– Вы хотите сказать, что этого человека выдумали? Что на самом деле это ложь?
– Ах, – удовлетворенно произнес секретарь, втянув воздух подвижными ноздрями. – Вы наконец додумались до этого.
– Я подумал об этом с самого начала, – возразил отец Браун. – Это первое, что приходит в голову, когда выслушиваешь ничем не подтвержденную историю о странном убийце на уединенном причале от незнакомого человека, не так ли? Проще говоря, вы имеете в виду, что Магглтон понятия не имеет, кто убил миллионера. Возможно, вы полагаете, что Магглтон сам убил его.
– Магглтон кажется мне обшарпанным и подозрительным типом, – сказал секретарь. – У нас есть только его история о пропавшем великане, и эта история слишком похожа на сказку. Даже его тон не вызывает доверия. Судя по его собственным словам, он провалил дело и позволил, чтобы его клиента убили в нескольких ярдах от него. Так что, по его собственному признанию, он круглый дурак и полный неудачник.
– Да, – согласился отец Браун. – Но мне нравятся круглые дураки и полные неудачники, которые сами признаются в этом.
– Не понимаю, что вы имеете в виду, – отрезал секретарь.
– Наверное, это происходит потому, что очень многие люди – дураки и неудачники без всякого признания, – печально произнес священник. После небольшой паузы он продолжил: – Но даже если он дурак и неудачник, это не доказывает, что он лжец и убийца. Вы забыли об одном внешнем свидетельстве, которое действительно подтверждает его историю. Я имею в виду письмо от миллионера, где говорится о его двоюродном брате и личной вражде. Если вы не докажете, что этот документ является подделкой, вам придется признать вероятность того, что Брюса преследовал человек, имевший реальный мотив для убийства. Или, вернее, фактически признанный и записанный мотив для убийства.
– Не уверен, что понимаю вас насчет мотива, – сказал инспектор.
– Мой дорогой друг, все имеют какой-нибудь мотив, – отозвался отец Браун, чье нетерпение склонило его к фамильярности. – Принимая во внимание, как Брюс сколотил свое состояние, подобно большинству миллионеров, почти для любого человека было бы совершенно естественно бросить его в море. Это почти автоматическая реакция, которая может возникнуть у каждого из нас. К примеру, мистер Тейлор мог это сделать.
– Что? – воскликнул Тейлор, и его ноздри возмущенно затрепетали.
– Я тоже мог бы это сделать, – продолжал священник, – nise me constringeret ecclesiae auctoritas [8]. Каждый человек, кроме самого высоконравственного, может принять такое очевидное и простое решение. Я мог бы это сделать, вы могли бы это сделать, мэр или булочник тоже могли бы это сделать. Единственный человек на свете, который, наверное, не смог бы этого сделать, – частный сыщик, нанятый Брюсом за пять фунтов в неделю и еще не получивший своих денег.
Секретарь немного помолчал, потом фыркнул и сказал:
– Если об этом действительно говорилось в письме, лучше проверить, не поддельное ли оно. На самом деле мы не знаем, не выдумана ли его история. Этот тип сам признает, что исчезновение горбатого великана невероятно и необъяснимо.
– Да, – согласился отец Браун. – Это мне нравится в Магглтоне: он умеет признаваться в своем неведении.
– Так или иначе, – настаивал Тейлор, трепеща ноздрями от возбуждения, – так или иначе, он не может доказать, что высокий человек с шарфом существует на самом деле, а все сведения, полученные от полиции и свидетелей, доказывают, что его никогда не было. Нет, отец Браун. У вас есть только один способ оправдать этого мелкого выдумщика, который вам, похоже, так нравится. Вам остается предъявить воображаемого убийцу, а как раз этого вы и не можете сделать.
– Кстати, – рассеянно произнес священник. – Кажется, вы пришли из гостиницы, где Брюс снимал номер?
Тейлор немного растерялся и едва не начал запинаться.
– Он всегда берет этот номер, – ответил он. – Эти комнаты практически принадлежат ему. На этот раз я не успел встретиться с ним в гостинице.
– Полагаю, вы с ним прибыли на автомобиле, – заметил Браун. – Или вы оба приехали на поезде?
– Я приехал на поезде и привез багаж, – нетерпеливо ответил секретарь. – Он задержался по какой-то причине. Фактически я не видел его с тех пор, как он уехал из Йоркшира около двух недель назад.
– Итак, – очень мягко сказал священник, – если Магглтон не был последним, кто видел Брюса возле бурного моря, вы были последним, кто видел его среди болотистых пустошей Йоркшира.
Тейлор заметно побледнел, но его скрипучий голос не выдавал беспокойства.
– Я не говорил, что Магглтон не видел Брюса на пристани, – сказал он.
– Да, но почему? – спросил отец Браун. – Если он выдумал одного человека на причале, почему бы ему не выдумать двух человек на причале? Разумеется, мы знаем, что Брюс существовал, но не знаем, что с ним происходило в течение двух недель. Вероятно, он остался в Йоркшире.
Резкий голос секретаря возвысился почти до крика. Весь его светский лоск куда-то исчез.
– Вы передергиваете! Хотите свалить вину на другого! Выдвигаете какие-то безумные обвинения лишь потому, что не можете ответить на мой вопрос!
– Давайте посмотрим, – задумчиво произнес отец Браун. – В чем состоит ваш вопрос?
– Вы прекрасно знаете, в чем он состоит, и еще лучше понимаете, что не можете ответить. Где человек с шарфом? Кто видел его? Кто слышал или говорил о нем, если не считать вашего жалкого лгуна? Если хотите убедить нас, предъявите этого человека. Если он вообще существует, то, может быть, скрывается на Гебридских островах или в Кальяо. Вы должны показать нам его, хотя я знаю, что это просто выдумка. Итак, где он?
– Думаю, вон там, – ответил отец Браун, помаргивая и всматриваясь в волны, омывавшие железные опоры причала, где на фоне зеленоватых отблесков маячили темные фигуры сыщика и рыболова-проповедника. – Я имею в виду в той сети, что сейчас плавает в море.
Несмотря на замешательство, инспектор Гринстед быстро овладел ситуацией и зашагал к пляжу.
– Вы хотите сказать, что тело убийцы попало в сети к старику? – спросил он.
Отец Браун кивнул и последовал за ним по галечному склону. В то же время незадачливый Магглтон повернулся и стал подниматься им навстречу, всем своим видом демонстрируя изумление и радость открытия.
– Это правда, – выдохнул он. – Убийца действительно попытался проплыть вдоль берега и, конечно, утонул в такую погоду. А может быть, и впрямь покончил с собой. Так или иначе, его занесло в рыболовную сеть Старого Вонючки. Вот что этот маньяк имел в виду, когда говорил, что ловит трупы.
Инспектор пробежал по берегу с проворством, недоступным остальным, и сразу же начал выкрикивать указания. В считаные мгновения рыбаки с помощью нескольких зевак и полисменов вытащили сеть на берег и раскатали ее вместе с уловом на влажном песке, еще отражавшем лучи заката. Секретарь посмотрел на то, что лежало на песке, и слова замерли у него на губах. То было тело огромного мужчины в лохмотьях, с широкими, немного сгорбленными плечами и костистым орлиным лицом. Длинный, сильно поношенный красный шарф, размотавшийся с его шеи, был похож на кровавое пятно. Но Тейлора интересовал не мокрый шарф и не фигура незнакомца; он смотрел на лицо покойника, а на его собственном лице недоверие боролось с подозрением.
Инспектор повернулся к Магглтону с гораздо более любезным видом, чем раньше.
– Это определенно подтверждает ваш рассказ, – сказал он.
Пока Магглтон не услышал, каким тоном были произнесены эти слова, он не догадывался, как мало доверия вызывала его история у большинства людей. Никто не верил ему… никто, кроме отца Брауна.
Поэтому, когда он увидел, как отец Браун отходит в сторону от группы зрителей, то едва не двинулся следом, но сразу же остановился, потому что священник снова проявил интерес к смертельным аттракционам с забавными механическими фигурками. Он даже увидел, как этот почтенный джентльмен роется в карманах в поисках монетки. Священник достал пенсовую монету и сжал ее между большим и указательным пальцем, но помедлил, услышав громкий и неблагозвучный голос секретаря.
