но еще и выездная выставка Базельского художественного музея.
– И картины Виктора Соболева. «Полотна с запахом розмарина и с зашифрованными фрагментами картин известных художников»… Это что-то новенькое! – удивился Ватсон.
– Пожалуй, – согласился Холмс. – Виктор Соболев… Это не тот художник, что погиб месяц назад?
– Кажется, да.
В галерее было много посетителей и журналистов.
– Похоже, мы попали на какое-то мероприятие, – сказал Ватсон. Потом перевел взгляд на установленный в холле кофейный автомат и вздохнул, вспомнив об оставленной дома чашечке кофе.
Посетители и журналисты вдруг пришли в движение – в холле показался высокий худощавый человек артистической наружности – с зализанными назад, блестящими от геля черными волосами и скрученными в жгут усами, загнутыми кверху. Одежда на художнике тоже была своеобразной. Ткань его костюма очень напоминала рыбью чешую.
– Он похож на…
– Сальвадора Дали, – закончил за друга Холмс.
– Это Романов! Быстрее, быстрее! – крикнула молодая журналистка оператору, протискиваясь между Холмсом и Ватсоном.
Но потом вдруг остановилась и обернулась, глядя на Шерлока с растущим с каждой секундой подозрением.
– А вы, случайно, не…
– Нет, я совершенно точно не тот, за кого вы меня приняли, – оборвал сыщик, решительно устремляясь в ближайший зал.
– Холмс, вас уже узнают журналисты! – усмехнулся Джон.
В небольшом зале было вывешено десятка два полотен. Ватсон тут же заинтересовался небольшой картиной со странными женскими фигурами с выдвигающимися из них ящичками и горящим жирафом на заднем плане. Картина была выполнена в необычной технике – не на холсте, а на деревянной доске размером тридцать пять на двадвать семь сантиметров.
– «Жираф в огне» Сальвадора Дали из Базельского художественного музея, – произнес Ватсон.
Минут через двадцать в зал влетел ихтиандроподобный Романов.
– Шерлок Холмс! Я прав? Неужели та симпатичная журналистка не ошиблась?! Я заместитель директора галереи Артур Романов. Уверен, вы обо мне слышали. Какое невероятное совпадение – что в таком месте встретились гениальный сыщик и гениальный художник!
Ватсон, задействовав всю свою интеллигентность и воспитание, подавил рвущийся наружу смешок.
– Мы должны запечатлеть это для потомков и поклонников! Не возражаете? – спросил художник, счастливо глядя на Холмса и одновременно всовывая в руки Ватсона телефон с включенной функцией фотосъемки.
– Это будет… забавно, – ответил сыщик.
– О! А давайте снимемся на фоне картины Дали? – предложил Артур, пристраиваясь у стены рядом с «Жирафом в огне».
Холмс встал с другой стороны от картины. Ватсон приготовился фотографировать, но заметил, что Шерлок нахмурился, принюхиваясь к чему-то.
– Холмс? – недоуменно спросил Джон.
Он не чувствовал никакого запаха, который мог бы привлечь внимание. Шерлок почти уткнулся в картину носом, не обращая внимания на удивленного Артура.
– Вы выставили в зале копию? – спросил наконец Холмс.
– Нет, здесь только подлинники! – обиженно сказал Романов.
– Преступление, которого никто не заметил! Восхитительно! – обрадовался сыщик.
– Что?! – воскликнули Романов и Ватсон одновременно.
– Эта картина – подделка, – заявил Холмс. – Если, конечно, Дали не написал ее маслом с запахом розмарина, одолженным у покойного Виктора Соболева.
– Это подделка, – подтвердил эксперт, отодвигая картину в центр стола.
Директор галереи Инна Хромова медленно опустилась в кожаное кресло в своем кабинете.
– Когда открылась выставка картин из Базельского музея? – спросил Холмс.
– Три дня назад, – дрожащим голосом ответила Инна. – И перед открытием все картины были проверены экспертом.
– Если Соболев использовал в своих картинах фрагменты известных полотен, то сумел бы и полностью скопировать картину. У него мог быть сообщник, который и выкрал оригинал и заменил его копией. Наверняка о том, какие картины привезут из Швейцарии, стало известно задолго до открытия выставки, – сказал Ватсон.
– Почти за полгода. Но Виктор… – Лицо Инны дернулось, словно от боли. – Он на такое не способен! Да и зачем ему красть картину Дали? Работы Соболева всегда пользовались популярностью. Если с другими художниками мне приходилось что-то придумывать, чтобы привлечь посетителей, то с Виктором все было по-другому. У него очень необычные работы, а запах розмарина придает им еще больше очарования. Соболев сам придумал состав своих красок, это был его секретный рецепт! Они никогда не пахли маслом, чувствовался лишь аромат розмарина. А фрагменты… Да люди часами рассматривают его картины, чтобы их найти! А после того как в одном интервью он сказал, что зашифровал в своих картинах место, где спрятал лучшее из своих полотен, интерес к его работам только вырос.
В комнате повисла тишина. Взгляд Шерлока стал острым и внимательным, сыщик сложил ладони домиком, соединив кончики длинных пальцев.
– Думаю, картину действительно написал Соболев. Но вряд ли он хотел ее так использовать, иначе бы применил обычные краски. Вам было известно о существовании этой копии?
Инна отрицательно помотала головой.
– Думаю, он создавал ее для кого-то, – продолжил Шерлок. – Кстати, как умер Виктор?
– Его машина на мосту вылетела за ограждение и упала в реку. Мне сказали, что он был сильно пьян.
– Но вы не верите в это? – спросил Холмс, всматриваясь в напряженное лицо директора галереи.
– Соболев никогда не садился за руль пьяным.
Шерлок прошелся по кабинету, рассматривая фотографии, дипломы и развешанные на стенах картины. Среди них был и портрет Инны. В углу полотна виднелась вполне узнаваемая подпись художника.
– Это тоже картины Соболева?
– Да… – почему-то смутилась Инна.
Взгляд Холмса остановился на необычной раме, одиноко стоявшей у стены. Резьба на ней была нанесена лишь с одной стороны, очевидно, мастер не успел ее закончить. Сыщик посмотрел на работу Дали, лежащую на столе, потом снова на раму. На первый взгляд, они очень подходили друг другу по размеру. Но копия «Жирафа в огне» была выполнена по дереву, как и оригинал. Значит, тип крепления тоже должен был быть особенным. Холмс взял в руки раму, подошел к столу. Картина идеально вошла в подготовленные для нее внутри рамы пазы.
– Откуда у вас эта рама? – спросил Холмс.
Инна первые несколько секунд недоуменно смотрела на объединенную с рамой картину. На ее лице вдруг мелькнуло понимание, на глаза стали наворачиваться слезы.
– Я, кажется, поняла. Через несколько месяцев у Артура юбилей. Мы всем коллективом думали над подарком, а Виктор сказал, что у него есть одна идея. Соболев всегда переживал, что они с Романовым никак не могут поладить. Я знала, что Виктор что-то готовит для Артура, но не знала, что именно. Я видела только раму, а после гибели Виктора принесла ее сюда из его студии. Артур был бы в восторге… Он обожает Дали.
– Кто мог знать, что Соболев пишет для Артура именно эту копию?
– Не знаю… У Соболева было много друзей.
В дверь постучали, и в кабинет заглянул коренастый мужчина с короткими темно-русыми волосами и карими глазами. Его взгляд скользнул по присутствующим, остановился на директоре галереи.
– Добрый вечер. Сергей Эдуардович прибыл.
– Да-да, конечно! – ответила Инна. – Пригласите его.
Мужчина открыл дверь, пропуская вперед человека лет пятидесяти с легкой сединой в черных волосах, бледно-голубыми глазами и улыбкой на тонких губах.
– Мы пока осмотримся у вас в галерее, – сказал Холмс, направившись к двери и кивая
