чтобы представить себе расположение.
– Мне кажется, не на той стороне улицы Вязов, где жили девочки, а на другой. Параллельно главной дороге. Уточните это, ладно?
Кайл кивнул и сделал пометку в блокноте.
– Я продолжаю исследовать почву, – сказала Джонна. – Дипти нашла следы ботинок подозреваемого.
Дипти вмешалась раньше, чем кто-то из нас успел взволноваться:
– Я выяснила только размер, сорок четвертый, и фирму. Это китайская подделка очень мягкой ортопедической обуви.
– Где она продается? – спросила я.
– Да везде. – Дипти сморщила нос. – Но два месяца назад я получила информацию о большой партии груза, поступившей в Армию спасения Миннесоты. Я продолжу копать.
Я помолчала, давая Гарри возможность похвалить члена его команды, но поняла, что он позволяет мне взять это на себя.
– Отличная работа, Дипти.
Она кивнула:
– Да не вопрос.
Я прислонилась к столу, обвела глазами доску.
– Есть что-то еще?
Больше никто не сказал ни слова.
– Ладно. Тогда Кайл продолжает собирать информацию и строить временные шкалы. Дипти и Джонна, вы обе обрабатываете улики с места преступления и продолжаете искать связи с нераскрытым делом. Гарри, завтра утром мы с тобой едем в Лич-Лейк. Машину поведу я.
Он кивнул, мы все поднялись. Они вышли, я осталась, чтобы стереть с доски, и тут до меня дошло, что это наш кабинет. Я могу оставить все как есть.
Приятно было иметь личное, выделенное только для нас пространство. Возможность делать свою работу. Общаться. Сотрудничать в команде.
Все это, несмотря на мрачность дела, наполняло меня теплом. В животе у меня разливалось приятное ощущение, когда я, выходя из диспетчерской, едва не налетела на Чендлера.
Я начала извиняться и внезапно увидела женщину из последних видений, стоявшую в полутора метрах от меня.
Ван
Малиновый брючный костюм, вежливая улыбка. Она шла рядом с Чендлером и еще пятью людьми в такой же деловой одежде, с такими же выражениями лиц. Я ахнула и часто заморгала. Этот образ легко наложился на мучивший меня кошмар: она идет по коридору ужасов, вытаскивает большой медный брелок для ключей, открывает дверь, за которой хнычет измученный ребенок, и ее глаза – черные, как капканы.
– Какого черта вы тут делаете? – выпалила я. Женщина посмотрела на Чендлера, на меня, вновь на Чендлера, и ее лицо исказила гримаса обеспокоенности.
– Мы знакомы?
– Рид! – рявкнул Чендлер. Я почувствовала, как меня тянут за руку, и услышала за спиной голос Кайла:
– Простите, сэр. Мы только что узнали очень плохие новости. Нам нужно побыть одним.
Кайл потащил меня по коридору, и это было довольно неприятно. Он выпустил меня только перед моим кабинетом:
– Что с тобой творится? Сначала психоз в баре, а теперь ты бросаешься на туристическую группу?
Я закрутила за ухо прядь, выпавшую из пучка, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение, но ничего не получалось – ужас мешал сосредоточиться на чем-то другом.
– Ты ее знаешь? Женщину в малиновом?
– Черт возьми, да, конечно. – Он закатил глаза. – Это представитель штата Мари Роден. Она здесь с другими представителями. Они рассматривают возможность увеличить наше финансирование, – последние слова он произнес очень четко, чтобы они до меня дошли.
– Твою же мать. – Мне нужен был Барт. Мне нужна была помощь. Мне нужно было уйти.
– Совершенно верно. – Он нервно кивнул. – Нас предупредили по этому поводу. Сказали, что они приедут сегодня, сказали, чтобы мы были в лучшей форме.
Объявлений я не читала, даже когда имела такую возможность. Почти всегда это оказывалось пустой тратой времени.
Мысль об абсурдности объявлений помогла мне прийти в себя. Паника начала отступать. Я смогла вдохнуть. Мне и раньше снились кошмары. Множество кошмаров. Я уже отлично в них ориентировалась.
– Я ее раньше видел. – Кайл принял мое молчание за размышления. – По-моему, приятная женщина. Чего ты на нее набросилась? Она тебе что-то сделала?
– Ее приятность – не черта характера. – Я вновь ощутила покалывание в пальцах. – Это часть стратегии. Никогда не доверяй людям только потому, что они кажутся тебе приятными.
– Господи, Ван. Прекрати. Я на твоей стороне, – нахмурился он. – Но ты все равно должна перед ней извиниться, неважно, милая она или мерзкая. Ты спросила ее, какого черта она тут делает, когда она выполняет свою работу, и между прочим, для нас. Больше денег – больше возможностей работать над делом, это ты понимаешь?
– Угу.
Видимо, мой голос звучал слишком отстраненно, потому что язык его тела изменился, оно чуть расслабилось, как и его голос.
– Я понимаю, Ван, дела, связанные с детьми, – это всегда тяжело. Они могут сильно на нас повлиять, и опыт работы тут не имеет значения.
Я тут же ощутила вспышку раздражения.
– Дело тут ни при чем. Я просто приняла ее за другого человека.
Он отступил назад, поднял вверх руки.
– Ну понятно. В своем репертуаре. Ладно, делай что хочешь, и удачно спасти свою задницу.
Я смотрела, как он уходит, а потом вернулась в свой кабинет и с облегчением обнаружила, что здесь все так, как я оставила. Бардак. Безопасность.
Я села за стол, включила компьютер. Запустила систему криминальной истории Миннесоты. При наличии правильных документов, ситуации или разрешения субъекта можно проверить биографические данные любого человека. У меня ничего этого не было. Если руководство проведет обыск и проверит мою историю поиска, подумала я, они поймут, что я безо всяких оснований провела инвазивную проверку. Тогда меня ждут большие неприятности и, вполне возможно, увольнение.
И все-таки я вбила в поисковую строку «Мари Роден».
Задержала дыхание.
Смотрела, как мигает курсор.
Один щелчок, и я увижу, в чем она замешана, если замешана.
Я нажимала на веки, пока не увидела звезды. Мари Роден была женщиной, которая преследовала меня во сне. В подвале ее дома были три запертые двери. Я слышала, как за одной из них плакали дети, видела избитое тельце, прикованное цепями к кровати.
Я ничего не понимала. При чем тут я? Неужели меня так довела моя первая серьезная работа за более чем год – кошмарное нераскрытое дело с участием трех маленьких девочек, как говорили и Гарри, и Кайл? Неужели стресс вплел в мои кошмары смутно знакомое лицо, которое я приняла за осознанное сновидение?
Если бы Барт был жив, он бы понял, что делать.
Я сплела пальцы и моргала, пока мой взгляд не прояснился. Барт посоветовал бы мне не рисковать карьерой из-за дурацкого сна, это уж точно. Может быть, стоило прислушаться к этому совету. Мне нужен был одноразовый телефон. Но что я могла сказать? Что думаю, будто
