Прежде чем позвонить, я прижала ухо к дверному проему и прислушалась. Сначала мне показалось, что в квартире нет никаких признаков жизни, но потом мне удалось-таки расслышать какие-то отдаленные звуки. Воодушевленная этим открытием, я позвонила. Раз, потом второй — никакой реакции.
Похоже, открывать мне никто не собирался. Но она не на ту напала, если считает, что я уйду отсюда, вполне удовлетворенная общением с закрытой дверью. Как бы не так!
Еще пару раз настойчиво нажав на кнопку звонка, я решительно расстегнула молнию на своей сумке и достала отмычку. Придется общаться со мной в принудительном порядке, раз в добровольном не желает.
Я провозилась с замком на удивление долго — на удивление, потому что мне приходилось открывать гораздо быстрее и более крутые и солидные, даже «трайзеровские» замки. Да уж, не зря твердят старушки, что во времена социализма делались качественные вещи.
Оказавшись внутри квартиры, я сразу же почувствовала неладное. Подсознательно все же ожидая снова окунуться в насыщенный запах перегара, я была крайне удивлена, почувствовав в квартире свежий весенний воздух. Свежий… даже слишком свежий!
Парой прыжков одолев пространство, разделявшее прихожую и единственную в квартире комнату, я обнаружила распахнутое настежь окно. В комнате никого не было — только свежий воздух. Черт возьми, но ведь это — пятый этаж! Бросившись к окну, я увидела, как девушка с длинными волосами цвета соломы благополучно приземлилась на асфальт с последней ступеньки пожарной лестницы и что есть силы побежала прочь.
Догнать Лизу Дунаеву я так и не сумела. Хотя пыталась — едва поняв, в чем дело, я тут же бросилась за ней следом, в считанные секунды одолев пять лестничных проемов, перепрыгивая через две, а то и через три ступеньки. Но результат оказался нулевым, — когда я оказалась на улице, сразу поняла, что девушка уже затерялась где-то между домами.
Досадливо пнув ногой банку из-под пива, которая некстати оказалась на моем пути, и выругавшись вслух, я решила вернуться в квартиру и осмотреть ее. При этом я не совсем четко представляла себе, что именно я буду там искать, цель визита была скорее профилактической.
Квартира была съемной — это было заметно с первого взгляда. Минимум мебели — в комнате только диван, шкаф и телевизор «Горизонт» старой модели. Лиза, в отличие от своей подружки Оксаны, оказалась, по всей видимости, девушкой аккуратной — следов беспорядка в квартире не было, я не сумела разглядеть даже ни одной пылинки на полированном покрытии тумбочки, стоявшей возле дивана, а ничем не прикрытый линолеум так и сверкал, определенно наталкивая на мысль, что его совсем недавно помыли.
Единственная тумбочка и стала первым объектом моего обыска. Но, открыв ее, я испытала некоторое разочарование — здесь лишь аккуратной стопкой лежали журналы и несколько книг Стивена Кинга в суперобложках.
В шкафу так же аккуратно была сложена пара женских джемперов, несколько пар колготок и нижнее белье. Дунаева скрылась настолько поспешно, что захватила с собой только дамскую сумочку. В таком случае не исключено, что они еще сюда вернется, — хотя два джемпера и пара трусиков — не такая уж и большая потеря, чтобы рисковать.
Проверяя тумбочку под телевизором, в которой мне также не удалось обнаружить ничего существенного, я раздумывала о том, что же послужило причиной столь стремительного бегства Дунаевой. Вероятно, ее подружка Лопухова все же сумела выбраться из запертой квартиры и предупредить ее по телефону. Хотя мой визит — это только повод для бегства, а причина определенно кроется в том, что Дунаева каким-то образом замешана в том, что случилось с Гордеевой. Не исключено, что именно она окажется в конце концов или убийцей, или шантажисткой, или, как говорится, два в одном.
Завершив осмотр комнаты, я решила быть добросовестной и собралась было уже пойти в кухню, чтобы и там поискать что-нибудь существенное. Но остановилась и прислушалась. С той стороны двери раздавались приглушенные мужские голоса…
Еще не успев как следует сориентироваться, я вдруг услышала, как кто-то со всего размаху резко ударил ногой в дверь. Потом еще раз и еще раз. И в следующее мгновение деревянная дверь слетела с петель.
Передо мной, почти лицом к лицу, оказались два парня. Одного взгляда было достаточно для того, чтобы понять, каковы их намерения. Высокие, идеально сложенные, с одинаково тупыми и злобными физиономиями — классический тип современного вышибалы, в прямом и переносном смысле.
Прикинув расстояние до своей сумки, оставленной мною на диване в комнате, я поняла, что заполучить пистолет мне вряд ли удастся. Что ж, я и без пистолета могу, еще и не с такими справлялась, подбадривала я себя. Моментально собравшись, я подготовилась к отражению нападения.
Но того, что последовало спустя секунду, я не могла ни предвидеть, ни предотвратить. Парнишки, как оказалось, и не собирались проверять на своей собственной шкуре, насколько хорошо я владею приемами восточных единоборств.
Один из них, тот, что стоял ближе ко мне и смотрел на меня пристально, немного усмехаясь, вдруг резко вытащил из кармана аэрозольный баллончик. Я успела среагировать, пригнувшись и прикрыв лицо руками, но в следующее мгновение поняла, что это меня, увы, не спасло. Я почувствовала, как сладковатый, и в то же время едкий газ моментально одурманивает мое сознание.
«Нервно-паралитический газ», — безнадежно подумала я и отключилась.
Очнувшись, я некоторое время не могла понять, где нахожусь и что со мной произошло. Голова жутко болела, было такое ощущение, что она раскололась на две равные части, при этом оголились все имевшиеся в области затылка нервные окончания. В висках дергало так, что я с большим трудом сумела пошевелиться. А пошевелившись, застонала.
Где я? Над этим вопросом я, как мне показалось, раздумывала бесконечно долго, потому что белый потрескавшийся потолок и салатного цвета стены не говорили мне абсолютно ни о чем. В поле моего бокового зрения находилось что-то расплывчатое и коричневое. С трудом повернув голову, я поняла, что это всего лишь диван, на котором я лежу, и что диван этот мне абсолютно незнаком.
Я попыталась приподняться. Шум в голове от этого только усилился, а в висках застучало еще сильнее.
Зажав голову ладонями, я закрыла глаза и попыталась справиться с жуткой болью. Но она не отступала, я выругалась и снова открыла глаза, собираясь произвести вторую попытку опознавания местности.
Белый потолок и светло-зеленые стены все же ничего не говорили. Я находилась в маленькой комнате с небольшим окошком в противоположной стене, предусмотрительно снабженным железной решеткой с наружной стороны. В комнате, естественно, имелась дверь, и она тоже была железной. Из мебели — только диван и пара деревянных ящиков, которые можно было отнести к категории мебели с большой натяжкой. Больше ничего.
Где я? Кажется, этот вопрос я задавала себе уже во второй раз, но, увы, так и не смогла на него ответить. Почувствовав приступ отчаяния, я попыталась утешить себя хотя бы тем, что, по крайней мере, не забыла, кто я. Я — Надежда Фролова, частный детектив, мне около тридцати лет, я расследую дело об убийстве Марины Гордеевой…
Наконец я вспомнила и то, каким образом оказалась в этом странном помещении, напоминавшем тюремную камеру, если бы не оптимистичная окраска стен и потолка и не наличие дивана. Меня похитили — только вот кто и с какой целью? И каким образом эти парни сумели вычислить меня?
Мысли в голове путались, и единственной гипотезой, более или менее приемлемой в данных обстоятельствах, я посчитала следующую: поспешно скрывшаяся Дунаева, видимо, оперативно успела сообщить кому следует. Только вот кому? Что это за люди и зачем я им понадобилась?
Снова зажав ладонями виски, я поняла, что в таком состоянии пытаться делать трезвые умозаключения равносильно тому, что искать иголку в стоге сена или черную кошку в темной комнате. Что ж, будем ждать, как развернутся дальнейшие события.
