Хитер посмотрела на Новичка, он шевелил губами, требуя:
— Сейчас. Кричите сейчас!
Она застонала, схватилась за живот.
Новичок смотрел на нее умоляюще.
— Пожалуйста!
Хитер закричала.
Мясник кинулся к ней, расплескивая воду из ведра. Новичок вскочил и налетел на спину Мясника, изогнув губы в рычании. Они оба грохнулись на решетку. Металлическая тюрьма сотряслась от ударов.
Ведро упало на ржавый пол и покатилось, расплескивая содержимое.
Новичок снова бросился в атаку.
БУУУУМ! Мясник качнулся.
Новичок схватился сзади за маску Тэтчер и ударил Мясника головой о прутья решетки:
— Хватайте его руки! Хватайте руки этого гада!
Данкан оказался за ее спиной:
— Не делай этого, Хитер.
— Я…
— ХВАТАЙТЕ ЕГО ЗА РУКИ!
— Он с ним не справится. Никто с ним не справится.
Новичок снова ударил Мясника головой о решетку:
— ХВАТАЙТЕ ЕГО ГРЕБАНЫЕ РУКИ!
Мясник поднял взгляд и посмотрел на Хитер. Он был ТЬМОЙ, поняла она, и это была проверка.
— Нет.
— ХИТЕР, ХВАТАЙТЕ ЕГО ГРЕБАНЫЕ РУКИ!
— Я не могу…
— Не ввязывайся.
Мясник изловчился и схватил мужчину за рубашку, затем ударил кулаком в лицо.
Новичок поскользнулся в луже блевотины и отлетел к стене.
Мясник пнул его в голову. Голова Новичка ударилась о металлическую стену, изо рта хлынула кровь, заливая ржавый пол.
— Никто не может его победить. Он вечен.
Мясник еще раз пнул мужчину, затем схватил за горло и с силой приложил к решетке. Руки мистера Новичка обвисли, колени подогнулись. Он сполз по решетке на пол и затих.
Через две минуты Мясник втащил в камеру ванну. Хитер едва не описалась от страха. Она уползла в дальний угол и закусила губу, чтобы не плакать. Она же была хорошей, она была хорошей, она была хорошей…
Мистер Новичок застонал и попытался встать, но у него ничего не вышло.
Мясник сунул руку в ванну и достал небольшой пластиковый прямоугольник, похожий на телевизионный пульт. Щелк. Между двух электрических контактов на конце пробежала искра: клик — клик — клик — клик… Он приставил электрошокер к пояснице мистера Новичка, и мужчина забился в конвульсиях, задев ногой ванну. Легкая ванна отлетела в сторону, ее содержимое рассыпалось по полу: цепи, проволока, ножи… один упал рядом с прутьями решетки.
Новичок затих, он лежал на полу и тихо стонал. Электрошокер полностью лишил его способности сопротивляться.
Палач прикрепил цепи к щиколоткам, поднял тело в воздух, срезал одежду, одной рукой схватил Новичка за лицо, затем поднес пробойник к лысой макушке.
КРЭК.
Когда ярко-синий штырь погрузился в череп, мистер Новичок прекратил дергаться.
Два быстрых разреза, и темно-красная жидкость хлынула в ванну. Тело висело неподвижно.
Голова отделилась с одного удара и была без лишних церемоний брошена на пол. Приоткрытый глаз пялился на Хитер, забившуюся в угол.
Кожу Мясник содрал быстрыми, экономными движениями. Затем взрезал живот и грудную клетку. Внутренности вывалил одним быстрым движением. Тело мистера Новичка превратилось в пустую раковину меньше чем за пять минут.
Затем в ход пошел топор. Мясник разрубил тело вдоль позвоночника на две половины. Половинки начали крутиться на цепях, стукаясь о металлическую стену и прутья решетки.
Мистер Новичок стал тушей. Всего лишь мясной тушей… Только по рукам и ногам можно было догадаться, что когда-то это был человек. Мертвая голова осуждающе смотрела на Хитер с пола.
— Неужели нам и в самом деле нужно туда лезть? — Полицейский держал лом у груди и разглядывал крышку бака с таким видом, будто это вход в ад.
— Ага. Сержант Макрай неровно дышит к дерьму других людей, верно ведь, Лаз? — Стил, уже с новой сигаретой в зубах, показала на бетонную плиту. — Только постарайтесь не запачкать вон те царапины.
Они подогнали фургон поближе. Дизельный генератор весело постукивал, снабжая энергией два галогеновых прожектора. Полицейский поправил маску на лице и покрепче ухватился за лом.
— Будет мило, Фрэнк, если успеешь сегодня, — сказала Стил, показывая пальцем вниз.
— Ладно, ладно. О господи… — Он сунул лом между крышкой и основанием и нажал. Бетонная плита сдвинулась. — А… черт. — Полицейский отскочил, зажимая нос.
Стил вынула окурок изо рта:
— Фрэнк, не будь таким… а… мать твою за ногу!
Из люка поползла омерзительная вонь: канализация в чистом виде, умноженная на сто.
Логан прижал ладонь к носу и зашел против ветра.
Чертыхаясь, Фрэнк поставил ногу в синем бахиле на край крышки и толкал до тех пор, пока она полностью не сползла.
Логан надеялся, что вонь уменьшится, развеянная легким ветерком, но стало еще хуже.
Фрэнк заглянул в темное отверстие:
— Я туда не полезу.
Стил подошла поближе:
— Ну, по крайней мере, поройся там палкой или еще чем-нибудь.
— Это еще не факт, что там что-то окажется…
— Вот и надо выяснить это. Что мы тут стоим как бараны?
— Что-то не видно, чтобы вы рвались в добровольцы…
— Не моя работа, солнышко, — огрызнулась Стил.
Полицейский выругался, опустил на лицо брызговик и надел пару толстых резиновых перчаток. Кто-то протянул ему длинную палку с крючком на конце, и работа пошла. Когда он начал ворошить омерзительное месиво, вонь стала еще сильнее.
Затем Фрэнк замер:
— Что-то подцепил…
— Ставлю десятку, что это еще одна сгнившая овца, — усмехнулась Стил. — Они их туда сбрасывают, чтобы зараза не распространялась… ох, мама родная.
Это была голая женская рука, покрытая серо-коричневой мерзостью.
— Труп женщины, между тридцатью и сорока. Вес примерно девяносто килограммов… — Доктор Изобел Макаллистер обошла стол, на котором производила вскрытие; ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум вентилятора.
— Знаешь что, — сказала инспектор Стил, одергивая низ своего халата, — я до смерти устала носить эти чертовы штуки. Для кого их делают? Кому они подходят? Квазимодо? Они залазят мне прямо…
Изобел возмутилась:
— Не могли бы вы ради разнообразия сохранять тишину?
Тело Валери Лейт лежало на столе, напоминая сломанную куклу: руки, голова, торс, ноги — все по отдельности. И все еще покрыто тонким слоем серо-коричневой вонючей жижи.
— А вы не могли бы поторопиться и смыть всю эту гадость? — парировала Стил.
— Если уж вы вытащили меня из дому поздно вечером, чтобы сделать вскрытие, то уж будьте любезны, не мешайте!
Стил раздула щеки и снова одернула халат, но молчать долго было выше ее сил.
— От тебя одни неприятности, ты это знаешь? — прошептала она Логану. — Если кто-нибудь находит труп, то он обычно довольно свежий. Ты же — наполовину сгнивший и замаринованный в говне. Ну, я труп имею в виду…
— Я не виноват, так получилось.
— Да уж, слепая удача.
— С левого бедра срезана большая часть плоти. Края раны разложились после долгого пребывания в канализации… — диктовала Изобел.
— Я ведь говорил, что в доме у Лейтов было что-то странное.
Стил хмуро посмотрела на него:
— Ты чего добиваешься, парада?
— Расчленение производилось ножом с односторонним лезвием, длиной приблизительно в восемь дюймов…
— Ничего я не добиваюсь…
— Ты хоть представляешь, сколько из-за этого будет неприятностей?
— …угол разреза показывает, что он был сделан правшой…
— А как насчет «хорошая работа, ты гордость полиции»? Чьи это слова?
— Ой, не драматизируй, мы…
— Инспектор, я больше не буду повторять. Это вскрытие, а не игровая площадка! — прикрикнула Изобел.
Стил почти покраснела:
— Простите, док. — Затем, когда никто не видел, она ущипнула Логана за руку: — Это ты виноват!
Часы в морге показывали четверть девятого, когда Изобел наконец разрешила помощнику вымыть останки. Восемь пятнадцать, а Логан заступил на дежурство в четыре утра. Получалось, что он проработал… нет, он слишком устал, чтобы подсчитать.
Помощник начал с головы. Грязная вода с журчанием сбегала по сливу, и постепенно лицо женщины освобождалось от корки вонючей слизи. Настроение Логана ухудшилось. С другими жертвами было проще. Они ведь были всего лишь кусками мяса. В данном случае все было иначе: то, что лежало на столе, походило на человеческое существо. Валери Лейт, тридцать пять лет, кожа изрыта и потеряла цвет, темные волосы обрамляют лицо мокрыми прядями… Удовольствие от хорошо выполненной работы быстро улетучивалось…
Из окна кабинета старшего инспектора Бейна Абердин представлял собой сверкающее одеяло — желтые и белые уличные фонари, горящие в густо-синей ноябрьской ночи. Почти полночь… Где-то вдалеке слышались звуки сирены.
