— Нет, — остановил его Комаров. — Это не важно, кто она. Итак, ваше решение? Четверть миллиона или…
Вот это сумма! А все начиналось с мелочи…
— Или, — сказал Павлик после некоторых раздумий и сел ко мне в «девятку».
Я сразу же закрыла окно, заблокировала все двери и сказала:
— Здравствуйте, Павел Леонидович! А ведь я ждала вашего звонка!
— Моего? Подождите, этот голос, вы… не может быть! — Фокин растерянно замахал руками. — Неужели?..
— Да, я — частный детектив Татьяна Иванова, с которой вы встречались несколько дней назад в дольском кафе «Лирика». Хочу внести небольшое уточнение: на самом деле я занимаюсь частным сыском не первый год. Более того, у меня реноме лучшего частного детектива города Тарасова…
— Зачем вы мне все это говорите? — Павлик насторожился.
— Чтобы между нами была полная ясность. Я знаю, кто вы, а вы должны знать, кто я. Так будет честно. Как я вам уже говорила в Дольске, я занимаюсь расследованием убийства Анны Шевельковой. Вот об этом мы с вами и побеседуем еще разик. Знаете, что это такое? — Я показала Фокину диктофон, но, поскольку он молчал, пришлось пояснить: — Это такая штучка, которая голоса записывает.
— Это ясно… Не понимаю только — зачем надо было устраивать всю эту интермедию? Хотя я польщен, что мои знания стоят так дорого. — Фокин попытался съязвить. — Вы уверены, что я вам интересен?
«Блефует, — подумала я. — Делает вид, что у него ничего нет, в то время как у него уже два джокера на руках».
— Ах, Павел Леонидович, бросьте! Игра закончилась, а разговор нам предстоит очень серьезный. — Я нажала на кнопку диктофона и спросила: — Итак, когда вы видели в последний раз Лидию Дмитриевну Тугарину?
— Кого? Тугарину? — Он очень сильно удивился. — А почему вы меня о ней спрашиваете?
— Отвечайте на мой вопрос.
— Да легко! — Павлик покосился на диктофон и саркастически ухмыльнулся. — Я не видел Тугарину с тех самых пор, как она уехала из Дольска, это было в прошлом году.
— Разве вы потом не встречались с ней в Тарасове?
— Я даже не знал, что она живет здесь, — совершенно спокойно ответил Фокин. Можно было заподозрить, что он говорит чистую правду. Но я видела, как Павлик играл в покер и как искусно он управлял своими эмоциями, поэтому не поверила ему.
— Допустим, не знали. Тогда скажите, встречались ли вы в Тарасове с Аней Шевельковой?
— Нет. — Павлик отвернулся.
— А у меня есть свидетели, которые говорят, что вы не раз караулили Аню около исторического корпуса университета! Фокин, вы не откровенны со мной, это меня не удовлетворяет, — я демонстративно выключила диктофон, — поэтому я вынуждена отказаться от продолжения разговора. Вам придется выплачивать долг.
— Да, да, я вспомнил! Я действительно встречался с Аней, но в первый раз это произошло случайно, а потом я просто захотел ее увидеть, пригласить куда-нибудь… Ну, вы понимаете?..
— Да, я понимаю, что вы опять решили меня обмануть. Значит, так, я больше терять на вас время не буду, долг остается за вами. Кроме того, вам придется ответить за все содеянное перед законом. Идите! — сказала я и разблокировала двери. — У вас был шанс, но вы им не воспользовались. Все, я не хочу больше с вами разговаривать! Прощайте!
Павлик медлил. Выходить он не хотел — платить-то ему было нечем, но и откровенничать тоже не желал. За ним ведь числились уголовно наказуемые деяния…
— Послушайте, как вас там, Таня, да? — Я кивнула в ответ. — Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать? Мне кажется, что вы собираетесь списать на меня убийство Шевельковой. А вас не останавливает тот факт, что я — сотрудник милиции, что у меня есть заслуги перед Родиной? Я, между прочим, участник боевых действий в Чечне, и у меня есть награды…
— Нет, меня это не останавливает, напротив — глубоко огорчает, — сказала я, но потом решила несколько модифицировать свое поведение. Психологи называют такую линию поведения присоединением. — Павел Леонидович, я знаю, что безгрешных людей в принципе не бывает. Я тоже далеко не идеальна. Но сейчас речь идет конкретно о вас. Вы — игрок, иногда вы проигрываете — и тогда судорожно начинаете искать деньги. Я вас не осуждаю, напротив, я хотела вам даже помочь… Но вы-то себе помочь не хотите. Вы видите во мне только врага, а жаль.
— Да я никак не пойму, что вы от меня хотите узнать! Вот вы начали задавать вопросы о какой-то Тугариной. С какой стати? Какая связь между убийством Шевельковой, мной и Тугариной? — спросил Фокин, глядя на меня немигающим взглядом.
Я задала себе тот же вопрос. Ответ на него был ужасен. Связи-то действительно могло и не быть — никакой! Неужели я нафантазировала невесть что? Создала этот мифический криминальный треугольник, когда его на самом деле не существовало? Несмотря на то что у меня появились серьезные сомнения на этот счет, я твердо сказала:
— Связь — прямая.
На несколько минут в салоне моей «девятки» повисла пауза, потом Фокин изрек:
— В принципе связь действительно есть. Тугарина была единственной свидетельницей того, как Анька с Меньжегой парнишку угробили.
— Так, а если поподробнее?
— Пивнев был влюблен в Шевелькову, разумеется, он ревновал ее к Меньжеге. И вот, когда эта парочка за городом каталась на джипе, он нашел их, побежал за машиной и стал кричать: «Аня, я тебя люблю», — и еще что-то в этом роде. Потом Пивнев бросился наперерез машине, а за рулем-то Шевелькова сидела, она не успела свернуть. Парень оказался под колесами. Тогда, вместо того чтобы оказать Ваське первую помощь и вызвать «Скорую», они поменялись в салоне местами, вышли из машины и стали насильно вливать парню в рот водку. И только потом позвонили в «неотложку» и в милицию. А Тугарина все это видела. Да, она дала показания, но я уже объяснил вам свою позицию по этому вопросу. Вы считаете, что надо было засадить девчонку за решетку?
— Я считаю, что вы сначала сделали доброе дело, а потом не преминули воспользоваться этой информацией в корыстных целях.
— У меня вначале и в мыслях этого не было, а потом я проигрался и…
— Вы договаривайте, Павел Леонидович, договаривайте.
— Ну, я попросил у Шевельковых деньги…
— Попросили? — одернула я его. — Да вы у них потребовали деньги! И Шевельковы стали каждый месяц отстегивать вам кругленькую сумму, боясь, что дело, в котором оказалась замешана их единственная дочь, вернут на доследование и в результате Анну осудят. Они ведь не знали, что не так страшен закон, как его толкуют… А потом, когда их строительная фирма сгорела, вы остались без дополнительного источника доходов и поехали к Тарасов, к Ане, да не один, а с Тугариной…
— Да при чем здесь Тугарина? Что вы так на нее запали? Да, я встречался с Аней, но на кой черт мне эта уголовница? — взъярился Фокин.
Таня, а ведь ты, похоже, и в самом деле ошиблась. Да, и Фокин, и Тугарина шантажировали Шевелькову, но не вместе, а по отдельности. Ты бы раньше задумалась — зачем Тугариной нужен мент? Абсолютно не нужен, так же, как и она — ему. Ну, ты и лоханулась!
— Значит, вы утверждаете, что не имели никаких совместных дел с Лидией Дмитриевной? — спросила я, на всякий случай подпустив в голос нотки скептицизма.
— Кроме того случая с наездом, я вел еще одно дело, где была замешана Тугарина. — И Фокин рассказал мне о том, как его землячка одурачивала родителей абитуриентов медицинского колледжа. — Это дело не дошло до суда, потому что пришлось бы почти всех привлечь за взяточничество. Родители сами забрали заявления.
— Ну да, ну да, — усмехнулась я. — И Александру Пивневу не вы надоумили взять на себя убийство Шевельковой?
Мой вопрос изумил Фокина, но он не успел ничего сказать, потому что в кармане его пиджака зазвонил телефон. Павлик как-то неестественно передернулся. Я велела ему показать мне, кто звонит. Он нехотя подчинился. На дисплее высветилась фамилия — Чернышов.
— Ладно, отвечайте, — милостиво разрешила я.
— Алло, Витя… нет, это мелочи, такая сумма меня не устроит. Я понимаю, что у тебя свои дела, но… Ладно, отбой! — Фокин уже хотел было убрать мобильник в карман, но я попросила:
— А ну-ка, дайте-ка мне свой телефончик!
Не скажу, что моя просьба вызвала у Павлика бурный восторг. Он немного поколебался, но все-таки дал мне свою трубу. Сначала я просмотрела последние исходящие звонки. Увы: чтобы занять денег, к Лидии Тугариной он не обращался. В телефонной книжке ее телефон тоже не значился. Я поняла, что напрасно заподозрила Фокина в преступном сговоре с мошенницей. Ситуация была очень неловкой, и из нее надо было как-то выходить.
— Павел Леонидович, если бы вы вели законопослушный образ жизни, — сказала я, отдавая телефон владельцу, — то мне бы даже не пришло в голову подозревать вас в убийстве! Но вы играете в карты, проигрываете крупные суммы, которые не идут ни в какое сравнение с милицейским жалованьем, поэтому невольно подпадаете под подозрение…
