этот единственный из всех книг оказался чистенький. Может, месяц пролежал у меня, а может, и того меньше. Неделю-две.
– И кто его мог у вас оставить?
– Никого у меня не бывало. Одна я живу, будто бы не знаешь.
Оставалось поверить ей в этом.
Манифик тоже решила кое о чем спросить.
– Но все-таки, зачем моему отцу так безотлагательно понадобился этот учебник?
– Откуда я знаю? Говорит, что для его библиотеки. Врет!
– Конечно, врет! – воскликнул Саша. – У него там есть такой. Я видел.
– Ну вот я и говорю, господин Загорский за всем этим и стоит.
– Но как вы так сразу угадали, что данный учебник является предметом вожделения именно моего отца? Мало ли для кого Владислав намеревался его приобрести.
– Это еще Леонтий подсказал. Как-то при мне проговорился, что хочет сделать подарок брату. Я у него дома на днях увидала две стопки таких учебников, спросила, зачем они ему. Он мне объяснил, что учебники для господина Загорского. Тот одержим поиском такого. Вот он и решил помочь всесильному родичу в его поисках. Но оказалось, что учебники те – да не те.
– Это как понимать?
– Те, что приобрел Леонтий, они все новые были. А Загорскому требовался учебник старый, уже с пометками. На этом факте он особенно яростно настаивал. А тот, что я нашла, он был старый и с пометками.
Наконец-то они подобрались к самому важному.
– А что за пометки были?
– Да не помню я. На полях что-то карандашом накорябано было. Мне без очков и не разобрать. Наверное, пояснения к решению задач. Что еще могут писать в учебниках?
Саша хлопнул себя по лбу.
– Я понял!
– Чего ты понял? – спросила Манифик.
– А вдруг это издание с пометками самого составителя? Хомченко! Вдруг он составил первый вариант своего учебника, в чем-то он показался ему неудачным, он сделал пометки на полях, и уже после этой редакции был выпущен тот учебник, который и увидели все абитуриенты? Тогда этот ваш учебник является настоящей букинистической ценностью!
– Даже если это и так, то что с того? Неужели учебник с рукописными пометками его составителя будет стоить так дорого?
– Иногда даже одна закорючка автографа может повысить стоимость книги в несколько десятков раз. А тут куча личных пометок, рецензии!
– Но Хомченко Гавриил Платонович при всем моем к нему уважении все-таки – это не Ломоносов, чтобы так гоняться за его автографом! Жил он сравнительно недавно, в середине и конце прошлого века. Преподавал в МГУ на факультете химии. Наверное, книг с его автографом с тех пор сохранилось еще немало.
Тетка Ира слушала разговор двух молодых людей весьма уныло.
– Что толку теперь спорить, в чем была ценность той книги, если у меня ее больше нет.
– Почему нет? Она же спрятана у Леонтия в квартире.
– Как же! Жди! Наверняка Загорский там уже пошуровал и учебничек прикарманил. И тот миллион, что мне был обещан Загорским, так и останется пустым обещанием. О, несчастная я, несчастная! Ни мужа, ни денег, ни книги! Сказать, что не в тюрьме, и на том спасибо.
Тот факт, что она, вообще-то, осталась жива, тетя Ира почему-то принимать во внимание упорно не желала. А на взгляд Саши, одно это перевешивало все прочее, что случилось с ней.
Как ни мало сказала тетушка, но даже эти ее слова дали двум сыщикам новый толчок к их размышлениям.
Да еще позвонил Грибков, который заявил Саше:
– Ты был прав, когда предположил, что в вино в квартире Гришки было что-то подмешано.
– Снотворное? Фемунал?
– Оно самое!
– При убийстве дядюшки Леонтия тоже было использовано это снотворное и тоже растворенное в вине. Почерк один и тот же!
– И скажу тебе по секрету, снотворное могло быть из одного и того же источника. Во всяком случае, эксперт показал мне на экране компьютера выделенную в обоих случаях формулу вещества, и я не увидел ни единого отличия между ними! Изготовлено в одном месте и продано в одной партии.
– А этот фемунал трудно купить?
– Ну это рецептурное средство. Очень сильное.
– Но есть и отличия, в случае с Гришей обошлось без крови, а в доме у Загорского убийца вспорол своей жертве живот.
– Просто там снотворного в вине было добавлено меньше, хватило, чтобы обездвижить обе жертвы, но не убить их. Потом Леонтия прикончили, а твоя тетка спала до утра и пробудилась в полном порядке.
– Если считать, что труп будущего мужа рядом – это в порядке, то да.
– Что ты к словам придираешься. Ей досталась сравнительно небольшая порция снотворного. Большая могла бы ее убить.
– Тетя почти не пьет. Она человек умеренный в своих привычках.
– Но несколько глотков она все же сделала. И Леонтий тоже. Этого хватило, чтобы вырубить их обоих. Выпитое снотворное лишило их возможности двигаться. Но умереть от такой дозы они бы не умерли, да и в самой бутылке в вине снотворного было растворено куда меньше, чем во втором случае. Второй раз тут уж убийца бухнул порошка от души. Странно, что Гриша не почувствовал постороннего привкуса в вине. Раз в десять больше, и это только предварительные прикидки.
– И что это может значить?
– Преступник хотел обойтись без крови. И кроме того, он хорошо знал ситуацию с Малкиным. Убийца был уверен, Гриша станет выпивать в одиночестве, все вино выпьет сам, значит, других жертв, кроме него самого, не окажется. А в случае с Леонтием и теткой Ирой он стремился убить только Леонтия, а твою тетку пощадил.
– Хочешь сказать, что убийца лично знаком с теткой? Симпатизирует ей?
– Ага! А возможно, является ее родственником.
– Уж не на меня ли намекаешь?
– Знал бы тебя чуточку хуже, намекнул бы. Очень уж подозрительно часто ты мелькаешь в этой истории.
– А что с Валерой Загорским?
– Как раз сейчас он едет к нам.
– Вы его задержите?
– Ну тут есть загвоздка.
– Какая?
– Наш свидетель-сосед вспомнил, что сразу после того, как за Валерием закрылась входная дверь Гриши и он ушел, дедок слышал за стеной голос Григория.
– То есть Гриша был еще жив!
Саша почувствовал разочарование. Выходит, Валера и не убивал.
– Когда будет что-то определенное, я тебе сообщу, – пообещал ему Грибков. – Тетка твоя как?
– В печали.
– Чего так?
– Оказывается, они с Леонтием собирались пожениться!
– Пожениться?
Грибков был поражен.
– Да, представляешь, на следующей неделе они с ним собирались идти в ЗАГС. Тетя буквально сражена, что кавалера убили. У нее были на его счет большие планы, как выяснилось.
Грибков приумолк, словно обдумывая сказанное Сашей, а
