– Мне об этом известно. К сожалению, я скептик. Но в вашем романе действительно много чудесных совпадений. В одной главе вы описали убийство женщины, познакомившейся с маньяком по объявлению. В книге ее зовут Ольга, но все мы понимаем, что ее прототип – Роксана Зайцева, ведь это ей подбросили чек в карман. Другая героиня – Галина – дает объявление о покупке «Мерседеса» и встречается с убийцей, предлагающим ей купить машину. Мы вычислили и эту женщину. Ее настоящее имя – Марина.
– Увидев это объявление в газете, я почувствовал, что от него идет жар, и понял, что женщина в опасности. Я позвонил ей сам, но было уже поздно.
– Маньяк ее увез в свое гнездышко, которое вы очень подробно описали. Это фантазия или предвидение?
– Оно приснилось мне. Но если оно выглядит по-другому, то он переоборудует его под то, которое я описал в романе. Иногда он идет на умышленный повтор. Это может помочь вам, если вы будете читать внимательно мой роман.
Полковник чувствовал себя неуютно: он тратил драгоценное время на болтовню с шарлатаном. Но генерал относился к провидцу очень серьезно, а приказы начальства Кулешов привык выполнять.
– Вы знаете, где находится логово маньяка?
– Нет. Могу лишь сказать, что оно находится не в жилом помещении и хорошо спрятано от посторонних глаз. Так что маньяк чувствует себя в полной безопасности.
– За городом? На даче? – Кулешов все записывал в блокнот.
– Нет. В этом помещении никто никогда не жил.
– Ну а в чем маньяк вас повторяет? Вы говорите о подсказках, но я их не вижу.
– И понятно. Вы многое не видите, Леонид Яковлевич. Я попросил иллюстраторов моего романа вложить в руку убитой девушки розу. Следующий труп вы нашли с цветком в руке. Но вы были увлечены мясником, тот работал на рынке и цветы для него не проблема. Но это проблема, уважаемый господин Кулешов. Даже для мясника. Такими розами не торгуют. Это садовый цветок редкого сорта под названием «Гордость Крыма». В Москве их единицы.
– Вы правы, мы проглядели это. Вы можете описать убийцу?
– Нет. Образ размыт. Человек страдает раздвоением личности. Он меняется. Или же речь идет не об одном человеке.
Тут Кулешов окончательно опешил.
– Двое насильников?
– Один. Но у него, возможно, есть сообщник, который заметает за ним следы. Вспомните о жертве, найденной на остановке. Девушка не была изнасилована. Не думаю, что ее убил маньяк. Ему не нужны жертвы, его интересует только секс. Причем у женщины должны быть определенные внешние данные. А та девушка была не в его вкусе: другой цвет волос, другая фигура.
– Почему же ее убили? – удивился полковник.
– Потому что она была знакома с мясником. Вы думаете, что только муж погибшей Роксаны Зайцевой следил за ним? Ведь для вас чек в кармане убитой сыграл главную роль. Теперь вы и сами знаете, что маньяк его подсунул, а потом наблюдал за Багдасаряном и среди его знакомых выбрал следующую жертву. Он проследил за ней. Может, познакомился, подвез на машине. Почему она? Да потому, что ее муж – дальнобойщик – сейчас в командировке, следовательно, никто не пойдет в милицию с заявлением о пропаже жены. Ваши подозрения в отношении мясника лишь усилились, а настоящий маньяк чувствовал себя неуловимым.
Кулешов помолчал и спросил:
– О ходе следствия вас информирует Вениамин Скуратов?
– Не обижайтесь на него. Он соблюдает ваши договоренности, и никаких подробностей в СМИ не разглашает. Я – другое дело. Беллетрист, фантазер. Алексею Зайцеву вы тоже не вправе высказывать свои претензии. Он мне показывал фотографии, сделанные на рынке. Я видел ауру людей, которым грозила опасность. Но вас мои выводы мало интересуют.
– Ладно. Может, вы и правы. Убийства продолжатся?
– Несомненно. Я не хотел бы нашего героя или антигероя называть маньяком. Это не так. Он болен. Его болезнь – страх перед женщинами, которые сами довели его до этого. Но как можно запретить мужчине заниматься сексом с красивыми женщинами? А как он это делает, тут уже вопрос его фантазии. Другое дело – убийства. Я не вижу убийцу, мои способности мне не помогают.
– Значит, вы нам не поможете.
– Почему? Я могу заманить убийцу в ловушку. Дам ему неверные подсказки в одной из следующих глав. Как только я пойму, что мой план может сработать, я позвоню вам. Но тут важно набраться терпения, чтобы не спугнуть убийцу.
– Что ж, спасибо.
После ухода полковника Маша с грустью сказала:
– Ты перечеркнул свой роман. Ты выдал маньяка с потрохами. Они его возьмут, и на этом наша эпопея кончится.
– Первая ее часть. Не забывай про дневник. Скажи, Анна, как к тебе попал дневник матери?
– Она умерла, когда я еще сидела за решеткой. На похороны ездил Казимир в качестве моего адвоката. Позже, в тайнике на даче, он нашел дневник и рукопись романа.
– Несколько страниц дневника вырваны.
– Это могла сделать только мать. Но в остальном она была искренна, вряд ли в своем дневнике она исказила факты. Может, она вырвала страницы о своей любви, которые показались ей лишними.
– Возможно. Но именно романтической истории нам так не хватает.
Слепцов взял распечатанную копию главы и направился в свою комнату.
Такого еще никто не видел. Вся команда полковника Кулешова, открыв рты, стояла на оживленной улице перед витриной магазина одежды. В витрине, рядом с манекенами в красивых платьях, на изящном венском стуле сидела женщина. Парик, яркая помада, лицо выкрашено как-то белой краской, черные чулки, короткая юбка, красные туфельки на шпильках, а в петлице белой кофточки красовалась необычайного цвета роза.
Рядом с полковником стоял директор магазина и нашептывал ему на ухо:
– Продавщица труп обнаружила. Она ответственная за витрины. С внешней стороны магазин был закрыт. А со стороны двора дверь открыта. Сторож пропал, сигнализация отключена. Задняя фрамуга витрины легко открывается. Мы часто меняем одежду на манекенах.
– Понятно, но туда можно попасть только из магазина. Что скажете о стороже?
– Пенсионер, бывший военный, честный человек. Работает у нас четыре года, нареканий не имеет. Иногда выпивает. Сейчас кризис, продажи слабые. Мы не можем себе позволить хорошую охрану. Продавцов и тех не хватает. И потом, верхнюю одежду редко крадут. Этой ночью тоже ничего не украли.
– Заднюю дверь открыл сторож? – спросил Кулешов.
– Не знаю. Она на двух задвижках. Вечером сторож приходит и запирается. А мы его запечатываем с центрального входа. Чтобы вновь открыть заднюю дверь, надо отключить сигнализацию. Но сторож никогда этого не делал.
– А вы откуда знаете? Вас же здесь ночью не бывает.
– Утверждать не берусь, но…
– Почему мертвая женщина не падает со стула? – спросил Кулешов у подчиненных.
– Девушка пристегнута к спинке стула кожаным ремнем.
Кулешов подозвал к себе майора.
– Съезди к сторожу, Андрей, если его дома нет, объявляй в розыск.
– Понял.
Группа зашла в магазин. Мертвую сняли с витрины, осмотрели. Медэксперт установил, что смерть наступила между часом и двумя ночи.
Полковник глянул на часы. Одиннадцать двадцать утра. С момента смерти прошло около десяти часов.
Следователь тихо сказал:
– Я бы проверил алиби гинеколога Виталия Белецкого. Все это время мы его не трогали. А вдруг? Чем черт не шутит.
– Возьми дознавателя и езжай к Белецкому. Но как гинеколог может быть насильником?
– Вы же сами велели мне почитать главы из романа Павла Слепцова. Он пишет от имени маньяка. Так вот. Там рассказывается, как он Олю, она же Роксана Зайцева, отвозит в универмаг. А мы знаем, что Роксана на рынок поехала от врача. К тому же я установил: в тот день у Белецкого Роксана была последней пациенткой. Он вполне мог уйти вместе с ней.
– А где он взял красный «Москвич»? Ведь у него черная «Мазда». А Багдасарян видел старую рухлядь. И если ты внимательно читал, то должен был понять, что маньяк уже бывал в парке и мельком намекнул на изнасилование зарезанной Юли. Это похоже на правду. Все сходится. Но чтобы врач гинеколог трахал кровавые трупы! В это, Игнат, никто не поверит.
– Я могу идти?
– Да. Мы тут без тебя справимся. Закончишь, приезжай в морг. Я буду там.
Когда Судец ушел, полковник проворчал:
– Еще один псих! Ну, работнички.
* * *
Следователь долго звонил в дверь. Потом все же заспанный доктор открыл.
– Вы Виталий Белецкий? – спросил его следователь.
– Да.
– Я следователь прокуратуры Игнат Николаевич Судец. У меня есть к вам вопросы. Извините, что разбудил.
– Нет, не извиняйтесь. Пора вставать. Мне на работу во вторую смену, а я лег спать в три ночи.
Они прошли в единственную комнату, которая никак не напоминала притон, описываемый Слепцовым. Скромная холостяцкая квартира, и даже перекидной календарь не с обнаженными моделями, а с иконами.
– А что вы делали до трех часов ночи? – как всегда вяло и без эмоций спросил Судец.
