- Давно сбежал. Говорил ведь: два дня, не больше... Живы? Рад, ей-Богу. Признаться, сильно беспокоился.
- А чего домой не спешишь?
- Дела поднакопились. Вас где носило?
Тут я выхватила трубку, слушать дальше их светскую беседу не было сил.
- Володя, старший Катков убил Циркача, - я назвала адрес. Он присвистнул:
- Как же он вас в живых оставил?
- Мы алиби, - я вкратце обрисовала ситуацию. - Сейчас Каток на даче в Красном. Можно устроить так, чтоб его там прихватили и заодно дачу как следует обыскали?
- И что найдут?
- Думаю, что-нибудь такое, что позволит упечь его в тюрьму.
- Занятно. Попробуем сделать... Где вас найти?
- Дома. Мы теперь не прячемся. Больше от меня ничего не зависело. Я разом почувствовала смертельную усталость. Возвращение в квартиру помню с трудом. Вошли, рухнули на диван и, как ни странно, уснули.
Разбудил нас верный друг. Долго и настойчиво звонил в дверь. Утро было хмурым, серым и по-настоящему осенним. Серафима, перепуганная и взлохмаченная со сна, бросилась открывать. Владимир Петрович прошел в комнату, занял любимое кресло и терпеливо ждал. когда мы умоемся и сварим кофе. Сон пошел мне на пользу. Я чувствовала себя почти хорошо. Чего не скажешь о верном друге: он имел вид человека, не спавшего как минимум сутки. Я вспомнила, что он сбежал из больницы, и забеспокоилась.
- Чего ты меня разглядываешь? - усмехнулся он. - Устал как собака, только и всего.
- Не тянул бы ты, Вова, - жалобно попросила тетушка.
Он допил кофе, отодвинул чашку и сказал:
- Каток арестован. По подозрению в убийстве Циркача. Его труп обнаружили в районном центре, и есть свидетели, что ребятки Катка вертелись по соседству...
- У него есть алиби?
- Есть, -- кивнул Владимир Петрович. - Он заявил, что с девяти утра до шести вечера вы очень весело проводили время на даче. На вопрос, где брат, ответил, что тот отлучился по делам. Дачу обыскали...
- Да не тяни, ей-Богу, - разозлилась Серафима.
- Нашли труп Жорки. В гараже, в яме. Прикрыт досками. Кто-то сломал ему шею.
- Господи, помилуй. Юрка говорит, и мы подтверждаем: в шесть, когда мы покидали дачу, оба брата были живы и здоровы. Каток сам учил...
Владимир Петрович пристально посмотрел на Серафиму, потом на меня, невесело засмеялся:
- Не хотел бы я быть вашим врагом...
- Как Каток отнесся к смерти брата? - спросила я.
- А ему еще не сказали. Дает показания по подозрению в убийстве Правдина, ведет себя нагло. Называет вас свидетелями... Пусть увязнет поглубже, вот тогда и сообщат. Посмотрим, как он начнет выкручиваться. После вашего отьезда братья вдвоем остались. Свидетели есть, что несколько дней назад между ними произошла крупная ссора: Юрик пинал младшего ногами. Может, нарочно он братишке шею и не ломал, но в гневе вполне мог силушку не рассчитать. Так что дела у Катка неважные. Когда его познакомят с результатами вскрытия, ему будет не до смеха.
- А чего ж ты не рад? - удивилась Серафима. - Хана Юрику, одно из двух убийств на себя брать придется. Конечно, адвокаты много чего наплетут, но власти Юрика не жалуют. На нас ведь тоже жать нельзя: бабы. Припугнут расколемся. Думаю, лет на семь мы с Юриком простимся.
- Где Жорка прячется, я сказал только вам, - вздохнул Владимир Петрович. -Кто убил?
- Как на духу, Вова, знать не знаем. Наверное, ребята Циркача. Может, сами как-то узнали, а может, и мы протрелались. Что с нас взять?
Тут Владимир Петрович повернулся ко мне:
- А ты что скажешь?
- Катку место в тюрьме. Если я не могу посадить его за убийство Циркача, значит, сядет за убийство брата.
- Лика, тебе придется давать показания в суде. Тебе придется поклясться говорить только правду и не лгать. Тебе придется нелегко... Уверяю.
- Ничего, я справлюсь. Уменя есть долг перед одним человеком.
- Перед убиенным Циркачом? - невесело усмехнулся Владимир Петрович.
- Нет, перед его женой. Единственное, что я могу, - засадить в тюрьму убийцу ее мужа. Я устрою на суде такой спектакль, помогая Юрику, что только идиот не поймет, что он убийца.
- Шутки с правосудием кончаются, как правило, печально. Может, ваши намерения и похвальные, лично я вполне разделяю желание видеть Катка в тюрьме, но лжесвидетельство - это лжесвидетельство. Подумайте над этим.
Лжесвидетельствовать не пришлось. Каток, осознав, в какой ловушке оказался, подписал признание в убийстве Сергея Правдина. На суде Серафима держалась со спокойным достоинством, а я рыдала и при каждом вопросе жалобно смотрела на Юрика. Забавно, но он, кажется, так и не понял, как смог оказаться в ловушке. На суде Каток выглядел сосредоточенным и хмурым, но страха я в нем не видела. Лжесвидетель Юрик Катков остался самим собой.
Все это еще только предстояло мне, а пока я собиралась домой. Я звала Серафиму в Италию, но она заявила, что там тоска смертная. Возвращаться я решила поездом, билет уже был куплен на завтра. Время оставалось на то, чтобы кое-что сделать.
Утром я поехала на кладбище. Говорят, похороны Циркача были пышными и многолюдными. Я на них присутствовать не могла, как теперь не могла уехать, с ним не попрощавшись.
Оставив машину на стоянке, я зашла в сторожку. Двое пьяненьких мужичков неопределенного возраста кого-то поминали.
- Извините, я ищу могилу, пять дней назад похоронили молодого человека, похороны очень богатые...
- А, это бандита, что ли? - оживились мужички. - По центральной аллее до конца и направо. Там все свеженькое, быстро найдете.
Я действительно нашла ее быстро, но подойти не смогла. Рядом с могильным холмом, целиком усыпанным алыми розами, на коленях стояла женщина в черном, держа за руку девочку лет пяти. Я торопливо повернулась и пошла к выходу.
В спортшколе было тихо. Знакомым коридором я добралась до тренерской, постучала и вошла. На этот раз в комнате был только пожилой мужчина, он сидел за столом и читал газету.
- Извините, где я могу увидеть Руслана Демидова?
- Руслана? А он уволился. Вы к нему по какому вопросу?
- Уволился? Когда?
- Неделю назад. Вроде опять в охрану подался.
Я попрощалась и вышла. Дома Руслана тоже не оказалось. Я долго звонила и еще дольше стояла перед запертой дверью. Выглянула соседка из квартиры рядом и, гневно оглядев меня с ног до головы, сказала:
- Нет его, неужели не ясно?
- А вы не знаете... - начала я, но она уже хлопнула дверью.
Оставалась автостоянка. Песики бегали вдоль ворот. Услышав сигнал, появил- ся парень. На нем была та же куртка, что и на Руслане в ту ночь, и в первую секунду я обрадовалась: он. Парень подошел ближе.
- Я ищу Руслана, - сказала я. - Как он работает?
- Не работает. Уволился. Домой зайдите, адрес дам.
- Спасибо, у меня есть, - сказала я, садясь в машину.
Вряд ли Руслан хотел, чтобы его нашли.
На следующий день меня провожали. Возле подъезда замерла "мечта бандита". За рулем сидел Негритенок, чрезвычайно довольный и сверкающий остатками зубов. Илья лично загрузил мои чемоданы, и мы поехали на вокзал. Серафима весело болтала и мяла сразу обеими ладонями рукав безукоризненного пиджака Ильи Сергеевича. Но тот взирал на это очень благосклонно. Я подозревала, что скоро получу веселенькую открыточку с приглашением на бракосочетание со скромной подписью: "Серафима и Илья". Тетушке, безусловно, пора замуж. Мы приехали рано и еще минут двадцать томились на перроне, то и дело поглядывая на часы. Мне не терпелось уехать, а тетушке меня проводить. Она посматривала по сторонам и хитро щурилась.
Пора было заходить в вагон. Мы облобызались с Серафимой, Ильей и подоспевшим Сашей. Потом я еще немного помахала рукой из окна, а тетушка сделала слабую попытку побежать за поездом. Я могла сесть и с облегчением вздохнуть. И тут обнаружила, что в купе по-прежнему одна. Довольно странно, но возражать я не собиралась. Город мелькал за окном, отпуск кончился, а у меня было чувство, что свою самую главную роль я уже сыграла.
Дверь купе открылась, и вошел Руслан, не вызвав своим появлением особого удивления.
- Привет, - сказал и сел напротив.
- Привет, - улыбнулась я. - В наши края?
- Точно.
- В отпуск?
- Как получится. Может, на всю жизнь. Как ваш городишко, очень паршивый?
- Город хороший. А как же твои дела?
- Так ведь нет никаких дел. Совершенно. Могу заниматься чем-нибудь не очень нужным и приятным.
- Это ты обо мне так?
- Ага. Давай знакомиться. Если честно, я золотой парень. Сама увидишь. Времени в дороге сколько угодно, успеем узнать друг друга.
- Я знаю, кто ты, - сказала я, глядя в окно.
- Да ну... - усмехнулся он. - И кто же?
Я улыбнулась и ответила:
- Дед Мороз.
