Зиминой. Так что можно считать, что он и являлся орудием убийства в первом случае.
– Ну почему она могла убить Леонтия, я догадываюсь. Наверняка дело в наследстве.
– И немалом! – подтвердила Подмухина. – А у самой Зиминой дела шли не особенно гладко. Бизнес ее приносил весьма скромный доход. А долгов накопилось изрядно. На ней висит пять потребительских кредитов и ипотечный заем. И все они требуют регулярных платежей, а денег не хватает. По-видимому, хроническое безденежье и стало причиной ее поступка. Я ни в коем случае не оправдываю эту женщину, но в глубине души где-то ее понимаю. Перед тем как решиться на такое, она сделала несколько попыток, чтобы примириться со своим отцом и попросить его о небольшой поддержке.
– Они встречались?
– Да. И какое-то время Зиминой даже казалось, что она сумеет убедить отца немного помочь ей. В конце концов, он располагал солидным состоянием, а она никогда не видела от него никакого отеческого участия. И думала, что сумеет его разжалобить. Но едва только речь зашла о денежном займе, как Леонтий тут же зажался, а потом надел глухое забрало и полностью обрубил все их общение.
– И она осталась наедине со своими долгами и проблемами?
– А тут еще тяжелая болезнь матери, которая требовала трат. Деньги было взять негде. Банки отказывали в кредитах один за другим. Думаю, что это и послужило причиной того, что Зимина пошла на крайние меры. Желая избавиться от всех проблем, в которые ее ввергли отец и сын, она приняла решение избавиться от них обоих.
– Обоих? А сын ей чем помешал?
– Он вел жизнь далеко не благовидную, постоянно тянул из матери деньги, чем и довел ее до такого бедственного положения. Женщина буквально дошла до края в своем отчаянии. Дальше было только падение в пропасть. На самом краю она остановилась, перевела дух, оглянулась и поняла, что либо сейчас столкнет этих двоих, либо рухнет сама. Они губили ее жизнь, чтобы стать счастливой, богатой и независимой ей было необходимо избавиться не только от отца, но и от сына.
– От сына-то зачем? Не давала бы проходимцу денег, да и все тут.
– Ее сын имел на свою несчастную мать огромное, почти гипнотическое влияние. Отказать она ему ни в чем не могла. Зимина отдавала себе в этом отчет, и так же отчетливо она понимала, стоит ей завладеть состоянием отца, как сынуля начнет доить ее по полной. И весь ее план, как стать счастливой и богатой с его помощью, быстро рухнет. Он просто обчистит ее до копейки, будет терзать ее, пока она сама ему все не отдаст.
– То есть сказать «нет» сыночку-переростку она не могла, а вот убить его – запросто?
– Что же тут удивительного? За многие годы к сыну у нее накопилась такая же ненависть, как и к собственному отцу. Эти двое мешали ей жить счастливо. И она от них избавилась.
Саше так и хотелось крикнуть: «Браво!», но у него в голове не укладывалось, как мать может желать смерти сыну. Отцу, которого она практически никогда не видела и не знала, это еще как-то можно понять. Леонтий был для дочери чужим человеком. Но сын, которого она сама вырастила, сама воспитала таким, каков он есть, его-то за что убивать?
И тут Сашу посетила еще одна мысль, которая вытеснила все прочие.
– Подождите, – произнес он. – А о каком это убитом Зиминой сыне вы все время говорите? Кто это такой? И когда он был убит?
Саша был растерян. Пока он занимался расследованием, в их деле появился еще один труп? Третий? Но почему же Грибков ничего ему об этом не сообщил? А еще друг называется!
– И каким образом Зимина избавилась от своего сына? – спросил Саша.
– Да точно таким же, как и от своего отца. Отравила! Все с помощью того же сильнодействующего снотворного, которое врачи выписали ее страдающей от болей матери.
Это что же за третий отравленный? Или… От внезапной догадки у Саши даже в глазах потемнело.
– Как было имя сына Зиминой? – воскликнул он. – Назовите!
И стоило Подмухиной произнести имя этого человека, как Саша почувствовал, очень многое в его головоломке наконец-то начинает складываться. Невидимые кусочки мозаики пришли в движение, соединяясь в единую картину. Пока еще не до конца четкую и видимую в деталях, но уже обретающую общий силуэт.
Первым делом он позвонил Манифик и сообщил ей:
– Зимина нас попросту обманула! Гриша Малкин не был ее любовником, он был ее родным сыном. И внуком твоего дяди Леонтия. И твоим племянником.
– Вот почему Гриша мне всегда казался симпатичным. Даже когда дядя Леонтий на него жаловался, а папа называл сумасшедшим, я всегда думала иначе.
Услышанная новость сильно огорчила девушку в первую очередь тем, что сразу трое ее родственников, которые бы могли встать на ее сторону в борьбе с властным и деспотичным отцом, оказались кто мертв, а кто за решеткой. Потом, в свою очередь, рассказала Саше, что ей довелось узнать о том, как проходил допрос дяди Валеры.
– Как ты уже понял, они его отпустили. Даже предъявлять ему ничего не стали. Во-первых, примчался адвокат, которого прислал папенька. А во-вторых, как я понимаю, у них уже была Зимина на примете, а дядю Валеру они всего лишь спросили, приносил ли он бутылку с вином, когда пришел в квартиру к Грише Малкину.
– И что он сказал?
– Сказал, что бутылка уже находилась в квартире. Более того, Гриша из нее отпивал по глоточку. Он и дяде Валере предложил пригубить, да тот отказался. Вино Гриша пил сначала из бокала, а потом то ли опьянел, то ли стало лень наливать, он принялся отхлебывать прямо из горла бутылки, дядя пить после него элементарно побрезговал.
– Это и спасло ему жизнь.
– Дядя Валера так и сказал. Теперь радуется, что не выпил. Хотя говорит, что вино хорошее, он даже удивился, с чего это Малкин вдруг стал пить французские вина, когда раньше ничего лучше молдавской изабеллы не пробовал.
– Это очень важный момент. Твой отец и дядя Валера были и раньше знакомы с Малкиным!
– Конечно, были, – спокойно подтвердила Манифик. – И это никакая не новость. Я же тебе говорила, что это именно мой папа помог дяде Леонтию в свое время избавиться от притязаний Гриши. И помогал ему в этом непосредственно дядя Валера. Папа дал ему такое поручение, дал людей, которыми дядя Валера и распоряжался.
– Подозреваю, что притязания Гриши к твоему дяде
