вряд ли напоминал тебе, но мне часто рассказывал, как ты еще дошкольницей вступалась за него перед соседскими мальчишками.
Я очень быстро забываю даже то, что было несколько месяцев назад, а уж детских воспоминаний у меня почти не осталось. Неужели такое было?! И все же насколько мужчины любят рассказывать женщинам про свое прошлое! Надо же, оказывается, и мой братец из таких!
– Правда? Я совсем не помню.
– Это потому, что ты добрая, хоть никто и не ожидает. При этом ты из тех, кто свои благородные дела тут же забывает.
Я ни словечка не пропустила мимо ушей:
– Никто не ожидает?
– Разве не ты написала в школьном сочинении: «Стану адвокатом, чтобы защищать моего слабого братца от плохих людей!»? Масатоси говорил, что не знал тогда, куда деваться от стыда.
Казалось, Юка рассказывает о ком-то другом, не обо мне. Я не могла вспомнить, правда ли писала такое, но вдруг захотелось провалиться сквозь землю.
– Даже не верится, что это мои слова.
Адвокаты вовсе не защищают слабых людей от плохих, и вообще, в этом случае надо было становиться полицейским… Невыносимо признавать, что когда-то и у меня голова плохо работала.
– Ладно, в следующий раз вместе перечитаем сочинения. Когда будем отмечать шестидесятилетие вашего папы, на «Аобадай», хорошо? – И она, смеясь, повесила трубку.
Интересно. То есть я, дочь моих родителей, не знаю планов на семейные праздники, а невеста брата прекрасно осведомлена обо всем? Впрочем, на месте отца я бы тоже полагалась не на дочь – отрезанный ломоть, которая даже дома не появляется, а на приветливую невестку.
Чем дольше я об этом думала, тем больше злилась на Масатоси: слишком хороша для него Юка, а он не ценит свалившегося на него счастья и постоянно ей изменяет! Неужели я могла защищать такого брата?!
«Адвокат не защищает слабых людей от плохих», – крутила я в голове собственную мысль, уставившись на телефон, и никак не могла отвязаться от нее. Точно, перед законом все равны: плохие и хорошие, сильные и слабые. Каким бы законченным ни был мерзавец, у него такие же права, как и у добродетельного аристократа. Это-то мне и нравилось.
Из-за своей страсти скрупулезно подсчитывать собственные деньги я чувствовала, что в чем-то уступаю тем, кто отличался от меня – этим высокоморальным людям. Я терялась от неуверенности, казалось, что на меня смотрят снисходительно. Однако закон объяснил мне, что и я такой же человек, как все эти добродетельные и правильные, и что у меня тоже есть права. Это стало настоящим спасением. Вот поэтому я и решила заниматься такой работой, где смогу реализовать права, которыми в равной степени обладают все.
Так неужели я чувствовала свою слабость перед клиентами, которые хотят чего-то еще, кроме денег, и потому отказывала им в помощи? Но тогда я ничем не отличаюсь от тех, кто не понимает, что злодеи тоже люди.
Вовсе не обязательно сопереживать клиентам. Мне достаточно внимательно выслушивать их нужды и реагировать как профессионал. Пока есть клиенты, которым я нужна…
На память пришли слова Гиндзи: сейф найден, но преступный синдикат мешает его поднять. Я имела дело только с крупными компаниями и не лезла в грязь, связанную с якудза. Лишь однажды во время обучения прошла курс, посвященный работе с преступными группировками: адвокат-мужчина изображал якудза и издевался над слушателями, а те, даже под градом оскорблений, должны были без извинений и страха настаивать на справедливости. Вот и вся подготовка.
Некоторые слушатели замирали перед грозным видом псевдоякудза, другие плакали, а я окончила обучение с высшими баллами: я совершенно не тушевалась, когда на меня кричали.
Что ж, буду делать что умею. Приняв решение, я протянула руку к телефону.
Глава 6. Гордость родителей и детей
На следующий день, одетая в брючный костюм, я стояла на дамбе. Речка оказалась небольшой: двадцать три метра в ширину и пять в глубину. Вокруг росли деревья. За осень и зиму часть опавших листьев утонула, оттого вода и казалась мутно-черной.
Подошедший сзади Гиндзи передернул плечами:
– Ух, холодина!
Но чем сильнее морозец кусал меня за щеки, тем яснее становилось в голове.
Наполовину спустившись с дамбы по лестнице, я разглядела нужное место: по обе стороны реки стояли палатки, а вокруг них расположились мужчины. Издалека я насчитала по четыре-пять человек на каждом берегу – всего десять. Все они были в высоких сапогах и держали сети с длинными ручками, кое-кто натянул гидрокостюм.
Я с невозмутимым видом зашагала к лагерю.
– Госпожа Кэммоти, вы не боитесь? – раздался сзади голос Гиндзи.
– Все в порядке, – ответила я.
Подойдя поближе, я убедилась, что они все малолетки. Некоторые, судя по телосложению, еще старшеклассники – пешки, по приказу босса ищущие сокровища.
Один из них нас заметил и окликнул:
– Эй, сестренка, тут тебе не место для свиданий.
Я пропустила это мимо ушей и продолжала двигаться к воде, а потом, вынув из сумки карту, стала сверяться с ней.
Одна из шестерок крикнула громче:
– Эй, вы кто такие?
Я не ответила и предупредила Гиндзи, чтобы тоже не обращал на них внимания, но глаза его беспокойно бегали. Как же легко все его чувства отражаются на лице!
– Сейф должен быть довольно тяжелым. Наверное, его выбросили где-то ближе к берегу.
– Кажется, из-за недавнего ливня вода поднялась и он немного сдвинулся.
Закрываясь от солнца, я козырьком приложила руку к глазам и уставилась на реку. Смотрела я в случайную точку – никакого сейфа там быть не могло, зато кто-то из мальчишек крикнул:
– Смотри! Значит, вон там!
И один из ребят в гидрокостюмах полез в воду. Двигался он ловко. Пока я наблюдала за ним, перед моими глазами вдруг возникла чья-то рука.
– Эгей, сестренка, обрати-ка на нас внимание!
Рядом стояла одна из шестерок, остальные тоже окружили нас. Однако я по-прежнему не оглядывалась и, чуть повернув голову, наблюдала за рекой. Мальчишка опять выставил ладонь, мешая мне смотреть.
Если ребята поведут себя грубо, я вызову полицию, поэтому, пока мы ничего не сделали, они тоже руки распускать не станут. И все же при них нам не удастся действовать, и нашим дайверам не дадут нырнуть в реку, в то время как сами якудза вполне способны сами выудить сейф со дна.
– Ничего не поделаешь, эти мешают, – спокойно заявила я.
Гиндзи нервно кивнул.
– Эй, вы чего о себе возомнили? – внезапно заорал кто-то рядом.
Крепенький паренек, похож на профессионального рестлера. Зима, а он в одной тонкой футболке. Из-под
