голос был женским. Но я особо не в курсе этой ситуации. Слов было не разобрать, а из-за двери я не видел, с кем она говорит. Да и в тот момент технику настраивал.
– Жаль, – нахмурилась я.
Иван вернул мне фотоаппарат.
– Я бы не назвал это ссорой. Так, на повышенных тонах что-то друг другу высказали.
– А почему вы раньше об этом не упомянули? – упрекнула я. – Мы же разговаривали с вами в банкетном зале.
Фотограф равнодушно пожал плечами:
– Да я и сам, признаться, об этом инциденте напрочь забыл.
