— Ты думаешь?
Инспектор повернулась на каблуках и затопала по лестнице. Логан поднялся вслед за ней. В хозяйской спальне она прежде всего открыла окно и закурила. Снаружи двое полицейских копались в кустах и под навесом. В сумеречном свете трава блестела от росы.
— Ублюдочные задницы… — Стил стряхнула серый пепел в холодное утро. — И как мне разобраться в этом деле?
— В половине двенадцатого пресс-конференция. Вы…
— Нет, только подумать, эти уроды годы возились, и чем все закончилось? Ты знаешь, что мне пришлось позвонить сегодня в половине третьего утра начальнику полиции и сказать, что в этом деле мы обосрались? Потому что Вайзмен вовсе не Мясник, мне очень жаль, старина. Чувствовала себя как мать Тереза в борделе…
Логан дал ей возможность постонать вволю, а сам тем временем рылся в комоде. В одном ящике носки, в другом трусы, еще в одном всякая ерунда, которую собирают обычно мужики: носовые платки, игральные карты, закладки для книг, маленькая заводная монахиня, которая должна была ходить, но теперь могла делать только непристойные движения. Рядом с лампой у кровати стояла фотография — Том и Хэйзел Стефен, последние жертвы Мясника. Они были сфотографированы на какой-то вечеринке: он в костюме и галстуке, она едва не выпадала из нарядного платья с большим декольте. Пара выглядела счастливой.
— Нет, но почему, черт возьми, эти обормоты не довели дело до конца двадцать лет назад? С чего это вдруг я попала в виноватые? — Стил села на край двуспальной кровати и опустила плечи. — И еще этот маленький уродец Алек таскается за мной как хвост. Куда бы я ни пошла, он тут как тут со своей долбаной камерой. Посрать не могу, чтобы Би-би-си не записала. — Она уронила на ковер цвета овсяной каши с дюйм пепла и растерла его голубым бахилом. — Еще пара таких дней, и я закончу так же, как Инш.
Стил легла на спину, закрыв руками лицо, но сигарета всё еще торчала изо рта, дым колечками поднимался к потолку.
— Ладно, валяй еще раз.
Логан поставил фотографию на место:
— А надо? — Да.
— Ладно… Ближайшая соседка позвонила по номеру 999 в час пятнадцать и пожаловалась, что лает собака Стефенов. Затем она позвонила в два… Она сообщила, что уже собиралась пойти к Стефенам и сказать, что она о них думает, когда случайно выглянула в окно и увидела, что какой-то тип в фартуке мясника и маске Маргарет Тэтчер грузит в багажник пластиковые мешки. В багажник машины Стефенов…
Стил молчала, и Логан подумал, уж не заснула ли она, но тут раздалось:
— И?..
— И ничего.
— Как он сюда попал? Он уехал на машине Стефенов, но как он сюда добрался? Если бы эта сволочь ехала на автобусе номер пятнадцать в своем окровавленном фартуке и маске, кто-нибудь обязательно заметил бы, так ведь?
— Я поручу проверить номерные знаки всех машин, припаркованных в пределах… скажем, трех улиц, да?
— Четырех. — Стил вынула окурок и закашлялась. — Хотя пользы от этого не будет никакой, уверена. Объяви на всякий случай машину Стефенов в розыск.
— Уже объявил.
Логан обошел кровать с другой стороны. На тумбочке Хэйзел рядом с будильником лежала стопка женских романов и брошюр по похудению.
— Ну хорошо… — Стил поднялась с кровати и потянулась. — Покомандуй тут пять минут. Я в сортир.
Логан выдвинул нижний ящик: цветные носки и колготки. Средний ящик — трусики и панталоны большого размера. Верхний ящик — лифчики, очки для чтения и рекламный буклет ассоциации «Блюстители веса».
Он взял буклет и полистал, разглядывая несчастных — до и счастливых — после. Как там Ренни сказал? «Выходит, Вайзмен предпочитает пухленьких»? Логан выудил мобильный, позвонил в участок и попросил, чтобы выяснили, посещала ли ассоциацию Хитер Инглис. Посещала. А как насчет Валери Лейт?
Небольшая пауза, кликанье клавиатуры.
— Понятия не имею. Я могу соединить вас со справочным отделом.
Еще пауза, какие-то звуки, затем:
— Алло? В смысле, сержант Макрай?
Логан повторил вопрос.
— Не думаю, но…
— Вы ведь можете спросить у мужа.
— Если бы! Он попал под программу защиты свидетелей. Вы знаете, как у них: сами законы устанавливают. Вот когда им что-то нужно, тогда: «Мы ведь одна команда», разве не так? Вот что я скажу…
— Хорошо, как насчет ее расписания? Есть хоть какие-нибудь данные, что она ходила на собрания?
— А? Да нет, никто из ее друзей ничего такого не говорил. И в дневнике ничего такого нет.
— Вы не могли бы связаться с сотрудниками программы защиты свидетелей и попросить их разрешение…
— Вообще-то да, но вы там губы не раскатывайте.
В спальню вошел Алек — видеокамера болтается в одной руке — и присел на подоконник:
— Не обижайся, но по телику все это будет выглядеть паршиво. Где Ее Величество Злючка?
— Пописать пошла. Они внизу закончили?
— Еще одно место преступления, везде кровь, и ничего больше. Если и дальше так будет продолжаться, половину этого гребаного фильма составят кадры, где люди в белых халатах что-то ищут.
— Прости, если наше расследование нагоняет на тебя тоску, Алек.
Оператор пожал плечами:
— Ты тут ни при чем. Но нам нужно…
— Ох, ради всего святого! — В дверях появилась Стил и уставилась на ковер цвета овсянки. По центру шла цепочка кровавых следов, заканчивавшаяся у ног оператора. — Алек!
— Упс… В кухне от этого некуда было деваться…
— А теперь это по всему гребаному дому!
— Простите.
— Ты хоть представляешь…
Логан остановил ее:
— Вроде бы зацепка нашлась. Хитер Инглис и Хэйзел Стефен ходили к «Блюстителям веса».
— А Валери Лейт?
— Пока сказать не могу. Жду, когда договорятся с парнями из программы защиты свидетелей.
— Ну да. К тому времени мы уже все выйдем на пенсию по старости. Если она ходила к «Блюстителям…», то на месте преступления должны быть какие-то следы. Обезжиренные продукты, анкеты для членов ассоциации, брюки до и брюки после, ну что-нибудь в этом роде. — Стил расстегнула свой халат. — Нам придется основательно пошуровать, ребятки.
— Главное… главное — не паниковать… — Крик Новичка доносился до нее с той стороны решетки, где умер Данкан, где сильнее всего была ТЬМА. — Слышите меня? Надо сохранять спокойствие…
По крайней мере, он перестал кричать.
Хитер взяла еще один эскалоп из фольги и откусила. Очень вкусно.
— Он у нас немного нытик, не правда ли?
— Оставь его в покое, он просто испугался.
Хитер слышала, как Новичок возится в темноте, хватается за прутья решетки.
— С кем вы разговариваете? Почему вы не скажете мне, с кем вы разговариваете? Что происходит? Что…
Она остановила накатывающую волну паники.
— Я разговариваю со своим мужем.
— А он… Привет… Почему?..
— Он не будет с вами разговаривать. Потому что он умер.
— О, мой бог… Меня заперли с сумасшедшей…
Хитер кивнула, хотя мужчина не мог ее видеть.
— Это верно, я сошла с ума.
Последовала долгая пауза… Затем Новичок спросил:
— Как вас зовут?
Хитер прожевала, проглотила и ответила.
— Вы Хитер Инглис? Хитер Инглис? Я о вас слышал… О господи… — Он начал плакать. — О господи, мать твою… тогда это был… он, верно? Мясник… О…
— Кто такой…
— Я его не видел! Я был… на заднем дворе и… О боже, Хэйзел… Что случилось с Хэйзел? Где она? ГДЕ МОЯ ЖЕНА ХЭЙЗЕЛ? — Он снова закричал: — ХЭЙЗЕЛ!
— Ну это уже начинает надоедать. — Данкан плюхнулся на матрас и принюхался к пакету из фольги, который держала Хитер. — Пахнет здорово.
— Хочешь?
— ХЭЙЗЕЛ!
— Не могу. Ведь я мертвый, забыла?
— ХЭЙЗЕЛ! — Крики сменились рыданиями. — Хэйзел…
Хитер стало его жалко.
— Вы есть не хотите, мистер Новичок? Хотите что-нибудь съесть? — Она поднесла один из эскалопов к решетке. — Очень вкусно.
— Хэйзел…
— Вам надо беречь силы.
— Хитер, не думаю, что тебе стоит так привыкать к этому парню.
Рыдания некоторое время продолжались, но вскоре мистер Новичок согласился выпить воды и съесть эскалоп. Она слышала, как он принюхивается, затем хрустит корочкой и бормочет:
— Что это? — Потом жует. — Телятина. Я так думаю… или свинина? В темноте не разберешь. Может быть…
Новичок уже давился, его рвало.
— Что с вами?
— Ааа… Боже милостивый. — Мокрый хлюпающий звук — его снова вырвало на металлический пол.
Затхлый воздух наполнила вонь, от которой выворачивало наизнанку.
— Ну не настолько же плохо.
Он снова рыдал:
