большое, Геннадий Фёдорович, – искренне поблагодарила водителя Мирослава.
Карлушин потоптался на месте и выдавил из себя:
– Я вспомнил про бороду!
– Что вспомнили? – спросила детектив ободряющим голосом.
– Бороду он сорвал ещё в машине, я на него глянул в зеркало, и он сказал, что приятеля разыгрывал. А теперь вот на дачу к бабушке едет.
– Куда он дел бороду? Прихватил с собой? – спросили Мирослава и Наполеонов в один голос.
– В том-то и дело, что нет, – ещё больше смутился Карлушин. – Он сунул её в пакет и забыл на сиденье.
– Где сейчас пакет?
– Отдал диспетчеру. Отдал, и из головы вон! – Мужчина постукал себя по лбу костяшками пальцев.
– Геннадий Фёдорович, – спросила Мирослава мужчину, – вы сможете опознать своего пассажира как с бородой, так и без бороды?
– Смогу, – уверенно ответил Карлушин, – вы уж простите меня, я переволновался, никогда не попадал в такую переделку.
– Ну ты, брат, даёшь, – не выдержал Наполеонов, – таксистом работаешь, небось, не один год и ни разу в перепалку не попадал?
– Бог миловал, – тихо ответил Карлушин.
Пакет с бородой был благополучно изъят у диспетчера в присутствии понятых, после чего Мирослава и Наполеонов поехали в супермаркет. Отделов, где продавали карнавальные и театральные атрибуты, оказалось несколько.
Мирославе и Наполеонову повезло во втором из них: сразу два продавца опознали человека, купившего у них бороду.
– Он её при вас нацепил? – поинтересовался следователь.
– Нет, ну что вы, – махнула рукой одна из девушек.
– Но на камере видно, что из магазина он вышел уже с бородой.
– Он мог прицепить её в туалете, – предположила вторая девушка.
– И его манипуляции никого бы не заинтересовали, – как бы раздумывая, вслух проговорил следователь.
– Люди теперь чаще всего стали нелюбопытными, – заметила одна из девушек.
– И не говорите, – улыбнулся ей Наполеонов, – а ведь равнодушие – самый тяжкий грех.
Обе девушки переглянулись и пожали плечами.
– Ты им ещё Бруно Ясенского процитируй, – усмехнулась Мирослава.
– А что, – завёлся Наполеонов, – вот возьму и процитирую! Девушки, – обратился он к продавщицам, – вы знаете Бруно Ясенского?
– Не имели чести с ним познакомиться, – хихикнула одна из них.
Оставаясь полностью серьёзным, Наполеонов сказал:
– Бруно Ясенский – талантливый польский и советский прозаик, поэт, драматург.
– Если советский, – сказала одна из девушек, – то он, наверное, уже умер от старости.
У Мирославы чуть не сорвалось с языка: «Нет, он умер молодым, так как был расстрелян», – но она промолчала.
– Бруно Ясенского не стало в тридцать семь лет, – сухо проговорил Наполеонов. – Так вот, он сказал: «Не бойся врагов: в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей: в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных: они не убивают и не предают, но с их молчаливого согласия существуют на земле предательство и ложь».
– Мы запомним, – пообещали обе девушки чуть ли не хором.
Выражение лица Наполеонова стало довольным, он махнул Мирославе, подавая ей знак, чтобы она следовала за ним, и направился к выходу.
Мирослава улыбнулась про себя и не стала разочаровывать друга.
После супермаркета она уехала домой, так как поимка и задержание преступника уже стали делом техники. Детектив была уверена, что с этим полиция и без неё прекрасно справится.
Так оно и оказалось, охрана дачного посёлка сразу же опознала разыскиваемого парня и дала полную информацию о том, кто он и к кому приезжает.
Взяли его, что называется, тёпленьким, за бабушкиными ватрушками.
Парень был настолько потрясён, что даже не стал ничего отрицать. Да, он сбил мальчика, испугался, сбежал с места преступления; сказавшись по телефону родителям больным, он уехал на дачу к бабуле и залёг на дно, уверенный в том, что тут его никто искать не станет, тем более что он предпринял все меры предосторожности.
Наполеонов мрачно усмехнулся наивности трусливого преступника.
Была проведена экспертиза, парень дал признательные показания. Дело можно было хоть сейчас отправлять в суд.
Но это ни на шаг не приблизило правоохранительные органы к любителю пострелять из лука кленовыми стрелами.
* * *
Мирослава тем временем решила найти отца Пети Даниила Дмитриевича Бердичевского. Для начала нужно было созвониться с его родителями. Но вот незадача, позвонив по телефону, данному ей Анной Даниловной Бердичевской, матерью мальчика, Мирослава услышала в ответ только длинные гудки. Тогда она приняла решение съездить к ним домой.
Но и тут удача отвернулась от неё, двухэтажный дом, в котором жили бабушка и дедушка Пети Бердичевского, был расселён и снесён.
Мирославе предстояло узнать, куда переехали родители Даниила Дмитриевича Бердичевского, или каким-то образом найти его самого. Подумав, она решила поехать по месту проживания матери мальчика. Сама она всё ещё находилась в больнице, но ничто не мешало детективу поговорить с соседями. Так решила и сделала Мирослава.
Подойдя к двери подъезда, она набрала номер квартиры, которая находилась рядом с квартирой Бердичевских.
Ей почти тотчас ответил женский голос:
– Кто там?
– Детектив Мирослава Волгина. Вы ведь соседка Бердичевских?
– Да, – с лёгким недоумением ответила женщина.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов. Может, вы будете так любезны и разрешите подняться к вам в квартиру? Разговаривать по домофону не слишком-то удобно, – мягко проговорила детектив.
– Да, конечно, заходите, – ответила женщина, и послышался звук открывающейся двери.
– Спасибо, – проговорила Мирослава и, войдя в подъезд, поспешила к лестнице.
Когда она поднялась, дверь квартиры рядом с квартирой Бердичевских уже была приоткрыта. Едва Мирослава ступила на площадку, как она распахнулась шире. На пороге стояла женщина лет шестидесяти в цветастом ситцевом платье.
– Это вы детектив? – спросила она.
– Я, – ответила Мирослава и полезла за своим удостоверением.
– Потом покажете, – сказала женщина, – проходите. Тапочки там! – Она указала в низ обувного шкафчика.
– Спасибо, у меня с собой бахилы, – ответила детектив.
– Вы предусмотрительная, – похвалила женщина и представилась: – Меня зовут Надежда Константиновна, мы тёзки с супругой вождя мирового пролетариата, только фамилия у меня – Демьяничева.
– Очень приятно, – ответила Мирослава и прошла за хозяйкой на кухню.
– Если вы пришли со мной беседовать, – проговорила Демьяничева, – то делать это лучше за чашкой чая. Вы согласны со мной, детектив Мирослава Волгина?
– Согласна, Надежда Константиновна, – невольно улыбнулась Мирослава её апофеозному тону.
К чаю хозяйка подала домашние ватрушки и магазинные пряники. Детектив предпочла ватрушки и съела с удовольствием парочку.
Хозяйка между тем рассказывала ей о том, как жили мать с сыном.
– Анечка очень любила Петю, – проговорила женщина, и слёзы подступили к её глазам. – Если бы вы только знали, каким Петя был хорошим мальчиком. Я просто не представляю, как Анечка жить дальше будет.
– Вы не знаете, отчего она разошлась с мужем?
– Как сейчас говорят, не сошлись характером, – ответила женщина, – но, по мне, это всё глупости!
– В смысле?
– Данила уж слишком вспыльчивым был! Часто Анечку до слёз доводил. Вот она и не выдержала, указала ему в пылу ссоры на дверь. А он вместо того, чтобы повиниться, хлопнул дверью и был таков. У родителей жил. Не звонил, не приходил, видно, ждал, когда Аня к нему сама мириться придёт. А в ней гордость женская, наверное, взыграла, подала на развод. Данила просто взбесился! Сначала сына хотел отсудить. Ничего у него не вышло, и он уехал на Север.
– Надежда Константиновна, а вы давно в последний раз видели Данилу Бердичевского?
– На похоронах Петиных видела, – ответила Демьяничева.
– Значит, на похороны сына он приезжал?
– Приезжал.
– Вы не знаете, где он остановился?
– Мне Даниил сказал, что остановился у своих родителей.
– Где они живут, вы, конечно, не знаете?
– Не знаю, – ответила Демьяничева. – Но он был на машине вишнёвого цвета.
– Марка? Номер? – спросила Мирослава.
Но Надежда Константиновна только руками развела.
– Не знаю. Я в этом ничего не понимаю.
– Что ж, большое вам спасибо, Надежда Константиновна, за чай и информацию.
– Дура старая, помогла вам мало, – приговаривала Демьяничева, идя следом за детективом. И вдруг остановилась и воскликнула: – Во дворе же сидел Макар Петров со своим Софоклом!
– С кем?
– С Софоклом. Собака это их. Его Инга Васильевна выгуливать собаку заставляет. Говорит, что ему ноги размять полезно.
– Он что, старый?
– Кто? Софокл?
– Нет, Макар.
– Макар молодой, но он водителем автобуса работает и сидит постоянно.
– А где живёт Макар?
– На втором этаже под нами.
– Спасибо!
Спустившись
