как-то связана с историей его кумира Бриш. Вдаваться в подробности Годи не стал. Но поверить было несложно. У него дома в одной из комнат я увидела огромный коллаж из постеров какой-то певички.
— Вы были у него дома? — удивился директор Герберт, вклинившись в разговор.
— Да! — выкрикнула она и снова попыталась перевести стрелки, кивая в мою сторону: — Ей можно мутить с преподавателем, а мне нельзя, что ли?! Чем я хуже?!
— Кристина не носит с собой оружия, — ответил ей мистер Доерти и взглянул на меня: — Ведь не носит же, так?
Ответить мне не дали. Леймар хотел было что-то возразить. Но детектив его опередил, скомандовав, глядя на меня:
— Вынужден попросить вас вывернуть карманы.
Что я и сделала, послушно достав из переднего только свой дешевый китайский смартфон. А сам Грегсон продолжил читать переписку в телефоне Джессики и только по окончании поднял на меня взгляд. Я развернулась и попыталась вывернуть ткань еще и задних карманов.
— Достаточно. Тут мне все ясно. Преследование налицо, и если мисс Смит подаст заявление, — детектив в этот раз повернулся вначале к четверке студенток, стоящих у стены с дипломами, а потом вновь к Джессике, — то я буду вынужден вас арестовать. Вероятно, спрашивать, чей это кастет, также нет смысла, потому как вы мне скажете, что он принадлежит…
— Мистеру Живьену Годару, — сокрушенно ответила староста, перестав кидать на меня косые взгляды.
А я же никак не могла для себя решить, чего хочу больше: отомстить этим фуриям или позволить им уйти безнаказанно. Однако воспоминания о загубленной судьбе Бриш и о мании Годара, если это действительно так, позволили мне определиться.
— Я напишу заявление, — сказала вдруг, заставляя всех умолкнуть, и посмотрела на озадаченного директора.
— Может быть, вы подумаете… — начал было отговаривать меня мистер Доерти, на что я помотала головой в знак отрицания и продолжила свою мысль:
— Я напишу заявление на отчисление, а не в полицию. Потому не смогу участвовать в олимпиаде штата. И взамен прошу рассмотреть кандидатуры Джессики Шорти и Руди Нокстри как новых кандидаток на эту роль.
После моих слов на меня изумленно воззрились все. А я только и схватила Леймара за руку да сжала пальцы. Сейчас, под всеобщим вниманием, мне нужна была его моральная поддержка, как никогда. И Андриан действительно помог, сжал мою руку в ответ и добавил веское:
— Слова Джессики, конечно, не лишены смысла и многое объясняют. Я не раз видел Живьена рядом с Кристин, он из раза в раз навязывал ей свое общество. Однако это не умаляет проступка студенток: Джессики, Руди, Палмер, Моники и Джоан. И я как преподаватель просто не могу закрыть на это глаза. Прошу также принять мое заявление об увольнении.
Дослушав всю тираду до конца, Герберт по-доброму улыбнулся мне и Андриану, припечатывая провинившихся:
— Я на самом деле подумывал об отчислении скорее этой банды… — Доерти взял многозначительную паузу. Студентки услышали и захлюпали носами да прикрыли ладонями глаза — все как одна. — Но, с другой стороны, их родители оплатили обучение и без решения попечительского совета я не имею права отчислять… Однако исключительно для вас пятерых у меня есть наказание.
Постучав ногтем по столу, он еще немного подождал, прежде чем продолжить:
— Я подниму для вас планку по проходным баллам в итоговых тестах для перехода на следующий курс. И уж если вы не подтвердите свои феноменальные знания по всем предметам, то я просто буду вынужден вас отчислить. — И снова помолчав, он посмотрел на кастет, а затем на детектива. — Что же до принесенного оружия… если ваша теория, Джессика, о владельце кастета — Живьене Годаре — не подтвердится, то я также буду вынужден вас отчислить в одностороннем порядке. Криминальные элементы нашему колледжу не нужны. Вам ясно?
— Да, — кротко ответила она.
И Герберт снова посмотрел на меня.
— Очень жаль, Кристина, что вы нас покидаете. Ваши таланты нам бы очень пригодились. Если вдруг передумаете… — С этими словами директор достал из своего ящика не одно, а два заявления. — Вот вам чистый бланк на отчисление и еще один на восстановление. Всю проволочку с попечительским советом возьму на себя.
— Спасибо, — только и поблагодарила я, стараясь не разочаровывать добродушного мистера Доерти раньше времени. Прошла и заполнила тот, что на отчисление, воспользовавшись лежащей на директорском столе ручкой. При этом пришлось встать рядом с Джессикой. Та из последних сил опускала взгляд на свои колени, чтобы злобно на меня не пялиться.
Директор между тем продолжил разговор.
— Тебе, Леймар, такой прерогативы не предлагаю… Потому что я тебя еще не отпустил. Где мне, скажи на милость, сейчас взять нового преподавателя высшей математики? Коупин и так просит снизить нагрузку, погребаясь под горами проверок домашних заданий и тестов. Минимум две недели отработки на поиски нового кандидата на твое место, прежде чем я отдам тебе документы.
Андриан сокрушенно кивнул, глядя на меня как-то даже извинительно, что ли? А я прикусила губу от досады, но промолчала. Ведь я нашла флешку, и теперь меня здесь, в Моринсе, ничто не держит. Необходимо вернуться в Роерсити и первым делом уволить управляющую. Которую, кстати, единственную из всего штата оставила после смерти отца, чтобы не пришлось налаживать быт всего поместья заново.
Детектив еще о чем-то поговорил со студентками да прошел к столу, чтобы завернуть в пластиковый пакет кастет, взяв его рукой в медицинской перчатке. И когда только успел надеть?
— Мы можем идти? — с надеждой спросила я, отдав оба формуляра заявлений обратно. Одно — заполненное, другое — пустое.
И после моих слов раздался протяжный звонок, оповещая об окончании всего-навсего первой пары.
— Наш разговор еще не окончен, — напугал было детектив, однако тут же прибавил: — Но можете идти, я с вами еще свяжусь. Позже. А вы, — он обратился уже к директору, — будьте так добры, передайте мне личное дело Живьена Годара.
Невольно выдохнула, глядя на улыбающегося Доерти. Вот уж воистину невозмутимый человек. Хотя нет. Один раз мне все-таки удалось вывести его из себя и даже вызвать раздражение. И все равно это было так мило. Фыркая там, на высшей математике, он мне напомнил эдакого разгневанного мопсика или хомячка. А вот Леймару… который дождался меня в дверях директорской и пропустил вперед, я бы присвоила породу в собачьем мире — немецкий дог, весь такой добрый, преданный и самоуверенный, но стоит только разозлить, что на самом деле непросто, то лучше испариться на месте. Кстати, да. Не то зацелует.
— Слушай, Кристин. — Его слова отвлекли от веселых мыслей,
