ее курящей. Кроме Натальи. Та застукала ее как-то, но ничего не сказала, лишь подмигнула. Запах у сигарилл оказался землистым, с нотками кедра. Приятный. Олег Валерьевич с удовольствием выдыхал клубы белого дыма. Запрет на курение в общественных местах его не касался. Да и то верно – правила ж только для простых смертных.
– Жанночка, позвольте пригласить вас на танец. – Белковский придвинулся ближе.
– Так ведь музыки нет, – чуть отстранилась она.
– Будет, сейчас все будет. Для вас, королева моего сердца, все что угодно.
Белковский стремительно исчез. Жанна вздохнула. И ведь не смоешься по-тихому. Шампанское в бокале фонтанировало пузырьками. От игристого ее завтра утром непременно ожидает мигрень. Да и ладно – не на работу.
Майя вовсю флиртовала с итальянским галстуком. И правильно, он был, пожалуй, самый симпатичный из всех. Не считая Камаева, естественно. Тот сидел с каменным выражением лица ордынского хана, которому нукеры донесли, что полонянок отбили налетевшие русичи.
Заиграла музыка. Все оживились. Итальянский галстук уже увлекал Майю на танцевальный пятачок перед небольшой эстрадой, где наигрывал джазовую композицию оркестр из пяти человек. Антон нависал над стулом Натальи и, судя по выражению ее лица, безуспешно пытался склонить ее нарушить седьмую заповедь.
Белковский вынырнул посвежевший, видно, посетил туалетную комнату, галантно отодвинул ей стул. Жанна поднялась и вложила руку в его ладонь. Что ж, если подумать, она не танцевала уже несколько лет, с тех пор как не стало Тани. Надо же когда-то начинать. Почему не сейчас? Рука Белковского скользнула по спине. Кажется, он всерьез решил штурмовать ее бастионы. Она чуть сдвинулась, якобы пропуская его вперед.
– Идите первым, Олег Валерьевич. Будете меня ловить, если я оступлюсь.
– Я бы мечтал об этом. – Он поднял на нее глаза и как-то вздохнул.
Ей даже стало жаль незадачливого ловеласа. Жена Белковского, по слухам, слыла женщиной суровой, конкуренции не терпящей. Тяжело при таком раскладе мужику выкручиваться. А ведь хочется и перьями потрясти, и щеки понадувать, ну или как там у мужчин брачные игры проходят?
Танцевал Белковский на удивление хорошо, несмотря на комплекцию и явную одышку. Лицо его раскраснелось, лоб покрылся бисеринками пота. Грузный Олег Валерьевич ловко вертел Жанну по паркету, и она вдруг расслабилась и почувствовала себя счастливой. А может, это шампанское ударило в голову. Она смеялась, вскрикивала, если нечаянно наступала партнеру на ногу, извинялась, заливалась краской, снова смеялась его нехитрым комплиментам.
Музыка смолкла. Белковский вдруг побагровел и тяжело вцепился в ее руку.
– Вам плохо?
Он помотал головой.
– Мне надо выйти, – проговорил он с трудом. – Не привлекайте внимания. Идем.
Дышал Белковский тяжело. Возле двери в туалет он отцепился от ее руки, сделал два шага и покачнулся. Ей пришлось подхватить его, и в туалетную комнату они зашли вместе. Жанна открыла кран, брызнула Белковскому в лицо водой. Тот дышал тяжело, но уже ровнее.
– Что ж вы так здоровье не бережете. У вас таблетки какие есть с собой?
– В кармане, – прохрипел он, задыхаясь, как карась на льду.
Жанна сунула руку в один карман пиджака, в другой, похлопала по груди. В потайном кармане что-то лежало. Она распахнула пиджак, сунула руку во внутреннюю полость… Белковский покачнулся и вцепился ей в плечи. Что-то резко рвануло ее в сторону, раздался треск рвущейся материи. Белковский круглыми глазами смотрел на выдранный с мясом внутренний карман пиджака. Жанна держала в руках блистер с таблетками, а между ней и Белковским стоял Камаев со злым лицом.
– Ильяс, вы совсем того? – пискнула она. – Да это совсем не то, что вы подумали…
– О да! Конечно! Извините, если прервал ваш разговор.
– Вы хам! – прохрипел Белковский. – Я этого так не оставлю!
Жанна сделала шаг к Камаеву, но тут же отступила, увидев его гневно раздувшиеся ноздри.
Камаев кинул на обоих презрительный взгляд и вышел. Жанна перевела дух, потом вспомнила про Белковского, который из багрового стал пунцовым.
– Так, я вызываю «Скорую».
Он схватил ее за руку, разжал ладонь, схватил таблетки, выковырял одну и сунул в рот.
– Никаких врачей! Молчите о том, что произошло. Ясно?
– Но как же…
– Вы же хотите по-прежнему работать в нашей компании?
Жанна кивнула. Белковский глубоко вздохнул, потом еще раз и еще.
– Ф-ф-ф! Отпустило. Кажется. – Он утер мокрый лоб. – Полотенце дай.
Взял поданное махровое полотенчико из специальной корзинки, тщательно вытерся, промокнул мокрые пятна на груди, брезгливо оглядел вырванную подкладку пиджака.
– Извините, Олег Валерьевич. Камаев не так все понял. Согласитесь, ситуация выглядела двусмысленно…
– Да плевать я хотел, что он там вообразил! Этот пиджак стоит его годовой зарплаты. А нервы? Кто вернет мне мои нервы? Объясните вашему любовнику, что…
– Простите, Олег Валерьевич, но Камаев…
– Да я его по стенке размажу. Он у меня полетает теперь. На «кукурузнике». Макароны геологам сбрасывать!
Белковский бушевал, Жанна стояла, тиская подол рубашки. Вот тебе и подольстилась к начальству. Она вдруг поняла, что улыбается. Камаев за нее вступился. Надо же! Решил, что ее честь в опасности? Забавно. Хотя, конечно, ситуация тревожная. Она вытащила еще одно полотенце, развернула аккуратный рулончик, намочила, провела по пиджаку, разглаживая помятости.
– Извините, Олег Валерьевич. Мне так неловко. Но вы меня напугали. У меня сердце бьется как бешеное. – Она потупилась и вздохнула так сильно, чтобы привлечь внимание Белковского к расстегнутому вырезу рубашки.
– А мое-то как бьется, – пробормотал он и вполне предсказуемо опустил взгляд.
– Зато вы теперь должны на мне жениться. Как честный человек, – хихикнула она и подмигнула.
– Ой, коза… – усмехнулся Белковский и вздохнул. – Люблю таких. Жаль, что женат. А то бы да. Ладно, не бойся, не трону я твоего Отелло. Пусть летает. Пока. Но с таким темпераментом недолго ему осталось.
– И не говорите, – пробормотала Жанна. – Пойдемте к гостям, Олег Валерьевич? Как вы себя чувствуете?
– Вполне. Проболтаешься, пожалеешь.
– Наоборот, буду всем говорить, какой вы ух!
– С ума сошла! – Белковский вдруг припер ее к стенке и дыхнул плохо переваренным жульеном. – Узнаю, уничтожу!
Жанна закатила глаза. Так и не поняла, что не рассказывать: про Камаева, про приступ или про что-то еще? Разбери этих начальников.
– Поняла, – послушно кивнула она. – Молчу как рыба. Не беспокойтесь.
– Беспокоиться надо не мне, – усмехнулся Олег Валерьевич и неожиданно потрепал ее по щеке. По-отечески так потрепал.
В зал Жанна вошла с изумленным выражением на лице, о чем ей ясно сказали вытаращенные глаза Натальи.
– Э, подруга, ты моему совету решила последовать? Молодец. Только осторожней. Там супруга такая, что с бешеным слоном встретиться безопаснее.
Жанна криво усмехнулась и сделала глоток шампанского. Да уж, вот тебе и
