на газ, с самого старта выжав максимальную скорость. Я должна найти свою клиентку, кажется, ей грозит нешуточная опасность. Не удивлюсь, если ее похитили. Возле кафе я припарковалась, бросилась внутрь, но в помещении еще было немного гостей. Женщины в небольшой шляпе с вуалью среди них не было. Я проверила туалет, соседний зал, даже на кухню заглянула, но Жогина словно сквозь землю провалилась. Администратор на мои тревожные расспросы покачала головой – вдова еще не приехала и не заходила в здание. В тревоге я кинулась назад к парковке, сейчас вернусь в похоронное бюро, может быть, она еще там. Ну, задержали, может быть, а трубку не берет, потому что занята важными делами. На ходу я набрала телефон колумбария, но и там официальный голос подтвердил: Анна Жогина забрала урну с прахом и отбыла уже полчаса назад. Руки у меня заходили ходуном от волнения, я уже набирала телефон Кири, чтобы немедленно поднимать Тарасов на официальные поиски вдовы Жогина, как краем глаза поймала движение в вуали и шляпке в соседней машине. Рука скользнула за пистолетом, я мелкими шагами подкралась к машине, где на заднем сиденье трепетала вуаль и смутно угадывался женский силуэт. Раздался еле слышный то ли крик, то ли стон, и я решительно двинула ногой по бамперу, чтобы отвлечь преступника, а потом резко рванула за ручку двери. И тут же застыла с раскрытым ртом, чуть не выронив от удивления пистолет из рук.
На заднем сиденье автомобиля замерли в пикантных позах адвокат, которого я вчера нашла для Анны, и сама веселая вдова. Сброшенный пиджак юриста, задравшийся подол платья, может быть, я приняла за следы борьбы, но женщина сидела на коленях у мужчины, обняв его руками за шею. А на белом воротничке строгой рубашки защитника алел след от помады Анны.
– Я вам звонила, а вы не брали трубку, – объяснение мое, конечно, прозвучало сейчас очень глупо.
Но Жогина и сама была смущена, в какой ситуации ее застали. Она одернула платье, запахнулась, неловко перевалилась через своего любовника и поспешно выскочила на улицу из машины.
– Вы не подумайте, Татьяна, мы не были в сговоре, не договорились Андрея убить или что-то подобное. Мы с Митей, с Дмитрием, были не знакомы до вчерашней встречи. И так получилось… – она опустила глаза, лицо залило румянцем. – Понимаете, я так долго была несчастна с мужем. Он хороший врач, но сын и муж просто ужасный. Я даже не думала, что мое счастье найдет меня вот так, в кошмарной ситуации. Я счастлива впервые за много лет…
Теперь мне стало понятно, почему она так светилась в зале прощания. Не от радости, что муж умер, а что в машине ее ждет новый поклонник.
– Я понимаю, что положено горевать, и не хотелось бы, чтобы окружающие узнали о Мите. Со стороны это выглядит ужасно, – женщина дрожала от волнения, стараясь мне объяснить картину в машине. – Я бы на вашем месте тоже ужаснулась, три дня как вдова и заводит шашни с другим…
– Анечка, – из машины подал голос Митя. – Я думаю, что не стоит использовать это слово для наших отношений. У меня самые серьезные намерения.
От его слов моя клиентка помолодела на глазах, наполнилась светом и свежестью, словно распускающийся цветок.
– Митя… ты… – на глазах у нее выступили слезы. – Я так счастлива. Это так странно, я стою возле кафе, где сейчас будут поминки моего мужа. Я с ним прожила столько лет. Как все странно происходит.
– Ваш брак был давно формальным, – окно приоткрылось, и Митя тоже вклинился в нашу беседу.
– Так, – я прервала их воркование. – Анна, давайте оставим в стороне вашу личную жизнь. Вы меня наняли, чтобы я искала убийцу Андрея. Пересаживайтесь в мою машину, у меня есть несколько срочных вопросов.
Жогина взглянула вопросительно на своего нового возлюбленного, тот еле заметно кивнул, и Анна пошла за мной по парковке в сторону белого «БМВ».
В салоне я не стала рассказывать, почему меня так волнует личность скандалистки. Лишь коротко выпалила вопрос:
– Женщина, девушка, в сильном алкогольном опьянении, которая кричала ругательства в микрофон во время прощания, кто это?
– Это Ольга Мишина, я вам о ней рассказывала. Она волонтер, то есть не работает в центре на должности или за деньги. Просто помогала Андрею, что-то вроде администратора. Организовывала раздачу еды чаще всего.
– Вы слышали ее слова о том, что все ложь? Что это значит? Почему, вы думаете, она была так пьяна?
Анна протяжно вздохнула:
– Если бы вы хоть раз работали с такой категорией людей, как наши подопечные, то не задавали бы такие вопросы. Они же больные психически люди, с душевными травмами, тяжелым прошлым.
– А при чем здесь ваши подопечные? Ольга же была администратором, а не бомжом, – я сдержалась, чтобы не высказаться о том, что мой знакомый бомж вполне себе уравновешенный и довольный жизнью человек.
Анна взглянула на часы, потом на ручеек из людей, что постепенно стекался к зданию кафе:
– Еще пятнадцать минут до начала поминального банкета. Я расскажу вам историю Ольги, может быть, так станет понятнее ее поведение.
«Она знакома с Андреем давно, работала в одном из салонов, что когда-то принадлежали его отцу. Работала хорошо, старательно. Это вообще про Ольгу, она все делает усердно, за все всегда чувствует себя в ответе. Мне кажется, вот это ее вечное чувство вины и долга так испортило ей жизнь. У нее вроде бы семья была, но это я уже потом узнала, после того как она в приюте отработала почти год. Она была замужем, девочка родилась у них. Долго все было хорошо, дочка в детский сад ходила. А потом они погибли в аварии, за рулем была Ольга. И она после бутылки вина, которую выпила на шашлыках, не смогла удержаться. Мишина сломалась после такого, начала пить по-черному. Никто больше не видел ее трезвой ни минуты, женщины ведь спиваются быстрее. В какой-то момент сгорела квартира, когда она уснула пьяная с сигаретой. И не просто сгорела, а унесла еще жизни соседей, опять погиб ребенок. Даже не знаю, что у нее в душе творилось, я бы тоже не смогла бы, наверное, жить с таким грузом. Вот и Ольга
