И вот я уже спускаюсь в лифте и чувствую себя счастливой. Ну, Вася, все! Лоханулся ты по полной программе…
– …Таким образом, он прокололся! Мельников, ты согласен, что нам удалось подтвердить знакомство Светланы и Крапивина?
Андрей кивнул с самым довольным видом. Мы сидели в его кабинете и пили чай с пирожками, которые я прихватила по дороге, в кафешке, поблизости от отделения. Пирожок лично мне достался с капустой, причем до того вкусный, что я даже замычала от удовольствия.
– Согласен, Тань, согласен. Но теперь – мотив! Зачем журналюга сжег заживо предпринимателя Говорова?
– Скорее всего, по просьбе своей знакомой, Светланы. Она ведь хотела быть предпринимателем – и нате вам! Бац! Она – предприниматель! И не забывай, Мельников, что это мое дело, а также дело старшего лейтенанта Ложкина. Твоя задача – доказать, что Крапивин заказал жену.
– Спасибо, я помню, – усмехнулся Андрей. Он откусил от своего пирожка и констатировал: – С мясом.
В этот момент в кабинет заглянул Ложкин – собственной персоной.
– А! На ловца-а и зверь бежи-ит! – радостно выдал он, как всегда, безобразно растягивая слова.
Он вошел и уселся на свободный стул.
– Пирожками балуетесь?
– Как видишь, – не особенно вежливо буркнул Мельников.
– Вижу, вижу… Кстати, Ксюша, – обращаясь ко мне, пропел Ложкин, – в нашем деле открылись новые обстоятельства-а!
Я так и замерла с пирожком, не донесенным до рта. Что еще выдаст этот придурок? Кого он арестовал на этот раз? Видя мое оцепенение, Ложкин пропел с самым хитрым выражением лица:
– Говорова-то никто не убива-ал!
Я потеряла дар речи, впрочем, как и Андрей. Мы оба так и застыли – с открытыми ртами, и пялились на Ложкина, пытаясь осмыслить услышанное. Наконец, ко мне вернулся дар речи.
– Как это – никто не убивал?! – переспросила я.
– А так! Он сам себя сжег. Вот так-то! – Ложкин победно посмотрел сначала на меня, потом на Андрея, беспардонно залез в наш пакет с пирожками и вытащил из него пару штук.
– Возьму один… попробовать.
Он вонзил зубы в коричневую хрустящую корочку и принялся усердно жевать, а мы с Мельниковым буквально оцепенели, как мраморные изваяния, с пирожками за щеками. Первым опомнился Андрей. Он с усилием проглотил непрожеванный кусок и выдавил:
– Что, что?! Предприниматель Говоров сжег сам себя?! То есть, другими словами, покончил жизнь самоубийством?!
Ложкин кивнул. Он с упоением жевал наши пирожки и щурился от удовольствия. Посмотрел на нас – победно:
– Я закрываю дело – за отсутствием состава преступления!
– Вадим, а… а как Говоров это сделал? – спросила я, тоже наконец придя в себя. – Ведь дверь гаража была заперта снаружи, а зажженную ветошь бросили через вентиляционную трубу!
Снисходительный взгляд Ложкина ясно сообщил мне: ну, ты и деревня! Не можешь понять таких элементарных вещей!
– Разъясняю для особо одаренных, – Ложкин выдержал театральную паузу, – Говоров попросил своего знакомого запереть его в гараже, а сам разлил на полу бензин и поджег ветошь.
– Зачем?! – в один голос закричали мы с Мельниковым.
– Открылись новые обстоятельства дела: наш Говоров состоял в религиозной секте «Очистительный огонь»! Они там периодически сжигают сами себя – уничтожая тела, сохраняют чистыми души. Ну, это они так утверждают… Так вот, настала очередь Говорова, он и того… очистил, так сказать, свою душу. Кстати, до него – буквально за неделю – сгорела целая семья: муж, жена и двое детей. А их имущество – квартиру и машину – секта забрала себе: ну, типа, покойникам имущество все равно теперь без надобности, не пропадать же добру…
– Говоров тоже оставил секте свое имущество?! – спросила я, будучи вне себя от изумления.
– Ага, – кивнул Ложкин, проглотив последний кусок пирожка, – он им свою четырехкомнатную квартиру в центре оставил, все-таки люди помогли ему обрести вечную жизнь!
– Ну да…
Я посмотрела на Андрея: мол, и как тебе эта бредятина? Тот усмехнулся одними уголками губ.
Ложкин вытер рот рукой, встал и пошел к двери:
– А пирожки у вас – дрянь! В кафешке за углом лучше продают. Олеся, пока!
– И тебе не болеть, Коля! – не удержалась я от шпильки.
Когда дверь за Ложкиным закрылась, мы с Андреем вновь переглянулись.
– Шиза крепчает, – сказала я с сарказмом, – если бы он не закрыл дело, завтра заявил бы, что Говоров готовил террористический акт, хотел уничтожить славный город Тарасов, а потом – от угрызений совести – свел счеты с жизнью!
Я быстро набрала номер заказчицы:
– Вероника Станиславовна, это Татьяна. Скажите, пожалуйста: ваш сын не состоял случайно в религиозной секте?
– В секте?! Боже сохрани! Нет, ни в какой секте он не был, он вообще был материалистом.
– А как насчет четырехкомнатной квартиры в центре?
– У него же «трешка»!
– А говорят, есть и четырехкомнатная?
– Это исключено, уж я бы знала! И потом, вряд ли он стал бы покупать еще одну квартиру, он подумывал о даче.
Я поблагодарила заказчицу и выключила телефон.
– Вот так! Ни в какой секте он не состоял, четырехкомнатной квартиры не имел.
– Да кто бы сомневался! Ну и придурок этот Ложкин! А еще – он три пирожка у нас сожрал! – возмутился Мельников.
– Не мог же он по одному пирожку распробовать вкус!
Вскоре я вышла от Мельникова и поехала в кафе Светланы. В зале сидела хозяйка, собственной персоной с какой-то фифой с королевской осанкой. Уж не Ангелина ли это? Я увидела их через окно. Вернувшись к своей машине, я надела черный парик и солнечные очки. Похоже, сейчас мне предстоит услышать кое-что интересное! Я вернулась к кафе. Села за соседний столик, заказала кофе и навострила ушки, приготовившись подслушивать. Хорошо, что было еще утро, музыка в кафе играла не особенно громко.
– …Успокойся!.. – недовольным тоном говорила Светлана.
– Сама успокойся! – отрезала ее подруга.
– Ангелина, потерпи!.. Обещала – отдам… все хорошо…
– Что хорошо?! Что хорошо-то?! – почти закричала мадам Воробышек. – Ты меня обманула!
Так, кажется, подруги ссорятся. Это мне на руку! Я переставила стул, чтобы оказаться как можно ближе к ним.
– Тише ты! – прошипела Светлана.
– А ты мне рот не затыкай! Ты что говорила? «Ты вот это скажи, а я тебе денег дам». Где деньги? Ты мне говорила, мол, подожди, но сколько можно ждать?! Мне срочно нужно!..
– Я все улажу…
– Теперь – не надо. Теперь я и сама все улажу!
Женщина встала и, гордо вскинув голову, покинула помещение кафе.
Как я удачно зашла! Я подождала, пока цокот ее каблучков затихнет за дверью, бросила на стол деньги за кофе и выскочила следом за Ангелиной на улицу. Дамочка в терракотовом костюме только что скрылась за углом. Я, сдернув с головы парик, рванула туда же.
– Ангелина!
Она уже было подошла к своей машине – белоснежной «Ладе-Калине» – и собиралась сесть в нее. Мой окрик заставил ее обернуться. Она удивленно смотрела, как я подхожу к ней.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте…
– Вы меня не помните? Я – Татьяна Иванова, частный детектив…
– Да, помню. Вы приходили ко мне, спрашивали о Свете. Но что вы делаете здесь?
Женщина удивленно вскинула тонкие накрашенные брови.
– Слежу за Светланой. А сейчас подслушивала ваш с ней разговор – в кафе. Мне показалось, или вы действительно говорили о деньгах?
Она явно растерялась и посмотрела на меня с испугом. Я решила, что пауза несколько затянулась.
– Ангелина, вы, кажется, требовали у вашей подруги деньги. Или я чего-то не поняла?
– Деньги? – наконец подала она голос. Прозвучал он сипло. – Нет, что вы! Вы не так поняли…
– О чем же тогда шла речь? – настаивала я.
– А я, вообще-то, должна отвечать на ваши вопросы?
– Не хотите отвечать на мои, – ответите на вопросы полиции, – заверила я женщину. – Так что там насчет денег? Кто из вас кому должен и за что?
Она молчала, хлопала сильно накрашенными ресницами и, казалось, была крайне смущена.
– Хотите, я все расскажу за вас? Думаю, дело было так. Светлана Говорова попросила вас – на случай, если вас будет расспрашивать полиция, – сказать ей, что она, Света, и ее муж были прекрасной парой, жили в любви и согласии, никогда не ссорились, обожали друг друга до беспамятства… Ну, и все в этом духе. А за это маленькое одолжение она обещала вам некоторую сумму денег. Ведь так? Но теперь, когда пришло время расплатиться, Светлана вдруг передумала… или по какой-то другой причине… но денег вам она не отдает. Ангелина, что вы молчите? Я не права?
– Н-нет, не правы, – пролепетала артистка.
– Тогда прошу вас проехать со мной, – строго сказала я.
– Куда?! – она побледнела.
– В отделение полиции. За дачу ложных показаний по статье триста седьмой вам светит до трех лет…
– Подождите, подождите, – запротестовала Ангелина. – Не надо в отделение полиции, я все расскажу!
