случилось чего и нас не отозвали из отпуска!
– Типун тебе на язык, – буркнул майор. – Будем надеяться, что в жару преступники тоже предпочитают сидеть где-нибудь в тени с бокалом коктейля!
– О чем это вы? – Алла растирала плечи кремом для загара. – Смотрите, какое солнышко злое! Сильно кусается, плечи мне подпекло.
– И у меня спина красная, – жена Анатолия Татьяна села рядом с ним. – Толя, и мне помажь. Чувствую, ночью буду мучиться.
– А как у вас с комарами? – поинтересовался судмедэксперт. – Такие же злющие, как солнце?
– Об этом можешь не беспокоиться, в доме достаточно средств для борьбы с ними, – успокоил его Николай.
Накинув на плечи полотенца, все отправились на дачу, не получив никакого удовольствия от купания. Жены решили прилечь под кондиционерами, а Анатолий и Николай, приготовив чай, уселись на веранде, увитой диким виноградом. Густой, как сироп, воздух нагонял истому. Бесновались только цикады, а стрекозы явно старались присесть в тени и, если это у них не получалось, жужжали досадливо и лениво, тоже сраженные жарой.
– Сейчас попьем чай с печеньем – и на боковую, – сказал Николай. – Как это называется в жарких странах? Сиеста, что ли?
– Кажется, – кивнул Петров и поморщился от оглушительного звона телефона Шалимова. – Только бы не из отдела.
Майор придвинул к себе мобильный:
– Накаркал. Это дежурный.
Рука Анатолия с кружкой застыла в воздухе:
– Не дай бог!
Шалимов нехотя провел по экрану телефона и процедил:
– Ну что там еще? Без меня нельзя обойтись?
В трубке зашелестел голос дежурного, и лицо майора на глазах начало меняться, становясь все бледнее и бледнее.
– Труп у нас, Толя, – выдохнул он, закончив разговор. – Кстати, неподалеку от дачи. Помнишь, мы с тобой такой сосновый лесок проезжали? В нем его, точнее, ее, и нашли. Кто-то сосновыми ветками забросал. – Он вытащил из пачки «Винстона» сигарету и нервно закурил. – Быстро собираемся – и айда.
Анатолий вздохнул:
– Вот всегда так. Заговоренные мы с тобой, что ли?
Петров давно заходил к Шалимову без стука. Вот и в этот раз, закончив вскрытие, он толкнул дверь и устало ввалился в кабинет товарища.
– Вот, полюбуйся. На ней живого места не было.
Николай был бледнее обычного и выглядел очень плохо.
– Да видел я. Девчонка совсем. Документов при ней не нашли, но сколько ей, как думаешь?
– Лет двадцать – двадцать пять, – предположил Анатолий.
– Расскажи, что тебе еще удалось обнаружить. – Майор обхватил голову руками и вздохнул: – Набегались мы по этому леску. Вроде дело к вечеру, а жара страшная, дьявольская. Голова раскалывается, будто по ней кувалдой лупят. Толя, будь другом, введи меня в курс дела, а то слова перед глазами расплываются, будто кто водой на документы плеснул.
Петров покорно кивнул:
– Слушай. На теле много ссадин и кровоподтеков, это ты сам видел. Смерть наступила от удушения двенадцать часов назад после обнаружения трупа.
Николай вскинул голову, и судмедэксперт заметил, какие грустные и больные у него глаза.
– Значит, часа в три ночи. Ладно, продолжай дальше.
– На груди тоже кровоподтеки, – выдавил Анатолий, захлебываясь от возмущения. – Этот гад не только над ней надругался, но и измывался. Раны нанесены предметом типа стилета или заточенного шила. На окурках от сигарет «Кэмел», которые были обнаружены в лесу, в десяти метрах от трупа, слюна девушки и ее губная помада, а также слюна насильника. Я уже послал на анализ ДНК. Но что-то мне подсказывает: их нет в нашей базе. Может быть, гастролер.
– Может быть, – согласился Шалимов. – Значит, картина вырисовывается такая: жертва, вероятно, беседовала с преступником, они успели выкурить по сигарете, а потом он на нее накинулся и перенес уже бездыханное тело в более укромное место. На траве остались следы крови.
– Как, по-твоему, маньяк? – предположил Петров, и Николай пожал плечами:
– Трудно сказать так сразу. Они вполне могли поссориться, и на него накатило. Разве мы мало встречали подобных случаев? Может быть, пара выпила (потом мужчина забрал бутылку, чтобы не оставлять следов), он стал к ней приставать, она его послала, и мужик осерчал.
– Что-то в это мало верится, – процедил Анатолий, глядя на кондиционер, выпускающий живительную прохладу. – Ты сам-то действительно так считаешь?
Шалимов опустил голову:
– Скорее уговариваю себя, что все может быть не так печально. Представляешь, чем все обернется, если он окажется маньяком? Только таких в наших краях не хватало. А это значит что? Накрылся наш отпуск.
– Фантазии не помогут, – буркнул Анатолий. – Не сегодня завтра придется смотреть на вещи более реально – не мне тебе рассказывать. Ладно, поехали на дачу. Может, хоть немного удастся поспать.
Анатолий не возражал.
Пресловутый звонок дежурного раздался в три часа ночи.
– Новый труп, – буркнул Шалимов, заканчивая разговор. – Черт! Я боялся, что на нашу голову свалится маньяк, – и пожалуйста, он свалился.
– Может, это другое? – робко попытался возразить Петров, но Николай с досады махнул рукой:
– Очень похожая картина. Собирайся, друг.
Жены, разбуженные ночным звонком, тоже встали и засуетились на летней кухне. В ночной тишине, прерываемой стрекотом сверчков, послышался треск яичной скорлупы, и вскоре в огромной чугунной сковороде дымилась яичница с помидорами и шпинатом.
– Мое любимое блюдо, – вздохнул Шалимов. – Эх, при других бы условиях! А сейчас и есть не хочется.
– Но надо, – возразил Анатолий. – Неизвестно, когда домой вернемся. Если твое предположение подтвердится и это маньяк, у нас серия. Сообщим вышестоящему начальству, а оно…
– Спустит с нас три шкуры, – закончил за него майор и подцепил на вилку кусок яичницы. – Эх, в горло не лезет.
Анатолий, наоборот, ел с аппетитом, про себя проклиная жару, которая уже обволакивала их, как капсула, и из-за этого темнота ночи казалась вязкой и липкой. Алла принесла чайник и две чашки.
– Кому кофе, кому чай? – поинтересовалась она. – Толя, Татьяна мне сказала, что ты предпочитаешь со сливками. Мама вчера на рынке купила. Свежайшие.
– Давай, – согласился Петров. – Когда еще доведется выпить чашечку!
Алла кивнула и побежала за сливками. Сонная Татьяна бросила в чашку мужу ложечку «Нескафе». Звяканье стекла, булькающие звуки кипятка создавали картину идеального дачного уюта, и только четверо знали, что это не так. Опустошив тарелки (Николай незаметно для себя смел свой кусок), мужчины отправились в гараж и завели машину. Женщины стояли у калитки, провожая мужей. Они привыкли к таким ночам, к постоянным вызовам и поэтому не говорили ни слова. Их молчаливая поддержка значила больше, чем многочисленные пожелания успеха и скорейшего возвращения.
На место преступления друзья прибыли быстро. Несколько полицейских, оцепив небольшую площадь, стояли
