– Полагаю, можно добавить, что чудовищные и дурацкие обвинения против меня тоже подошли к концу, – заявил он.
– Дорогой сэр, я не выдвигал никаких обвинений против вас, – отозвался священник. – Я не настолько глуп, чтобы предположить, что вы убили своего хозяина в Йоркшире, а потом приехали сюда и стали бродить по окрестностям с его багажом. Я сказал лишь, что могу выстроить более обоснованное дело против вас, чем вы против несчастного Магглтона, которого вы так энергично обвиняли во лжи. В то же время, если вы действительно хотите узнать правду об этом деле (а я уверяю вас, что она еще не вполне раскрыта), я могу дать вам намек, опираясь на ваши собственные слова. Очень необычно и существенно, что мистер Брюс, миллионер, за несколько недель до гибели отказался от своего привычного образа жизни. Поскольку вы подаете надежды в качестве сыщика-любителя, советую вам поработать над этой линией расследования.
– Что вы имеете в виду? – резко спросил Тейлор.
Но он не дождался ответа от отца Брауна, который снова полностью сосредоточился на маленькой рукоятке автомата, заставлявшей одну куколку выпрыгивать наружу, а другую – перепрыгивать через нее.
– Отец Браун, почему вам так нравится эта глупая игра? – поинтересовался Магглтон, ощутивший слабый укол прежней досады.
– Тому есть причина, – ответил священник, внимательно смотревший в стеклянное окошко. – Дело в том, что в ней заключен секрет трагедии.
Он неожиданно выпрямился и серьезно посмотрел на своего спутника.
– Я с самого начала знал, что вы говорите и правду и неправду, – сказал он.
Магглтон мог только вытаращиться на него в ответ на эту шараду.
– Все очень просто, – продолжал священник, понизив голос. – Труп с алым шарфом на самом деле принадлежит миллионеру Брэму Брюсу. Никакого другого трупа не будет.
– Но двое мужчин… – начал было Магглтон и замолчал с открытым ртом.
– Вы превосходно описали обоих, и уверяю вас, я вряд ли забуду эту яркую сцену, – сказал отец Браун. – Осмелюсь утверждать, что вы обладаете литературным талантом и, наверное, можете добиться больших успехов в журналистике, чем в расследовании преступлений. Я помню практически каждую характерную особенность участников трагедии. Но видите ли, довольно странным образом эти особенности произвели на вас одно впечатление, а на меня – совершенно противоположное. Давайте начнем с первого человека, о котором вы упомянули. Вы сказали, что он держался властно и с большим достоинством. Про себя вы подумали: «Это настоящий магнат, капитан большой торговли, властитель рынков». Но когда я услышал об атмосфере властности и достоинства, то подумал: «Это актер; все в его поведении выдает актера». Вы не увидите такие манеры у президента Объединенной компании сетевых магазинов, но найдете их у актера, который играет призрак отца Гамлета, Юлия Цезаря или короля Лира. Вы не могли разглядеть, что его одежда на самом деле была ветхой, но обратили внимание на модный покрой и полоски меха на лацканах. Тут я снова подумал: «Это актер». Теперь, прежде чем перейти ко второму человеку, отметим кое-что, сразу же отличающее его от первого. Вы сказали, что второй не только был одет в обноски, но оброс густой щетиной, уже почти превратившейся в бороду.
Все мы видели потрепанных актеров, грязных актеров, пьяных актеров и совершенно опустившихся актеров. Но такой феномен, как бородатый актер, который выступает на сцене или хотя бы ищет работу, редко можно увидеть в этом мире. С другой стороны, опустившийся джентльмен или богатый эксцентрик едва ли не первым делом отказывается от бритья. Теперь мы имеем все основания полагать, что ваш знакомый миллионер находился в глубокой депрессии. Его письмо свидетельствовало об этом. Но он имел бедный и потрепанный вид не только из-за пренебрежения собственной внешностью. Разве вы не понимаете, что он фактически скрывался от всех? Поэтому он не приехал в гостиницу, а личный секретарь неделями не видел его. Он был миллионером, но решил побыть замаскированным миллионером. Вам приходилось читать «Женщину в белом»? Вы помните, как модный и утонченный граф Фоско, бежавший от тайного общества, был найден зарезанным в простой голубой блузе французского рабочего? Давайте ненадолго вернемся к манерам этих людей. Первый мужчина выглядел спокойным и сосредоточенным, и вы подумали: «Это невинная жертва». Но письмо «невинной жертвы» вовсе не было спокойным и сосредоточенным. Когда я услышал ваше описание, то подумал: «Это убийца». С какой стати он должен был выглядеть иначе? Он знал, что собирается сделать. Он уже давно принял решение, и если когда-либо испытывал колебания или угрызения совести, то избавился от них еще до того, как вышел на сцену – в данном случае на сцену убийства. Едва ли он испытывал страх перед этой сценой. Он не стал доставать пистолет и размахивать оружием. К чему? Он держал оружие в кармане, пока оно ему не понадобилось; возможно, он даже выстрелил из кармана. Другой возился со своим пистолетом, потому что сильно нервничал; возможно, раньше он не имел дела с пистолетами. Вы сказали, что его взгляд с молниеносной быстротой перескакивал с одного места на другое. На самом деле он незаметно оглядывался и старался заглянуть себе за спину. Он был не преследователем, а преследуемым. Но поскольку вы увидели его вторым, то могли воспринимать его лишь как преследователя. Это простая механика и математика. Каждый из них бежал за другим – совсем как эти.
– Кого вы имеете в виду? – спросил ошеломленный сыщик.
– Вот этих самых! – воскликнул отец Браун и хлопнул по автомату деревянной лопаткой, которую зачем-то держал в руке, пока говорил о зловещих тайнах. – Эти заводные фигурки всегда преследуют друг друга по замкнутому кругу. Давайте назовем их Красный и Синий, под цвет их нарядов. Я начал с Синего, поэтому дети сказали, что мистер Красный догонял его, но если бы я начал с Красного, все выглядело бы наоборот.
– Я начинаю понимать, – сказал Магглтон. – Кажется, все остальное совпадает. Фамильное сходство можно истолковать в обе стороны, и никто не видел, как убийца уходил с пристани…
– Никто не обратил внимания на убийцу, уходившего с пристани, – поправил священник. – Никто не просил их обратить внимание на спокойного, чисто выбритого мужчину в пальто с каракулевой подкладкой. Тайна его исчезновения опиралась на ваше описание сутулого великана с красным шарфом. Но простая истина заключается в том, что актер в каракулевом пальто убил миллионера с красным шарфом, и теперь мы видим его тело. Все точно так же, как с красной и синей фигурками. Вы увидели одного из них первым и неправильно угадали, кто покраснел от жажды мести, а кто посинел от страха.
В этот момент несколько ребятишек подбежали к ним по песку, и священник махнул им деревянной лопаткой, театральным жестом постучав по игральному автомату. Магглтон догадался, что это было сделано для того, чтобы отвлечь их внимание от ужасной груды, лежавшей на берегу.
– Еще одна пенсовая монетка, – сказал отец Браун, – и мы пойдем домой пить чай. Знаете, Дорис, мне нравятся игры, где действие идет по кругу, словно в хороводе. В конце концов, Бог устроил так, чтобы звезды и планеты водили небесный хоровод. Но в прочих играх, где один стремится догнать другого, где бегуны соперничают друг с другом, идут ноздря в ноздрю и обходят конкурентов, – там встречаются гораздо более отвратительные вещи. Мне нравится, что Красный и Синий всегда прыгают с неизменной бодростью. Они свободны, равны и не причиняют вреда друг другу. «О, друг мой милый, не целуй и не убий!» Добрый, добрый мистер Красный!
Он не изменится; блаженства не вернуть,
Но синева распахнута – твой вечный путь.
С некоторым чувством огласив эту примечательную цитату из Китса, отец Браун засунул лопатку под мышку, взял за руки двух детей и неторопливо побрел вдоль берега.
