— Мало радости, — усомнилась тетя Мила. — Давай так. Я принесу тряпочку, и мы просто вытрем ей лапы. А то вдруг она воды не любит?
Тетя пошла за тряпочкой, а я схватилась за голову. Интересно, и что, все хозяева собак, каждый раз, возвращаясь с улицы, моют своим питомцам лапы? Это где ж столько терпения взять? Просто подвиг какой-то.
Мы аккуратно вытерли Марысе лапы, и я отпустила ее знакомиться с территорией. На кухне я рассказала тете Миле всю приключившуюся со мной историю. Тетя нисколько не удивилась, что такое произошло именно со мной. Она знала мою способность влезать в самые невероятные ситуации.
— Надеюсь, твоя Виктория Леопольдовна скоро поправится, — вздохнула тетушка, беря в руки детектив.
— Ты уходишь? — испуганно спросила я.
— Да, голова что-то разболелась. Полежу пойду. А ты уж тут сама как-нибудь. И покорми собаку, что ли, для разнообразия. Воды дай попить. Вдруг у нее жажда, а ведь сказать не может.
В этот момент на кухню пришла Марыся и ткнулась мне мордой в колени. Я тут же вскочила, налила в глубокую тарелку воды и поставила на пол. Марыся подошла, наверное, с минуту принюхивалась, а потом соизволила испить водицы.
Мне вдруг пришло в голову, что надо было дать кипяченую. Вдруг она не пьет водопроводную, и ее желудок даст сбой? Тогда мне точно не поздоровится. Но было уже поздно. Марыся напилась и легла около моих ног.
Уж не знаю, как я дождалась вечера, но наконец наступило время спать. Если учесть, что мне пришлось еще выйти на прогулку с собакой, потом покормить ее геркулесовой кашей с остатками курицы и все это проделать в жутком напряжении и постоянном беспокойстве, то немудрено, что я просто валилась с ног от усталости.
С удовольствием я вышла из ванной и пошла к себе в комнату. Тетя заблаговременно закрылась на своей территории. Я же, когда вошла к себе, чуть в обморок не упала. Марыся во всей своей красе лежала на моей кровати, вытянувшись поверх белоснежного пододеяльника, и смотрела на меня невинными, влажными глазами.
— Ну уж нет, дорогая! Быстро слезай, — крикнула я. — Здесь мое место. А ты можешь лечь на коврике. Вот тут, рядом. Давай.
Я стянула собаку на пол. Она сопротивлялась. Мне даже пришлось приложить немалые усилия, чтобы сделать это.
Быстро юркнув под одеяло, я растопырила руки и ноги, показывая этим, что места тут больше ни для кого нет. Но вот свет я забыла выключить. Полежав несколько минут и удостоверившись, что Марыся на мою кровать больше не претендует, я осторожно встала, оглянулась еще раз на собаку, подошла к выключателю, а потом кинулась в постель.
Как ни странно, моя реакция оказалась не такой уж и быстрой. Марыся уже лежала там и даже изволила заскулить, когда я на нее прыгнула. Хорошо, что не со всего маху.
— Марыся, имей совесть! — возмутилась я. — А ну быстро отсюда! Давай…
Я снова спихнула ее на пол.
— Лежи на коврике!
Эти слова я произнесла таким грозным тоном, что мне тут же стало стыдно. Но я решила, что нечего баловать собаку. Так и на шею сядет. И придется мне тогда спать на коврике, в то время когда она будет нежиться в моей любимой постельке.
Выждав некоторое время, я, наконец, позволила себе закрыть глаза и просто молниеносно провалилась в сон.
* * *
Проснулась я от того, что кто-то сопел мне прямо в лицо. Я открыла глаза и чуть не закричала — перед ними была какая-то непонятная рыжая с черным морда. На носу небольшой беленький треугольничек. И лежит все это прямо на подушке, как и положено.
— Марыся! — Я резко поднялась и села.
В голове сразу восстановились события прошедшего дня. Как только я села, Марыся тоже вскочила, подбежала к двери и разочек, но довольно громко гавкнула.
Пришлось встать, одеваться и идти на улицу. Хоть с собаками я не общаюсь, но сразу поняла, в чем дело. В кино видела, что ли?
Через тридцать минут, стоя у плиты и совершая героический подвиг — приготовление еды, я вся взмокла от напряжения. Затем снова выскочила на улицу — в магазин. Надо же было купить какого-то собачьего корма! Сначала я, конечно, проконсультировалась с продавцом, подойдет ли он для боксера.
Марыся поела без аппетита и посмотрела на меня.
— Мне кажется, что ты слишком много внимания ей уделяешь, — на кухне появилась тетя Мила. — Как с ребеночком возишься.
— Мне думается, что как раз с ребеночком я бы столько не возилась. А тут просто не знаю, чем ее занять, — кажется, впервые за много лет я готова была разрыдаться.
— Иди полежи, она сама найдет себе забаву. — Тетя принялась варить кофе.
— И на меня тоже сделай, — попросила я, только сейчас вспомнив, что еще не пила его. Даже странно. — А я пока на самом деле прилягу.
— Иди. Я принесу. А ты, Марыся, иди телевизор посмотри. Там очень интересная передача. Не знаю, как называется и про что. Но тебе должно понравиться.
— Может, ей мультики поставить? — с энтузиазмом спросила я.
Я включила «Том и Джерри», а сама плюхнулась на кровать.
Тетя принесла мне кофе, а Марыся улеглась на коврике и на самом деле с удовольствием и интересом уставилась на экран.
После чашечки кофе я взбодрилась и успокоилась одновременно. Жизнь уже не казалась мне столь ужасной. Мысли в голове выстроились, как на параде. Первым делом надо побывать в больнице. Очень большая была у меня надежда, что Виктория Леополь-довна пришла в себя. Старушка она крепкая. Она наконец разъяснит мне, в чем дело и когда заберет у меня собаку. Если же она еще без сознания, то я иду прямиком к ней домой, нахожу адрес родственников и отвожу Марысю им. Как-никак, это не я, а они обязаны принять животное. Я человек совершенно посторонний. И даже если они были с Викторией Леопольдовной в ссоре, надеюсь, что сердца у них не каменные.
Я улыбнулась и даже погладила Марысю по спине, как делала это при мне Виктория Леопольдовна.
— Скоро поедем в больницу, — сказала я.
Собака повернула ко мне морду и посмотрела так, будто совершенно точно меня поняла.
— Да, да. Надеюсь, с твоей хозяйкой уже все в порядке.
Естественно, лежать я больше не могла. Пришлось встать и начать собираться. Мне и в самом деле было интересно, что там со старушкой. Но больше всего хотелось разделаться с этим глупым происшествием — свалившимся мне на голову псом.
Уже через полчаса мы с Марысей сидели в машине. Конечно, можно было поехать без нее, но мне не хотелось напрягать тетушку. Да и лучше, когда животина под боком и видишь, что она делает. Впрочем, я должна заметить, что Марыся вела себя очень достойно — даже на удивление! — и ничего страшного не делала.
Снова оставив боксера в «Фольксвагене», я пошла в больницу. На сей раз мне разрешили пройти в палату, снабдив халатом и тапочками. Вчерашний доктор встретил меня в коридоре и сказал, что состояние старушки улучшилось, но это еще ничего не значит. Так бывает — все вдруг становится хорошо, а потом человек бац — и умирает. Но есть и другой вариант, и Виктория Леопольдовна, кажется, идет на выздоровление. В любом случае она хочет меня срочно видеть.
— Вы ведь Женя? — спросил доктор.
— Да.
— Я бы вас ни за что не пустил, но… последняя воля, можно сказать. Только учтите — недолго.
Я, вздрогнув от слов «последняя воля», вошла в палату интенсивной терапии и увидела на койке Курляндскую. Честно говоря, если бы она не лежала здесь одна, я ни за что бы не поверила, что передо мной Виктория Леопольдовна — так она изменилась. Кажется, похудела килограммов на десять, а лицо вообще стало почти незнакомым.
Около небольшого стеклянного шкафчика стоял огромный мужик.
Он своими здоровенными ручищами протирал полочки, переставляя какие-то склянки и банки.
Виктория Леопольдовна заметила меня и сделала знак подойти. Вблизи я увидела те же самые глаза, только очень усталые.
— Женя, — старушка произнесла мое имя одними губами.
Я присела на табуретку и наклонилась поближе.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я.
— Марыся у тебя?
— Да.
Виктория Леопольдовна с удовлетворением закрыла глаза и лежала так, наверное, минуты две. Я боялась ее побеспокоить, однако прислушивалась к ее дыханию.
— Выполни мою последнюю просьбу, — старушка открыла глаза и посмотрела на меня так, что у меня внутри все перевернулось.
— Что вы имеете в виду?
— Женя, у меня надежда только на тебя. У тебя ведь опасная и сложная работа. Но с этим заданием ты справишься в два счета, — Виктория Леопольдовна говорила быстро. То громко, то тихо. — У меня дома, за тумбочкой, конверт с деньгами. Возьми. Это будет плата за работу.
— За какую работу?
— В чемодане на шкафу ты найдешь небольшую шкатулку. Очень прошу тебя: отвези ее моему внуку в Антоновск. Ее и еще Марысю заодно. Адрес Игоря на поздравительной открытке. Она на телевизоре. Отвечай!
