Когда совсем стемнело и почти во всех окнах я поселке погас свет, Инга отважилась на более решительные действия. Наблюдавшие из укрытия сыщики услышали слабый шум — что-то упало. Через несколько минут послышались осторожные тихие шаги и мимо проследовала тень. Одна. По длинным волосам наблюдатели определили, что это Инга. Она остановилась, огляделась вокруг, послушала тишину и, прибавив шаг, все так же бесшумно продолжила свой путь к крепостным воротам — очевидно, спешила вернуться в студенческое общежитие, километрах в двух отсюда.
Когда она совершенно скрылась из виду, наблюдавшие за ней милиционеры и мой муж бросились к реке и успели вытащить Любу до того, как она захлебнется.
— Это следовало предполагать, — спорил потом Иван с генералом.
— Если бы я мог это предположить, ни за что не позволил бы такого! — Возразил Валентин Викторович. — Это не наш метод!
— Господи, Инга пыталась ее утопить?! А вы допустили?! — Возмутилась Лизка.
— А мы прохлопали, — сказал незнакомый мужчина. — Видите, как правильно я все-таки настоял, чтобы с вами пойти! — Обратился он к своим товарищам по поиску. Это, если хотите, профессиональная интуиция!
— А вы кто? — Обратилась я к новому действующему лицу.
— Я врач Волховской городской больницы, — ответил мужчина. — Евгений. Я сюда приехал на рыбалку к Геннадию, он мой брат, но в последний момент решил пойти с мужиками. Захотелось в сыщика поиграть.
— Еще и врача с собой прихватили! — Свирепо процедила Лизка. — Я утром на них в прокуратуру заявлю за такие методы!
— Лиза, когда вы окончите юрфак, я с удовольствием предложу вам совместный детективный бизнес, — пообещал Валентин Викторович. — Но нам и в голову не могло прийти, что Инга пойдет на преступление! Вроде такая хрупкая девушка!
— И что произошло? — Я устала строить догадки и задала прямой вопрос: — Люба сказала что-то, и Инга напала на нее? Как?
— В самых классических традициях, — рассказал врач Женя. — Сказала, что должна сбегать в камералку, она, мол, забыла там закрыть окно. Мы думали, она звонить пошла. А она вернулась, подкралась в темноте к Любе, ударила по голове поленцем и столкнула в воду. Причем столкнула настолько тихо, что, не сиди мы поблизости, нипочем бы не догадались! Потом заровняла следы, замела все той же деревяшкой и была такова! И все — в считанные секунды! Почти профессиональная работа!
Милиционеры долго совещались, стоит ли объявить Любу погибшей и стоит ли вообще предавать дело огласке, но в итоге решили сказать народу правду. А именно — что в реке под крепостными стенами нашли неизвестную женщину, подвергшуюся нападению, но прибитую волнами к берегу и чудом выжившую. Причем тяжесть состояния больной была сильно преувеличена. Об отсутствии документов объявили по настоянию моего мужа, который своим предположением о том, что Игорь жив, высказанным сразу после обнаружения в лесу Маши, заслужил невероятный авторитет в следственной группе.
— Вот что значит спецслужбы! — С уважением сказал мне Шестопалов, подняв вверх палец. — Мы еще в потемках блуждали, а он уже тогда просек, в чем тут дело!
Я хихикала про себя, припоминая, как участковый осторожно косился на Ивана, интересуясь обстоятельствами не столь давнего суда и его прежним трудоустройством, но разделяла его положительные эмоции — и как это он только сообразил?
Насчет документов было не такое уж и вранье: стукнув Любу по голове, предусмотрительная Инга захватила с собой ее сумку, в которой находились паспорт, ключи и деньги. Идентифицировать свою личность девушка смогла только при помощи служебного удостоверения, лежавшего в нагрудном кармане — Инга просто забыла о нем.
Кстати, ожидания следствия оправдались, и на мобильном телефоне, изъятом у колдуна Калягина, наутро появилось краткое сообщение: «Катастрофа, объявилась твоя, ее кто-то выискал. Менты идут по следу».
Интересно, что никаких реальных следов загадочной Айшет по-прежнему не удавалось обнаружить.
— Может, циркачки Айшет на самом деле не существует? — спросила я, раскладывая со скуки пасьянс на столе в летней кухне.
— Что значит: не существует? — Пытливо взглянул на меня Валентин Викторович.
— Ну, вдруг это просто игра воображения, так сказать, плод фантазии. В смысле, когда представление заканчивается, нормальная женщина под простым русским именем Наташа берет авоську с картошкой и колбасой и идет домой кормить законного мужа.
— Клава, но мы проверили всех цирковых артисток, выступающих в номерах со змеями, — отозвался мой муж. — Не только имя Айшет не встречается ни в каком контексте, но даже ничего отдаленно похожего в цирковых труппах не обнаружилось!
Я терпеливо разъясняла свою идею:
— Вань, помнишь, как мы с тобой познакомились?
Он хмыкнул:
— Еще бы! Но при чем тут это?
— А вот при чем, — спокойно пояснила я. — Помнится, я тогда представилась тебе писательницей, а ты и вовсе заявил, что гражданин Франции! Люди не всегда говорят о себе правду при романтическом знакомстве, и, возможно, никакая она не циркачка, а почтенная замужняя дама, к примеру, которая захотела разнообразить свою жизнь. А потом у нее или интерес пропал, или просто стало страшно, как вы думаете?
— Интересная мысль, — Валентин Викторович закурил сигарету. — Но в таком случае мы ее не найдем никогда!
— А есть ли смысл искать? — Пренебрежительно возразил мой муж.
Я продолжала рассуждать:
— Олег мог ее выдумать. Чтобы казаться интереснее, как и говорили ребята. Этот шитый блестками бюстгальтер он легко мог купить на любом рынке и тут же попросить торговку сделать подпись. А среди торговок разнообразных Айшет может быть немало. Так же и с письмом — любую тетку попросил за десятку написать, и потом ходи и хвастайся. Нет, правда, может, это сам Олег? — Я смотрела на своих собеседников.
— Или не Олег, — вдруг сказал Валентин Викторович; он слушал меня все более внимательно, — Ведь, судя по штемпелю, ее письмо отправлено уже после смерти Кружкина. Допустим, она попросила кого-то бросить письмо в ящик в Волхове, этот кто-то задержался с отправкой, и так далее… Этим кем-то могла быть либо одна из рожениц, либо кто-то из персонала. Но мы всех там проверили, никто с Волховом не связан. И роженицы Айшет, равно как и какой-либо иной дамы восточного происхождения, в те дни в этой больнице не было. Тогда почему она указала на письме этот адрес?
— «От балды», — предположила я. — И потом, обратный адрес вовсе не указывает, что письмо непременно отправлено оттуда. Скорее всего, речь идет об алиби. Зуб даю, не была она и близко в этом роддоме и не собиралась, а просто написала этот адрес, потому что в роддоме куча женщин. Пока милиция проверит всех, пройдет время, к наша Айшет, или кто там скрывается под ее маской, благополучно исчезнет, и следствие останется у разбитого корыта!
Тут Валентин Викторович вскочил с места и порывисто расцеловал меня:
— Клавдия, это гениально! — Он повернулся к моему мужу, который пока не уловил новой идеи. — Кто скрывается под маской Айшет! Ее не существует в действительности! Это плод фантазии, и очень умной фантазии! — Повторял он уже произнесенные мною фразы. — Ложный след! Мы ведь уже знаем, что ему нужно было время! Совсем немного времени, чтобы исчезнуть! Вот он и выдумал эту Айшет, чтоб ему пусто было!
— Вы думаете, Айшет придумал Игорь? — Сообразила я.
— А кто еще? — Ответил генерал вопросом на вопрос. — Странно, что мы раньше до этого не додумались!
Параллельно Шестопалов опрашивал всех жителей поселка (пусть и из чистой формальности), кто где был прошлым вечером, чем занимался и кто может это подтвердить. И чуть не лишился дара речи, когда Инга, глядя ему в глаза темными выразительными очами, заявила, не дрогнув, что провела вечер у Тамары Семеновны, которая может подтвердить, что студентка ушла от нее только утром, а пришла аж в девять часов вечера. А ее интересный разговор с Любой начался в половине одиннадцатого. Честная камералка подтвердила, что Инга пришла к ней вечером — правда, она спала, но девушка разбудила ее, сказав, что в начале десятого спать еще рано, и они допоздна пили чай, говорили на разные темы и раскладывали пасьянс — любимые занятия Тамары Семеновны. Свой визит Инга объяснила нездоровьем (камералка считала себя травницей и от любой хвори готова была предложить чудодейственный чаек), а еще желанием погадать на картах, чему пожилая дама тоже была неплохо обучена. Заснули они, как говорила камералка, уже далеко заполночь — опасаясь, что по округе ходит убийца, девушка попросила разрешения остаться переночевать и долго мыла чашки и убирала со стола, когда хозяйка уже легла спать.
— Мерзавка! — Шипел Шестопалов. — И смотри-ка ты, играет внаглую! Нет, надо ее сажать!
