— Прекратить! — строго приказал Днищев, оборвав их ехидный разговор. — Не в оперетту идем.
— Но и не в крематорий, — тихо заметил Гена.
Савва, довольно улыбаясь, закончил свою секретную беседу с Милой и сладко потянулся.
— Ты как кот, обожравшийся сметаной, — сказал ему Днищев. — Давайте присядем на дорожку.
— И выпьем по граммульке, — предложил Леша.
— Святое дело! — согласился Савва, доставая откуда-то из-за шкафа бутылку виски.
— От-ставить! — снова приказал Сергей. — Не время пить. А то мы влетим не в тот поворот.
Через несколько минут они спустились вниз. Около подъезда стояла бежевая «Волга», которую Савва взял напрокат у своих приятелей-бизнесменов.
— Номера сменил? — спросил Сергей, усаживаясь на переднее сиденье.
— А как же! — отозвался Савва.
Машина помчалась по шоссе. Когда подъезжали к Лужникам, Днищев стал подозрительно принюхиваться, повернувшись вполоборота, а затем взревел:
— Стоп! А почему духами не воняет? Где жасмин?
Гена виновато пожал плечами, Леша закашлялся, а Савва выругался.
— Забыли купить, обормоты несчастные? Поворачивай назад. К ближайшему парфюмерному магазину.
Еще минут двадцать они искали нужные духи, пока наконец в каком-то универмаге не наткнулись на желанные пузырьки, стоявшие почему-то между женскими купальниками и соломенными тапочками. Савва купил сразу три штуки.
— На всякий случай, — пояснил он. — Если жажда замучит.
Поехали дальше. Настроение от этой маленькой неполадки немного ухудшилось, а тут случилась еще одна неприятность, более крупная. Отвыкший от отечественных автомобилей и московских улиц Савва крутанул на повороте руль не в ту сторону, да так ловко, что вылетел на встречную полосу. «Волга» прошмыгнула мимо рейсового автобуса, заюлила на обочине, словно пытаясь извиниться, юркнула в щель между двумя «Жигулями» и врезалась боком в фонарный столб.
Днищева бросило на Савву, а Лешу — на Гену, и они замерли так, обнявшись, как родные братья.
— Приехали, — прошептал Савва, гася зажигание.
Откуда ни возьмись рядышком тотчас же появился гаишный «уазик».
— Вляпались, — подтвердил Леша.
— Может быть, ты их загипнотизируешь? — с надеждой спросил Гена, поправляя парик, съехавший набок.
— Спокойно, — отозвался Сергей. — Большевики никогда не сдаются.
В окошко всунулась усатая голова капитана.
— Ну что, хлопцы, будем дышать в трубочку? — спросил он.
— Дышать будем, — согласился Сергей, вынимая из кармана удостоверение старшего офицера спецподразделения грозного министерства. — Погляди-ка сюда, сынок. Только держись на ногах, не падай. И не мешай нам выполнять задание. Расчисти на дороге пробку и дай нам зеленый свет — мы торопимся. А уж потом дыши сколько влезет, ровно и спокойно.
Так как капитан продолжал в изумлении таращиться на Сергея, тот заорал:
— Чего встал, как истукан? Выполнять приказание!
— Слушаюсь! — опамятовался гаишник, козырнул и побежал к скопившимся и гудящим от нетерпения машинам.
Глава четвертая
ОПЕРАЦИЯ «РЕНДАЛЬ»
Левое крыло «Волги» оказалось сильно помятым, но, слава Богу, никто не пострадал, только Гена продолжал морщиться и потирать ушибленное плечо.
— Мы так не договаривались, — хныкал он. — Вы меня чуть не угробили. Я женщина нежная, пугливая, требую возмещения морального ущерба.
— Кто будет платить за ремонт? — вторил ему Савва, держа путь к Лужникам. — Скверно.
— Второй прокол за последние полчаса, — кисло заметил Алексей. — Нехорошее предзнаменование.
— Не стоните, — оборвал их Днищев, — подъезжаем. Гена, опрокинь на себя духи, только не переусердствуй.
В салоне автомашины запахло жасмином. Операция «Рендаль» началась…
Тот, кто носил это имя, жмурился под ласковыми лучами солнца, гревшими его стариковские кости. Радостное настроение не покидало Тыну Миккиевича. А тут еще прилетела какая-то пичужка, запрыгала по дорожке, поворачивая к нему головку, словно приглашая последовать за собой. «Куда зовешь? — подумал Рендаль, улыбаясь сморщенным лицом младенца. — Моя твоя не понимай…» Вестница небес улетела, клюнув напоследок камешек, и из-за деревьев появилась фигура референта, глядевшего, как всегда, обиженно-глуповато, что нравилось Рендалю.
— У нас гости? — спросил хозяин, не дожидаясь, когда референт отомкнет рот. — Кто же?
— Трое из межрегионального Министерства национальной безопасности России. Старший офицер управления контрразведки Днищев и с ним двое сотрудников, мужчина и женщина. По важному делу, хотят беседовать лично с вами.
Референт стоял навытяжку, исполненный важности от произнесенных слов. Только что Сергей Днищев произвел на него сильное впечатление резким, уверенным тоном и загадочным блеском глаз, свойственным представителям спецслужб, знающих о собеседнике все.
— Я проводил их в гостиную, — добавил он.
— Шакалам место на кухне, — усмехнулся Рендаль. — Наверное, пришли с каким-нибудь мифическим заговором, денег просить. Ну что же, поглядим.
— Поражаюсь вашей проницательности, — заметил референт, поддержав Рендаля за локоть.
— Да не тяни ты меня, не улечу, — ответил тот. — Был когда-то птичкой, а теперь змий, потому и вижу всех насквозь. Ты лучше вот что… Звякни-ка в приемную ФСБ, выясни, что за гости ко мне пожаловали. Не полный же у них бардак, должны как-то координировать свои спецслужбы. Что-то я не слышал о таком межрегиональном министерстве…
— Да они, как грибы, растут, — произнес референт. — И все друг с другом воюют, дорогу переезжают. Нет, эти не из ФСБ. Эти скорее из президентских структур. Больно наглые.
— Все равно выясни. Не люблю я незваных обходчиков.
— Сделаю непременно.
Референт ввел Рендаля в гостиную, где его дожидались трое посетителей, и тотчас же покинул комнату. Днищев отделился от окна, кинув быстрый взгляд на Карпунькова, тот слегка подтолкнул локтем оробевшую брюнетку. Рендаль изучающе рассматривал служивых.
— Чем могу… — начал он, но вдруг неожиданно запнулся, стал водить носом, принюхиваясь; глазки сфокусировались на переодетом Черепкове, который нахально выпятил ватную грудь.
— Вот мой мандат, — хмуро произнес Сергей, повертев удостоверением перед лицом Рендаля.
Но тот даже не обратил на него никакого внимания. Брюнетка магическим образом привлекала Рендаля, он силился вспомнить что-то, морща лоб, и без того усеянный сплошной сетью морщин.
— Щелкни, — пробормотал психиатр, наклонившись к уху Геннадия.
Свободную руку он завел за спину и ущипнул ряженого за мягкие ткани. Тот дернулся и упавшим голосом прошептал:
— Кого?.. Чего?
— Щелкай пальцами, балбес, — почти трагически проговорил Леша, у которого на лбу выступили капли пота.
Днищев также почувствовал, что близится крах всего предприятия. Но Рендаль, видимо, уже вошел в какое-то полусомнамбулическое состояние. По крайней мере, он шагнул навстречу брюнетке, которая вдруг поспешно защелкала пальцами как ненормальная, причем на обеих руках.
— Достаточно, — снова вмешался психиатр, пристально всматриваясь в пациента.
Рендаль теперь был для Леши не мультимиллионером из Эстонии и не бывшим партноменклатурным боссом, а обычным шизофреническим больным, впавшим в транс. Чтобы убедиться в правильности своего предположения, Карпуньков провел ладонью перед глазами Рендаля, очертив круг. Какой-либо видимой реакции не последовало. Сузившиеся зрачки старика-младенца были по-прежнему устремлены в сторону благоухающей жасмином брюнетки, продолжавшей тихо пощелкивать пальцами. Если бы сам Черепков мог видеть себя в эти секунды со стороны, он, наверное, сгорел бы от стыда. Впрочем, и так его лицо приобрело цвет кумачового флага, только не колыхалось от напряженного дыхания собравшихся. Днищев и психиатр облегченно переглянулись. Леша с удовлетворением поднял вверх большой палец. Но тут произошло неожиданное.
Изогнувшись, Рендаль щелкнул зубами, пытаясь поймать палец Карпунькова, как это сделала бы собака, реагируя на надоевшую муху. О чем он думал в эти мгновения, погруженный в воспоминания? Возвращался в юные годы, входил в ту реку, чьи воды утекли безвозвратно? Поспешно отдернув руку, Карпуньков произнес:
— Спокойно, не волнуйтесь, садитесь вот сюда, на диван, вам будет удобно.
Рендаль послушно выполнил указание психиатра.
— Вы хорошо меня слышите? Сосредоточьтесь на моем голосе, следите за движением рук.
Карпуньков подал знак Гене, чтобы он встал рядом, в поле видимости пациента.
— А мне что делать? — тихо спросил Днищев, глядя на манипуляции психиатра.
В этот момент Сергею было даже по-человечески жаль Рендаля, который на глазах терял свою биоэнергетику, превращаясь в запрограммированного робота. До последней минуты он сомневался, что у Карпунькова получится что-либо. Но, видно, тот не зря проходил стажировку в нейролингвистических лабораториях США, не даром ел хлеб с маслом.
