Ключ щелкнул в замке белой двери, Маша вошла, и перед нею открылся Сад.
Зеленоватый купол, пронизанный солнечными лучами, с звонкими трелями воробушков под ним.
Мягкая и тихая оранжерейная трава под ногами.
Темный круглый пруд, на котором всплыли и уже почти раскрылись два острых бутона.
Большая Пальма и Чудесная Азалия.
— Привет, Сад, — сказала Маша. Вдохнула запах Чудесной Азалии и сказала вслух: — Все сбывается, что ты мне пообещала…
Сад стал другим, так же как и весь остальной мир. Или это она стала другой? Изменилась. Увидела Сад, как будто в первый раз.
В теплой земле сплетались корни растений, добывая воду и неторопливо поднося ее по стволам и веткам к зеленой листве. Листья впитывали солнечный свет, превращая воду из земли и растворенные в ней минералы, вместе с солнечным светом, в яркую зеленую плоть, безгрешную и счастливую.
А после начиналось цветение — и это цветение выражало любовь к жизни, стремления к ее бесконечному продолжению… И ради этой любви росли в темной земле прохладные корни, и тянулись вверх стебли, через многие годы становясь стволами, и зеленели листья.
Все это было ради грозди цветов с нежным запахом обещания любви.
Как странно, почему раньше она об этом не думала.
Маша отправилась к солнечному пригорку смотреть всходы жасминов.
Еще два сорта проклюнулись, их уже можно было пикировать — пересаживать в горшочки. Один сорт прямо-таки просился в землю, а еще три показывали симпатичную среднюю всхожесть.
Маша сделала записи и принялась за ювелирную работу.
Она очень осторожно и старательно пикировала взошедшие жасмины, промаркировала горшочки и затем собралась к Людмиле Леопольдовне. И тут в кармане ее джинсов завибрировал мобильный.
На дисплее высветился номер Димы. У Маши заколотилось сердце. Справившись с волнением за два гудка, она нажала на клавишу приема и ответила:
— Алло!
— Привет, это я, — сказал Дима.
— Как здорово, что ты позвонил! Как твои дела? — спросила Маша.
— Нормально. Правда, в институт опоздал.
— Ну вот, а говорил, что две ночи можешь не спать!
— Да у меня дома… скандал был до утра, — неохотно сообщил Дима.
— Скандал? Из-за чего?
— Да так… отец. Слушай, я в пять уже свободен — хочешь, встретимся?
— Я не против! Я заканчиваю работу в шесть, можем встретиться у метро, а там все придумаем!
— Идет! Я еще позвоню тебе в пять, когда сам освобожусь.
— Ну пока. Целую.
— Пока.
— Пока-пока!
Маша отключилась и во второй раз за утро пустилась в пляс — позвонил, позвонил! Даже до обеда не выдержал! Скучает.
Надо расспросить его, что у него там за скандалы. Голос у него был сначала грустный. А потом он понял, что она обрадовалась, и обрадовался тоже!
Людмила Леопольдовна нашла в Москве немецкую компанию, которая сделала для них проект реконструкции старой оранжереи. Проект состоял в том, что вокруг старого Сада и над ним из самых современных материалов возводился еще один свод, а старая конструкция разбиралась.
Получалось, что оранжерея увеличивалась вверх еще на три метра да по бокам прибавлялось некоторое пространство.
— Ух ты, красотища! — восхитилась Маша, рассматривая проект. — Дорогая, наверное, работа?
— Не дороже денег, — ответила Людмила Леопольдовна, — но на самом деле не очень дорого и на века.
— Так уж и на века? — не поверила Маша.
— Они дают гарантию на двадцать лет эксплуатации, а расчетный срок эксплуатации — сорок лет. Так что все это очень даже прагматично. — И Людмила Леопольдовна сделала выразительный жест рукой.
— И Блумберг согласился?
— Вадим Оттович уже подписал договор.
— А вдруг пальмы за это время вырастут больше чем на три метра?
— Да нет, пальмы растут медленно, здесь все же и солнца не так много, и тепла зимой для них не хватает!
— Здорово! Ой, Людмила Леопольдовна, какое у вас красивое новенькое колечко!
— Заметила?
— Ну да! Бриллиантовое? — «Мне ли бриллиантов не знать, — подумала Маша словами булгаковской Аннушки. — Вот такие колечки и продавала бы сейчас Жанна, не случись этого кошмара в субботу!»
— Я, Маша, замуж собираюсь, а колечко — подарок жениха, — сообщила Людмила Леопольдовна с веселой гордостью.
— Вот это да! Я вас поздравляю от всей души! А кто ваш жених? — спросила любознательная Маша.
— Поздравлять меня пока что не с чем, потому что это кольцо означает только помолвку, и я еще ни за кого не вышла. А жених хороший! Кто он такой, пока не скажу — сама все скоро узнаешь. Только ни слова никому!
— Я — никому ни словечка! — пообещала Маша. — Я очень за вас рада, Людмила Леопольдовна!
— Я тоже рада, — призналась она.
И они вместе засмеялись.
Арина приехала в отель без четверти пять, пришла в магазин и приняла у Саши документацию по предыдущей смене. Продаж не было вообще. Люди отсыпались после праздников, приходили в себя. Девочки полдня тренировались в красноречии со случайными посетителями. Прилавки обеднели.
— Не все скоту масленица, — высказался менеджер Саша и поехал домой отсыпаться до следующего дня.
Новая девочка Аля уже пришла. Она сидела на стуле в углу магазина, смущалась и присматривалась к своим будущим коллегам — акулам ювелирных продаж. Вика болтала с Ксюхой в коридоре, а Марина побежала домой, к семье.
— Ну, давай знакомиться, — предложила Арина новенькой. — Я — Арина, твой менеджер. Пока присматривайся к Вике и действуй по обстоятельствам. У нас в магазине есть несколько правил, которые лучше не нарушать. Первое — не встревать третьей в разговор с клиентом, кто бы его ни вел — я или Вика. Всегда спрашивать о сумме, на которую рассчитывает покупатель, и предлагать то, что дороже, лишь в конце разговора. Если не знаешь, что сказать, зови на помощь меня или Вику.
— Хорошо, — отозвалась Аля.
— Сегодня вряд ли будет много народу, поэтому рассказывать и объяснять нужно каждому, кто зайдет. Если человеку что-то понравится, он купит и через неделю, даже через месяц, вспомнит при случае — в общем, никто не должен ходить по магазину сам. Подходи, предлагай помощь, доставай и показывай все на смотровой доске вот здесь под лампой.
— Понятно, — кивнула Аля.
— Если ты с кем-то здесь познакомишься и подружишься — никаких разговоров о выручках, суммах продаж, зарплате и тому подобном. Ты здесь поработаешь временно, пока Жанна не поправится. На все вопросы о Жанне отвечай неопределенно, но сразу же говори мне, кто о ней спросил. Это очень важно.
— А что с ней случилось? — полюбопытствовала Аля. Она ее знала — Жанна выставляла витрины у них на Тверской. Красивая, смешливая и уверенная в себе молодая женщина очень ей тогда понравилась.
— Говори, что не знаешь, что тебя перевели без объяснений, отсылай с вопросами ко мне, вот и все.
— Договорились! — пообещала Аля. Арина вела себя дружелюбно и просто, Аля перестала нервничать и притихла, наблюдая изнутри жизнь легендарного магазина. Ей еще предстояло ознакомиться с их ассортиментом и порядком, в котором размещены по шкафам упаковочные коробочки с документами. А это целое хозяйство, изучить его — дело не быстрое.
Арина позвала в магазин Вику, а сама зашла за изящную полустенку и позвонила Василию Иванычу.
— Василий Иваныч, здравствуйте, это Арина, — сказала она.
— Здравствуй!
— Василий Иваныч, у меня к вам разговор минут на десять, не телефонный, очень важный.
— Поднимайся ко мне! Часа через два приедут Михаилы, и я буду занят.
Арина оставила Вику за старшую и пошла к лифтам. Офисы располагались выше — половина гостиницы как раз и представляла собой офисный корпус, что было крайне удобно для владельцев магазинов.
Пока она ехала в лифте, в ее голове все сложилось наилучшим образом.
— Привет, Арина, садись. Рассказывай, — предложил ей Василий Иваныч, как только она вошла в кабинет.
— Василий Иваныч, у меня есть для вас новости от одной из наших продавщиц. Я очень ценю ее, а новости вот какие. Девочки из «Гиперборея», Наталья и Галина, обе знали о дне нашей зарплаты. Это, конечно, нарушение нашей дисциплины, но не криминальное. О суммах речь не шла, о продажах и выручках — тоже. Девушка просто обмолвилась в разговоре за кофе: у нас сегодня денежки дают, хорошо.
— Кто ж у нас такой разговорчивый? — поинтересовался Василий Иваныч. — На Марину не похоже. Ксюха небось?
— Василий Иваныч, поскольку человек провинился, я приму свои меры. Девушка не хочет отвертеться от наказания, просто я хотела бы обсудить это позже, если понадобится, то с Михаилами. Поскольку правда все равно всплыла, продавец признался, — решим сообща, что делать дальше, но только после. У меня сейчас Жанны нет, магазин и так оголился! Человек закрутился, забыл, поэтому все и рассказал не сразу. Другой, может быть, вообще не сознался бы, вот и все. За честность можно и простить. Девушка очень переживает.
