Да у него своих двое, я отвечаю, есть кому оставить. Точно, Алена кивает, но там денег столько, что если на троих поделить, все равно несусветное количество будет. А Петька твой, сыночек ненаглядный, когда наследство получит, с нами поделится. Ольга вот давно хочет клинику свою открыть, а мне, Алена говорит, до того надоело чужие деньги считать, хочу свои иметь. В общем, сама не знаю, как они меня убедили, скорей всего, не верила я, что план удастся. Алена еще говорит, ну чем мы рискуем? Ну, не узнает он тебя, а если узнает, то просто мимо пройдет, ну и ладно. В общем, уговорили они меня в основном из-за Пети. Какая у него тут будет жизнь, думаю, а так в большой город уедет, выучится… Опять-таки хоть и прошло больше двадцати лет, а не забыла я, как эта стерва, доченька Витюкова, мне серной кислотой грозилась лицо облить. Ну, напугала меня до полусмерти тогда, телефон отняла, я и уехала, ничего Витюкову не сообщив, но ведь и он-то меня не искал. Стало быть, выбросил из головы, у него небось таких, как я, много было… Простить себе не могу, что согласилась! – Елена вытерла мокрые от слез щеки.
Надежда молчала. Вот, значит, что имели в виду карты, когда утверждали, что три дамы задумали нехорошее дело. Куда уж хуже – обмануть человека, сказать, что у него сын есть! Да, но и поплатились за это все трое. Елена хоть жива осталась, но не дай бог родного сына пережить!
– Дальше пошли детали. Ольга сказала, что всю лечебную часть берет на себя, историю болезни Витюкова просмотрит, муж бывший ей полностью доверяет, – продолжала Елена. – Алена же рассказала, что она организует нашу встречу. Да как ты это сделаешь, спрашиваю, ведь нужно же, чтобы Витюков сам сюда приехал, тогда он поверит, что случайно меня в гостинице встретил. Она только глазами блеснула – за это, мол, не беспокойся. Был у нее на примете один тип, некий Творогов, она у него раньше бухгалтером работала. И знала, как его к рукам прибрать. То есть он там хитрил, жульничал, с налогами мухлевал, взятки давал, так Алена полностью в курсе была и компромат на него имела. Она взялась его уговорить, чтобы он вроде как предложил Витюкову купить у нас в Зауральске кое-какую недвижимость, в свое время Алена же Творогову и сосватала этот объект…
«Эта Алена та еще была штучка, – подумала Надежда, – даже шантажом не брезговала. Хоть, конечно, и нехорошо так говорить про покойницу, но все же»
– Ну, прошло недели две, – теперь Елена говорила свободнее, как будто перешла какой-то порог и словам стало легче выходить из гортани, – звонит мне Алена, говорит, жди, приедет Витюков. Я в парикмахерскую сбегала, стрижку такую же сделала, как двадцать лет назад, волосы покрасила в естественный цвет… фигура у меня прежняя, не расплылась с возрастом. В общем, решила я, что сама ни за что подходить к нему не стану, хоть Алена и велела повертеться перед Витюковым. Договорилась со сменщицей своей, чтобы четыре дня только мои смены были, а та и рада, как раз лето было, она с мужем куда-то уехала.
В это время послышались шаги, и в палату вошла сестричка. Надежда еле успела скакнуть в санузел, Елена закрыла глаза. Медсестра ничего не сказала, только поменяла пластиковый пакет с лекарством, не вынимая иглы из вены.
Когда Надежда снова утвердилась на стуле возле кровати, Елена продолжала:
– Вот смотрю в окно, как подъезжает машина, водитель выходит, дверцу открывает, и выходит старик совершеннейший. Еле узнала я господина Витюкова, до того он изменился. Ну, у нас с ним ведь больше двадцати лет разницы было, мне – сорок два, а ему, стало быть, за шестьдесят уже. Да к тому же болезнь никого не красит. Но как вспомнила я, как его доченька дорогая меня изуродовать обещала, так вся жалость у меня испарилась. И одна только мысль в голове: чтобы он поскорее уехал. Ну не хочу с ним встречаться вообще! Ох, надо было сердце свое послушать и бежать оттуда!
– Тише! – Надежда едва удержала покачнувшуюся капельницу.
– А он вошел так, на палку опирается, а потом бросил на меня взгляд и застыл на месте.
– Узнал, значит?
– Ага, узнал. Лена, говорит, ты как здесь? Известно как, отвечаю, живу я здесь и работаю. Ну, он говорит, надо нам поговорить. Возможно, отвечаю, но в номер к вам не пойду, не положено нам, а вот когда смена закончится, можно хоть в баре парой слов перекинуться. Ну и вечером был у нас разговор. Так, мол, и так, он спрашивает, куда ты пропала двадцать лет назад? Я отвечаю, что забеременела и уехала к маме. Он так удивился: а что же мне ничего не сказала? Вроде мы с тобой долго встречались, неужели не поняла, что не такой я человек, чтобы женщину в трудной ситуации бросить? Ну, отвечаю, я молодая была, в людях плохо разбиралась. И вроде как решилась и рассказываю ему про доченьку.
– И он поверил?
– Сразу же. Видно, знал ее хорошо. Лицом почернел, таблетку какую-то принял, я уж испугалась, думаю, сейчас как хватанет его удар, что делать-то? Но обошлось, попросил он показать фотографии сына. Петька у меня красавец уродился, я и показала. Но не думай, говорю, что я навязываюсь. Встретились случайно мы, а так больше двадцати лет сына сама растила и дальше справлюсь. Без тебя обходились мы как-то столько лет и дальше обойдемся. Так что даже встречаться с сыном тебе не стоит. Ни к чему это. Ну, он говорит, твое право, как ты решила, так и будет. И уехал. Алена потом позвонила: что? как? Да никак, я отвечаю, встретились, поговорили… И стала я дальше жить. Работаю, перебиваюсь потихоньку, прошло несколько месяцев, Ольга со мной связалась. Твоему, говорит, Витюкову осталось немного, я точно знаю, анализы видела, мой бывший ему честно все сказал, что ничего больше сделать нельзя. Ну, я говорю, а мне-то что с того? Еще через некоторое время в новостях слышу: умер Витюков. Ну, думаю, царствие ему небесное, а у меня свои заботы. А потом все и завертелось. Сначала звонки пошли от адвокатов. Потом приехали они к нам в город. Показали завещание. Я как посмотрела – так и ахнула. Оказывается, Витюков вообще все оставил Петьке моему! То есть какое-то содержание, и немалое, выделил дочке и сыну, там фонды какие-то, а основные деньги – Петру Петровичу Безбородову. И главное: так составлено завещание, что про сына там ни слова не сказано. Если бы написал – моему сыну, то можно было бы оспорить, анализы ДНК взять и все такое прочее. А так – все чисто. Алена сюда примчалась, собирайтесь, говорит, немедленно!
– А сыну-то что вы сказали?
– Ну, Петя сразу поверил, что он – сын олигарха, я ему объяснила, что уехала и замуж хотела за Карпушина выйти, чтобы у него отец был. Но судьба иначе распорядилась. Поверил он моим словам, потому что больше и спросить некого. Мама моя умерла давно, свекровь несостоявшаяся еще раньше дни свои в доме престарелых закончила, остальные, кто Петю Карпушина помнил, не в курсе наших дел были. А Алена все названивает: срочно приезжайте, а сама не хочешь – так сына отпусти. Ну, Петю, конечно, дома не удержать было, улетел он, а потом и я за ним. Там, в Питере, адвокаты бурную деятельность развили, сказали, что дети Витюкова от первого брака завещание опротестовывать собираются, но ничего у них не выйдет, дело чистое, никаких сомнений. Так и оказалось. Вступил Петя в права наследства и за это время так изменился, что я своего сына не узнавала. Ну, вещи дорогущие у него появились, одежда, часы, машина… квартиру шикарную снял в центре… это все понятно. Но манеры тоже изменились. На меня, мать свою, едва ли не с презрением смотрел, когда я попыталась его к порядку призвать. Дескать, вечеринки эти, в клубах зависание… неужели это все, что тебе надо? Деньги большие достались – так употреби их на дело! Образование получи, разберись в делах, это же не просто тебе подарок судьба сделала, просто так
