– Именно так, – довольно произнес майор Михеев и улыбнулся: – Что и требовалось доказать. – Теперь майор обратился уже к нам со Степой: – Прошу господ телевизионщиков и всех присутствующих обратить внимание на следующий факт: жемчужные бусы, бриллиантовое колье с камушками, золотое кольцо с большим бриллиантом и золотые сережки опять-таки с драгоценными камнями были украдены шестого декабря сего года из квартиры начальника Государственной инспекции по надзору за московскими объектами недвижимости Юрия Сергеевича Крохина во время убийства его жены. А вот этот золотой браслет в форме змеи, золотые часы, платиновые сережки и старинный родовой перстень принадлежали ранее Макруи Патвакановне Киприани, убитой недавно в своей квартире в доме на шоссе Энтузиастов… – Он победно вскинул голову и обвел взглядом окружающих, включая подполковника Попенченко, который смотрел на все происходящее с насмешливыми искорками в глазах. – Таким образом, следствие на сегодняшний момент имеет факты, полностью изобличающие в совершении обоих преступлений вора-рецидивиста Павла Афанасьевича Кочеткова по кличке Кочет, поскольку именно в этой квартире скрывался последнее время преступник. И его арест является лишь делом времени…
Тут настала очередь моего выхода.
– Позвольте, господин майор, – начал было я, но Попенченко, быстро глянув в мою сторону, вдруг перебил меня, обратившись к Михееву со словами:
– Товарищ майор, с изъятием вещественных доказательств соблюдены все формальности?
– Да, – ответил Михеев.
– Тогда отпустите понятых, – приказал Попенченко.
– Хорошо, – недовольно буркнул майор и обернулся к понятым: – Спасибо. Вы свободны.
Я понял, что Виталий Зиновьевич нарочно удалил понятых перед моим выходом на сцену, чтобы те не стали свидетелями последующих событий, бросающих тень на Главное следственное управление. А попросту – не захотел выносить сор из избы.
Когда понятые ушли, он спросил Михеева:
– Откуда вы узнали об этой квартире?
– Эта информация была получена оперативным путем, – не очень твердо ответил тот.
– Как именно?
– Был звонок…
– Конкретно вам? – остро посмотрел на старшего следователя Виталий Зиновьевич.
– Да, – кивнул Михеев. – Это был анонимный звонок, который я все равно должен был проверить. Как видите, информация оказалась правдивой, и теперь уже нет никаких сомнений, что оба убийства совершены вором-рецидивистом по кличке Кочет.
– Вы говорите, звонок был анонимным? – прожег взглядом майора Виталий Зиновьевич.
– Да, – ответил Михеев.
– И вы не знаете, кто этот аноним?
– Нам не удалось выяснить, кто это был и откуда поступил звонок.
– Хорошо, если это так, – выделяя каждое слово, проговорил Попенченко. Взгляд у него был тяжелый, прожигающий. – Значит, сомнения, что оба убийства совершил Кочет, у вас отпали?
– Так точно, – непонимающе уставился на подполковника Михеев.
– А вот у меня сомнений только прибавилось, товарищ майор. – Виталий Зиновьевич повернул голову в мою сторону, давая тем самым «добро» на мое выступление: – Вы что-то хотели нам поведать, Аристарх Африканыч?
– Да, – выступил я вперед. – Я хотел сказать, что эта квартира моя…
В глазах майора я прочел неподдельное удивление и… насмешку. Нет, Михеев не испугался. Если бы это обстояло именно так, то можно было бы с большой долей уверенности сказать, что он связан с Киприани не просто анонимным телефонным звонком…
– Эта квартира действительно моя. Временно, конечно. Поскольку я ее снимаю. – В подтверждение своих слов я достал из кармана договор найма и показал его майору. Тот внимательно прочел его и вернул, как-то беспомощно посмотрев на меня.
– Хочу заверить вас, господин майор, – продолжил я, положив договор обратно в карман, – что никакого Кочета и иных воров-рецидивистов здесь, в этой квартире, не было и в помине. А вот убийца, который и подложил драгоценности с мест преступления, думая, что это берлога Кочета, здесь побывал… – С этими словами я достал свой смартфон, вошел в почту и нажал ссылку. – Вот, полюбопытствуйте, – протянул я смартфон Михееву.
Все это время Попенченко не сводил взгляда с лица майора, пытаясь, наверное, понять, правду ли он говорит относительно анонимности звонка или врет. Мне лично показалось, что Михеев говорит правду. И никакого сговора между ним и частным сыщиком Альбертом Киприани у него нет. Впрочем, это уже дело Виталия Зиновьевича как и. о. руководителя отдела обеспечения собственной безопасности…
– Ну, как вам такое кино? – спросил Попенченко, когда Михеев просмотрел запись и вернул мне смартфон.
– Хорошее кино, – покачал тот головой. – Думаю, что рейтинг у него будет высокий. Значит, этот Киприани сам и замочил свою женушку?
– А у вас что, остались какие-то сомнения? – вопросом на вопрос ответил подполковник.
– Нет, сомнений никаких не осталось. Тогда, судя по всему, этот же Киприани убил и жену Крохина.
– Опять вы делаете скоропалительные выводы, майор, – недовольно произнес Попенченко. И добавил: – То, что Киприани убил жену Крохина, вовсе не факт. Но то, что он причастен каким-то образом и к тому убийству, – этот факт неоспоримый. Надо полагать, о деталях первого убийства вам поведает сам Киприани…
Михеев потоптался на месте, посмотрел на Попенченко и спросил его:
– Это вы все придумали, товарищ подполковник?
– Нет, вот он, – кивнул в мою сторону Виталий Зиновьевич.
Михеев перевел взгляд на меня, и я прочел в нем такое смешение чувств и эмоций, что особо выделить какое-либо из них было сложно. Но то, что во взоре майора векторной величиной читались неприязнь, обида и злость, – было понятно и без всякой физиогномической редукции…
– Ну что, здесь мы закончили? – спросил майора Виталий Зиновьевич.
– Так точно, – ответил Михеев.
– Тогда вы знаете, что нужно делать.
– Знаю, – кивнул майор. – Я немедленно задержу его и вынесу постановление с ходатайством о содержании Киприани под стражей. Только для обоснования ходатайства мне нужен этот видеоматериал.
– Ну, давайте я вам его скину на ваш мейл, – предложил я.
После того как это было сделано, майор со своими сотрудниками убыл, и мы остались вчетвером: я, оператор Степа, подполковник Попенченко и капитан Головня.
Виталий Зиновьевич посмотрел сначала на Степу и его камеру, потом на меня, после чего спросил:
– А что, камера все это время была включена?
– Она и сейчас включена, – не стал обманывать я хорошего человека.
– Выключи, – безапелляционно произнес Попенченко.
Я посмотрел на Степу и кивнул. Это был знак, что камеру и правда надо выключить.
– Вот что, Русаков, – осторожно начал Виталий Зиновьевич. – Мне бы не хотелось, чтобы все, что здесь происходило, увидели зрители. В частности, то, как майор Михеев так жидко обосра… обкакался. В своей передаче ты можешь показать все, но только до твоего выхода. Не нужно валить лицом в грязь Главное следственное управление из-за одного м…
– Тогда в моей передаче не будет концовки, – попытался я возразить, но Попенченко резко оборвал меня:
– Концовка будет, но менее эффектная, нежели задумал ты. Просто вместо видеокадров ты, к примеру, сам скажешь на камеру, что следователь, который вел эти дела по убийствам, был поначалу введен в заблуждение умным и хитрым преступником, пытавшимся пустить следствие по ложному следу и подбросившим улики с мест преступления человеку хотя и с не безупречным прошлым и настоящим, однако не причастному ни к одному из убийств. Но ты в своем журналистском расследовании очень близко подошел к настоящему преступнику, который был вынужден установить в твоей квартире прослушивающие устройства, чтобы хоть как-то тебя контролировать. Вовремя их обнаружив, ты использовал «жучки» в своих целях, дал преступнику ложную информацию и спровоцировал его на подлог улик. Что и было заснято тобой на скрытую видеокамеру. Эти кадры с Киприани ты можешь показать в своей передаче без всяких ремарок. Таким образом, с твоей непосредственной помощью Главным следственным управлением настоящий преступник был задержан и обезврежен. И всем нам честь и хвала…
– В том числе и майору Михееву? – спросил я с неизбывной иронией.
– Нет, майор Михеев вряд ли получит за это дело какие-либо почести, – ответил Виталий Зиновьевич. – И то, что мой отдел займется им серьезно, это я тебе гарантирую.
– А как ты думаешь, – посмотрел я на Попенченко, – Михеев не звонит сейчас Альберту Киприани, предупреждая его о скором аресте?
– Думаю, что не звонит, – не сразу ответил Виталий Зиновьевич. – И даже если это так, то о звонке мы непременно узнаем, поскольку Альберт Иванович Киприани уже с утра обложен нашими сотрудниками и дома, и в своем офисе. Так что скрыться и уйти от правосудия ему не удастся… Ну что? Исполнишь мою просьбу? Или мне, – покосился он на Степу, – изъять сегодняшний видеоматериал до особого распоряжения, так сказать?
