Можно войти?
Она сжала губы, и коралл исчез, оставив только линию с неровным краем.
– Скажите мне сразу.
У меня перехватило дыхание. Здесь Гарри нужно было действовать инстинктивно, с ходу решив, выполнить ли ее просьбу или действовать согласно протоколу. Он не медлил ни секунды.
– Предварительное стоматологическое обследование показало, что мы, возможно, нашли вашу дочь, Эмбер Кайнд.
Тереза ничем не выдала своих чувств. Лишь крепче сжала дверной косяк.
– Они были вместе? – спросила она.
– Что, простите? – не понял Гарри.
– Дети. Лили и Эмбер. Вы нашли их обеих вместе?
У меня резко свело желудок. Никто из нас не учел того, что она так естественно предположила: мы обнаружили кости ее дочери, навеки восьмилетней. Про себя я выругала нас за глупость.
– Мне очень жаль. – Я сделала шаг вперед. – Нам следовало бы выразиться яснее. Мы считаем, что до недавнего времени Эмбер была жива.
У нее подкосились колени, но Гарри действовал быстро. Он подхватил ее и помог удержаться на ногах. Я поддержала ее под локоть.
– Мы можем зайти к вам домой? – Гарри был безупречен.
Она кивнула.
Мы с Гарри провели ее через прихожую, обставленную с большим вкусом, в кабинет. Когда мы помогали ей сесть в кресло с подлокотниками, я мельком взглянула на Комстока. Он смотрел в сторону камина, стиснув челюсти.
– Принести вам воды, миссис Кайнд? – предложила я. – Или позвонить кому-нибудь?
– Зовите меня Тереза. Я уже много лет не миссис. – Она обмахивалась рукой, ее глаза бегали. – От чего она умерла?
– Мы не уверены, что это ваша дочь, – сдержанно заметил Гарри.
– От чего она умерла?
Если это была ее дочь, она имела полное право знать. Если нет, то ужасная новость о женщине, похороненной заживо, и сама идея того, что это ее ребенок погиб такой чудовищной смертью, причинила бы ей бессмысленную страшную боль. Гарри ясно дал понять, что у нас еще нет точной информации.
– Пока я могу только сказать вам, – мягко начал он, уклоняясь от ответа, – что нам очень нужна ваша помощь. Я хотел бы взять у вас мазок изо рта, чтобы исследовать его на предмет ДНК. Даю вам слово, что если результаты будут ясными, я лично приеду к вам и останусь столько, сколько вам нужно.
Тереза судорожно выдохнула:
– Вы хитрый, да?
Он оказался хитрым. И бесконечно добрым. Мое уважение к нему росло.
– Мне очень жаль, что вам пришлось такое пережить, – продолжал Гарри. – Мне хотелось бы ответить на все ваши вопросы, но я не могу, по крайней мере, без анализа ДНК.
Его глаза были такими грустными, что мне пришлось отвести взгляд. Как будто я подсматривала за чем-то интимным. Комсток, видимо, почувствовал то же самое, потому что отошел и встал у каминной полки. Она была заставлена фотографиями Эмбер: вот она, совсем маленькая, машет в камеру пухлой ручкой, улыбается, на щеках ямочки; вот она в длинном белом платье – ее первое причастие? – как принцесса, золотые кудри – ее корона; вот она пьет из садового шланга, и ее небесно-голубые глаза смотрят прямо в камеру; и так далее. Чудо-девочка, жизнерадостная и веселая с младенчества до восьми лет.
– Эмбер выглядела такой счастливой, – не выдержав, промолвила я. Тереза проследила за моим взглядом и задумчиво улыбнулась.
– Она такой и была. И еще очень послушной. Я знаю, в наши дни это качество не слишком-то ценится, но она была удивительно кроткой. Пошла бы за сатаной в ад, если бы тот попросил. Знаете, я всегда думала, что именно это с ней и случилось. – Она задумчиво взглянула на Гарри, прежде чем дать понять, что согласна сдать мазок.
Я отошла в прихожую, чтобы не мешать. Обстановка была очаровательной, все прекрасно сочеталось друг с другом, все было выполнено в теплых, успокаивающих тонах. Даже квитанции были сложены в хрустящую белую стопку. От всего этого мою кожу начало покалывать. Мой взгляд метался туда-сюда, пока не остановился на чугунной сковороде, стоявшей на журнальном столике у входа.
– Вы что-то жарили, когда мы пришли?
– Что? – спросила она так, словно у нее именно в этот момент брали мазок.
– Все готово, – сказал Гарри. Я указала на сковороду.
– Вы что-то жарили, и мы вам помешали?
Тереза посмотрела на сковородку, и ее губы дернулись.
– Я всюду ношу ее с собой после того, как исчезла Эмбер. Я немного помешалась. Мне стало казаться, что дьявол придет и за мужем, и за мной. Муж говорил, что нам стоит купить пистолет, но я сказала ему: «Чарльз, в отличие от пули чугунная сковорода никогда не промахнется». Потом это вошло в привычку – держать ее возле двери.
Я полагала, что вопросы будет задавать Комсток, но он знай себе молчал. Я не знала, кто откусил ему язык, но упускать такую возможность не собиралась.
– Что навело вас на мысль, будто вы и ваш муж в опасности?
Она потерла подбородок.
– Это была не мысль. Меня просто довели три недели без сна. Я стала видеть призраков.
Я знала, как это бывает.
– Понимаю, отчего вы не могли заснуть.
Она покачала головой:
– Вы и половины представить себе не можете. Я видела, как из дверной рамы выпрыгивают черти. В буквальном смысле. Маленькие, мерзкие, цвета лавы, с рогами. Врач выписал мне транквилизатор, и это чуть притупило остроту. – Ее голос стал отстраненным. – Труднее всего мне дался переезд. Пока я жила в доме на улице Вязов, я надеялась, что Эмбер, если вернется, будет знать, куда идти. Но потом я поняла, что это глупо. Моя девочка, скорее всего, погибла, и мне нужно было ее отпустить. Мне нужно было продолжать жить. – Ее подбородок задрожал. – И теперь вы говорите мне, что все это время она была жива?
– Мы узнаем завтра, – сказал Гарри. – Я обещаю, что сразу же вам сообщу. Вы уверены, что вам некому позвонить?
Взгляд Терезы скользнул к Комстоку.
– Разве что сестре… Да, я ей напишу СМС.
Она быстро отправила короткое сообщение. Реакция была почти мгновенной.
– Она уже в пути.
– Вы еще общаетесь с бывшим мужем, Тереза? – поинтересовалась я, не обращая внимания на то, что от этого вопроса Комстока раздуло, будто кто-то резко распустил его корсет. Она издала какой-то хриплый и явно раздраженный звук.
– Нет, но я знаю, где он живет. Вот привилегия быть агентом по недвижимости. Хотите узнать его адрес?
– Да, спасибо. – Я подождала, пока она запишет его на листочке. У Кайла уже была эта информация, но дать человеку почувствовать себя полезным никогда не повредит.
– Мы отняли у вас достаточно
