с ним. Но давно… Еще дети у Элеоноры были маленькими. Она прилетела к ним в гости и поселилась на все лето. Нора не знала, как ее выпроводить. А тут еще роман между ней и Женькой случился. Так нагло, почти открыто! Карина, она не особо церемонилась. Нора тогда переживала сильно. И Женьке, конечно же, не простила. С того дня все о разводе помышляла.
– Так она развелась! – выпалил Илья новость, которую узнал не так давно. – Прямо перед своим бегством. Но…
– Но Женьке не сказала. Знаю. Он выболтал вчера в сердцах. Говорит, что сам узнал на днях. Но я не верю ему. Лжец первостатейный!
Они вышли из ворот и остановились возле микроавтобуса с тонированными стеклами.
– Вообще во всей этой истории очень много странностей, господа полицейские. – Ее лоб снова прорезали морщины, красивые глаза смотрели тревожно и печально. – Элеонора была очень умной женщиной, а тут сразу столько нелепых поступков.
– Что вы имеете в виду?
Кира, стоявшая рядом, была почти одного с ней роста, только намного стройнее и, на взгляд Ильи, красивее. Ее даже темное траурное платье в пол не портило. Тяжелый шелк легкими волнами гулял по ее телу при ходьбе, и Илью это немного будоражило.
– Собралась бежать – беги! – возмущенно округлила глаза Александра. – Какого черта торчать в городе?
– Деньги. Возможно, причина в них. Через границу не потащишь чемодан с долларами, – пожала плечами Кира.
– Так уехала бы в другой город. Чего сидеть в Москве?
– Может, любовник ее тормозил? – предположил Илья, продолжая взглядом изучать складки шелка на теле Киры.
– Возможно, – согласилась Говорова, часто закивав. – Он помог ей с деньгами в банке. Возможно, собирался помочь и с вывозом средств за границу. Наверняка есть тот, кто занимается подобными вещами.
– Какими? – не понял он и отвлекся, наблюдая, как невесть откуда взявшийся ветер натянул шелк на бедрах Киры.
– Оказывает подобные услуги: переправляет деньги, ценности, картины, иконы. Целый синдикат наверняка промышляет. Женька что-то такое рассказывал… О каком-то иностранце, которого обнаружили в квартире, где проживал любовник Норы. Не соврал?
– Нет. Был обнаружен истерзанный мужчина. Некто Борис Вукович. Но он утверждает, что шел к хозяину квартиры договариваться об аренде. Оснований не верить ему нет. Он действительно созванивался с хозяином.
– Вукович… Это как у нас Иванов! – фыркнула Александра. – Проверили его?
– Да. Чист. Биография безупречная.
– Ой! – недовольно поморщилась женщина, выпростала из карманов балахона руки и принялась отчаянно жестикулировать. – За время моей журналистской деятельности я поняла одну важную вещь, уважаемые господа полицейские. Чем безупречнее репутация, тем страшнее сущность. Вам надо бы проверить его получше. Как-то все… Является на квартиру к любовнику Норы. Зачем? Аренда? Сомнительно. А что, если он и есть тот самый человек, который должен был перегнать деньги за границу? Он не знал, что парень умер, явился туда и на кого-то попал. А на кого?
Кира и Илья вопросительно уставились на бывшую журналистку.
– Никого, кроме Суворова, там быть не могло. И я уверена, что это его руки приложились к бедной головушке моей сестры. – Александра неожиданно громко всхлипнула, поспешила закрыть лицо носовым платком и глухо простонала: – Простите…
Илья и Кира переглянулись. К микроавтобусу потянулись другие родственники, и продолжать доверительные беседы с Говоровой стало невозможно. Сам Суворов остановился возле своего внедорожника и настороженно посматривал в их сторону. Его дети уже расселись по автомобилям. Дочь успела уехать. Сын выруливал со стоянки.
– Найдите Карину, – аккуратно протерев лицо, произнесла Александра, поворачиваясь к микроавтобусу. – Думаю, вам будет о чем с ней поговорить.
– У вас есть ее контакты?
– Да. Сразу два телефона. Один для звонков по России. Вторым она пользуется за границей. Если Нора была загнана в угол после смерти своего парня, то ни к кому, кроме Карины, обратиться не могла.
– Она попросила о помощи сына, – напомнил Илья.
– Да. Знаю. Помню, – отрывисто выпалила она, и глаза ее снова наполнились слезами. – Но это был уже самый крайний… последний и страшный момент. К Эдьке она могла обратиться, уже зависнув одной ногой над пропастью.
Борис стоял возле гранитного парапета на набережной и смотрел на облака. Их немного. С утра небо вообще было пронзительно голубым, но с востока час назад потянуло прохладой, и там зароилась облачность. Сегодня непогоды не будет, решил он, прислушавшись к боли за левым ухом. А завтра пойдет дождь и будет лить почти неделю. Все прогнозы об этом твердят.
Он перевел взгляд вниз. Река несла мутные воды неторопливо, устало. К берегу прибило мусор. Какой-то парень в оранжевой жилетке пытался его выловить огромным сачком.
Бесполезное занятие, подумал Борис. Сколько будет существовать человечество, столько будет существовать и мусор, производимый им. Люди ворчат, убирают хлам с улиц, из домов, но настырно продолжают мусорить.
Начинать надо с души, неожиданно подумал он. Если там захламлено, то хорошего ждать нечего. Он лично ничего хорошего от жизни не ждал. Его душа давно была изгажена. С детства. Что-то пытаться исправить уже поздно.
Несколько последних дней, зализывая раны на съемной квартире, он позволил себе помечтать о красивой белокурой девушке Светлане. Увидел себя рядом с ней. Дом с белыми ставнями и много цветов на террасе. Маленьких белокурых детишек, бегающих по лужайке возле дома, он увидеть не успел. Позвонил Андрей.
– Ты провалил дело, Борис, – начал он с тихого шепота. – Ты позволил себя вырубить какой-то бабе! Ты был на допросе в полицейском участке! Хорошо репутация у тебя чистая, а то бы беда.
Интересоваться, откуда у Андрея информация, было бессмысленно. У того везде свои люди. Даже в этой стране. Просто они выполняли несколько иные функции. Допускать их до наличных денег Андрей не мог. Это риск. Доверял в этом деле он только Борису.
– Я нашел людей, которые последними держали деньги в руках. Но я опоздал. Банковский служащий мертв. Его сообщница тоже. И она умерла той же ночью, когда напали на меня.
– Гм-мм… – Андрей прокашлялся и помолчал минуту. Потом спросил: – Как думаешь, кто мог разбить тебе голову?
– Это была женщина.
– А то я не знаю! Какая женщина? Как она там оказалась?
Борис думал об этом. Много думал. И никого, кроме погибшей Суворовой, подозревать не мог.
– А почему? – поинтересовался Андрей. – Что заставило тебя так думать?
– Она почти плакала, когда меня ударила. Думаю, она была там из-за вещей своего любовника. Тосковала и плакала. Наверняка у нее имелись ключи. Она что-то искала. А тут я. Ей пришлось ударить меня. И потом…
– И потом является
