в подвале государственного представителя Мари Роден подвергаются пыткам двое детей? Это точно примут за розыгрыш.
Мне вспомнились слова Ру о том, каково видеть опасность в каждом углу, даже если ее там нет.
Даже если мои кошмары о Мари Роден были осознанными видениями, я ничего не могла с ними поделать. Я не могла спасти всех.
В прошлый раз, когда я пыталась это сделать, погибли трое мужчин.
Мои кости словно превратились в холодный, тяжелый свинец. Мне нужно было двигаться, прежде чем он заполнит мое сердце. Я резко поднялась, так резко, что задела об стол мягкую плоть над коленной чашечкой. Мне отчаянно требовалось сменить обстановку.
Я решила пойти в приют. Я не записывалась, но еще одна пара рук всегда могла пригодиться.
К тому же там я могла бы посмотреть домашний адрес Роден на одном из компьютеров.
Могла бы.
Ван
Миннесоту разбудил проливной дождь. «Дворники» с хлюпаньем гоняли льющий с неба горячий суп с одного конца стекла на другой, когда я вела машину к Лич-Лейку. В надежде избежать хотя бы липкой влажности я включила кондиционер.
– Тебе стоит ехать помедленнее, – посоветовал Гарри, положив руку на приборную панель.
Я вела как обычно, потому что это была моя обычная машина и погодные условия на нее не влияли.
– Ты нервничаешь из-за моей нечистоплотности? – поинтересовалась я, намекая на тот наш разговор возле бара «Спот». Ему как-то удавалось держать себя в руках и не смотреть на пол, заваленный пакетами из-под фастфуда и обертками от завтрака. Я пообещала себе все это выбросить, когда стану в следующий раз заправлять машину, на случай, если потом ее выделят кому-то другому.
– Я не вижу ничего на метр дальше света фар, – нахмурился он. – В случае чего мы не сможем внезапно остановиться. Лучше сбавить скорость.
Я наклонилась вперед, чтобы сквозь слой воды разглядеть хоть что-нибудь.
– К тому же ветрено. Включи радио. Я хочу услышать, сколько времени пройдет, прежде чем эта паршивая погода прояснится.
Он был прав. Подождав семь минут, мы узнали, что сегодня весь день будет идти сильный дождь, а ночью ожидается гроза.
– Ты когда-нибудь задумывался, почему гроза бывает только ночью? – спросила я.
– Во многом это явление равнинного региона США, – произнес Гарри с типично учительской интонацией. – В течение дня тепло, поднимаясь от земли, встречается с солнечными лучами. Однако ночью…
Я выставила ладонь вперед:
– Я просто хотела поддержать разговор.
– Это нужно знать.
– Я предпочитаю тайны. – Я едва сдержала улыбку. Мне пришлось признать, что скрупулезность Гарри меня успокаивала. Если с кем и можно было обсудить любые факты, так это с ним.
Сильный порыв ветра толкнул седан вправо, и дождь понемногу начал утихать. Теперь мне были видны поля и леса за ними, деревья, которые шатались, как пьяницы.
– Лич-Лейк за тем холмом. Мы позволим Комстоку взять на себя инициативу?
– Конечно. – Гарри убрал руки с приборной панели. – Это его дело.
Я кивнула и приоткрыла окно, чтобы впустить сладкий аромат мокрой от дождя земли.
– Пока мы там, я хотела бы задать миссис Кайнд несколько вопросов.
Гарри взглянул на меня.
– Ты хочешь быть на одной волне с Комстоком.
Он был прав. Сегодня Тереза Кайнд должна была узнать о возможной смерти своей без вести пропавшей дочери, которая, скорее всего, жила в этом районе последние сорок лет. Чем более упорядоченными будут наши вопросы, тем легче ей будет. Хотя я сомневалась, что Комсток захочет работать со мной в команде.
Мои мысли подтвердились, когда мы подъехали к жилому комплексу и сразу же увидели машину Комстока без опознавательных знаков. Стекла были опущены, из машины несло сигаретным дымом, его физиономия выражала все оттенки злости. Он опустил окно, оторвал задницу от сиденья и вышел из машины одновременно со мной. Гарри задержался в поисках зонта. Дождь вновь начался, и какое-то время мы с Комстоком смотрели друг другу в глаза, как два ковбоя в городе, где есть место лишь одному.
– Вы опоздали, – наконец сказал он.
– Погода, – добродушно ответил Гарри, открывая заднюю дверь машины, чтобы достать с заднего сиденья набор дорожных принадлежностей. – Мне кажется, будет лучше, если новости миссис Кайнд сообщу я. Крайне важно, чтобы она поняла, что есть большая вероятность, но точно мы сказать ничего не можем, пока не проанализируем ДНК.
– Ты уверен, что она даст тебе согласие? – спросил Комсток.
– Не вижу причин, почему нет, – пожал плечами Гарри.
– Нам точно нужно вваливаться к ней такой толпой? – поинтересовался Комсток, глядя на меня.
– В команде должны быть мужчина и женщина, если есть такая возможность. – Я понимала, что он не позволит мне задать ни одного вопроса. – Такая возможность есть.
Комсток повернулся к Гарри:
– Ты готов?
Гарри кивнул.
– Тогда иди первым.
Дождь размыл сосны, окружавшие жилой комплекс, их слабый запах стал резче и сильнее. Четыре строения были идентичны: трехэтажные здания, каждое на три квартиры, с балконом на втором этаже, все окрашены в темно-серый цвет и все с белыми дверями. Комсток шел позади Гарри, так что меня было не видно. Мысль о том, чтобы поставить ему подножку, была соблазнительна, но я понимала – это обойдется дороже, чем стоит того.
Гарри позвонил в дверь. Я отошла в сторону, чтобы миссис Кайнд, открывая, могла увидеть и меня.
При мысли о том, что первым она встретит Гарри, по моим жилам пробежала волна тепла. Ей предстояло услышать нечто ужаснее, но не было человека, который мог бы деликатнее сообщить такую новость. Сегодня Гарри выбрал темно-синий костюм безукоризненного покроя, темно-коричневые туфли и темный же галстук. Он выглядел так, будто сегодня было самое важное событие в его жизни. Каждая мать, вынужденная узнать о трагедии, заслуживает такого уважения. Именно по этой причине я надела свой единственный брючный костюм – черный – и лоферы, плотно сдавливавшие пальцы ног.
Дверь распахнулась. Женщина по ту ее сторону оказалась высокой, почти метр восемьдесят. У нее были яркие голубые глаза и густые серебристые волосы до плеч. Туника и брюки из шелковистой сиреневой ткани и кремово-коралловая помада довершали образ. Она скользнула по нам глазами.
– Для хэллоуинской компании вид у вас слишком серьезный. Может, потому что сейчас июль. – Женщина улыбнулась, но от нее исходило какое-то напряжение. Она как будто собиралась с силами.
– Тереза Кайнд?
– Перед вами.
– Я Гарри Стейнбек, агент Бюро по уголовным делам Миннесоты. Это мои коллеги, агент Евангелина Рид и детектив полиции Миннеаполиса Дэвид Комсток. Я полагаю, вас оповестили, что мы придем.
