несмотря на присутствие белокурой и немного смахивающей на куклу спутницы Кати. Сперва они явно собирались «за земляникой», но Митя вдруг передумал и подсел к нам. Катя переминалась с ноги на ногу в некотором отдалении, потом села, достала какой-то яркий журнал и принялась его рассматривать, время от времени бросая в нашу сторону красноречивые взгляды. Митя поговорил о погоде и красоте здешних мест и наконец решил взять быка за рога.
– Ирочка, – сказал он, – здесь так хорошо, а вы какая-то невеселая. О чем вы все время думаете?
Он был довольно симпатичный, этот Митя, и в принципе вполне можно было бы с ним пофлиртовать. Можно было бы, если бы не эта Катя с ее журналом, в котором она ни разу не перевернула страницы, если бы не исходившие от нее волны ярости. Терпеть не могу наживать врагов на пустом месте. Я внимательно посмотрела на Митю и спросила:
– Вы действительно хотите знать, о чем я думаю?
Он кивнул:
– Конечно!
– Ну смотрите! Я думаю о том, кто убил моего поклонника – не мой ли жених?
Ну и вид сделался у этого Мити! Не знаю, может, он подумал, что я ненормальная или что я происхожу из мафиозного клана, а может быть – что я его таким образом отшиваю. Во всяком случае, он немедленно встал, промычал что-то вроде: «Спасибо, я понял» – и удалился в сторону Кати.
– Ну, Ирка, – восхитилась сестра, – с тобой не соскучишься! То меня ругаешь за жесткость, а то сама...
– Ничего, ничего, правильно, – одобрил Левочка. – Так ему и надо! Что это за манера!.. А кстати, Ирочка, чего это вы такая грустная? Не хотите ли, девочки, рассказать мне, что такое происходит в вашей жизни? Про Никиту я знаю только из газет и из телевизора. Кажется, это имеет к вам гораздо более непосредственное отношение, чем я думал? При чем здесь Ирочкин Костя? Если, конечно, это не секрет...
– Да нет, Лева, – махнула рукой сестра, – Какие от тебя секреты! А при чем здесь Костя – это хороший вопрос. Вот и мы с Иркой хотели бы знать...
Она растянулась на подстилке, сосредоточенно жуя травинку, и ни с того ни с сего брякнула:
– Вот скажи, Левочка, если бы мы с тобой решили пожениться...
«Вот свинья! – с негодованием подумала я. – Зачем же она над ним издевается?!»
Левочка грустно молчал.
– Я говорю, если бы мы решили пожениться, – как ни в чем не бывало продолжала Маринка, – а у меня был бы поклонник, еще с давних времен... Скажи, во-первых, тебя бы это волновало?
– Некорректно, – послушно включился Левочка. – Я бы, допустим, был абсолютно счастлив и плевать бы хотел на всех и вся. Но ведь ты, как я понимаю, говоришь о Никите и Косте? Костю я совсем не знаю... Мало ли какие у него могут быть комплексы! А тут такой соперник – знаменитость, звезда! Это, знаешь ли, не так просто... На этом элементарно можно свихнуться. Вы что, думаете – Костя его убил? Из ревности?
– Погоди, Левочка, не спеши, – попросила Маринка. – Вот представь себе: вдруг этот самый хахаль узнает про тебя что-то такое, что мне, то есть невесте, наверняка ужасно не понравится... Как ты думаешь, что это могло бы быть?
– Что я – импотент? – вдохновенно предположил Левочка.
– Ну насчет этого, думаю, я сама была бы в курсе.
– Что я – голубой, или нет, лучше – бисексуал?
Сестра красноречиво взглянула на меня. Я отрицательно покачала головой.
– А ты уверена? – поинтересовалась она.
– Уверена. Отстань.
Левочка почесал в затылке и выдвинул следующую версию.
– Может, он узнал про мое темное прошлое? Что я убил кого-нибудь или ограбил? Стойте, а вот еще лучше: может, я женат?
– Знаете что, – сказала я, – подите-ка вы куда подальше со своими идеями! Никита впервые услышал от меня о Косте в пятницу вечером. А убили его в субботу днем. Когда же он, по-вашему, успел собрать информацию?
Левочка смутился.
– Да, действительно... Тогда я, пожалуй, за ревность, осложненную комплексами. Слушайте, чем это мы здесь занимаемся? С чего вы взяли, что это Костя?
Маринка вкратце объяснила ему, что к чему. С каждым словом глаза у Левочки все больше вылезали на лоб. Тем не менее в конце не последовало ни ахов, ни охов. Вместо этого он сказал задумчиво:
– Странно, что именно в этот промежуток времени там перебывало столько народу. Прямо сходка какая-то! А вам не кажется, девочки, что вы слишком доверчивы? Скажем, почему вы с ходу отметаете этого господина Еврея? Потому что он симпатичный? Или, к примеру, эту девицу с Ирочкиной работы?
– Лильку? – изумилась я.
– Никита звонил Ире после того, как она ушла, – напомнила сестра.
– Вернулась! Сперла у него ключи из кармана, ушла, встретилась с кем-то, кто передал ей пистолет, и вернулась. Дверь открыла ключом, застала врасплох...
– Лилька – мокрая курица, – твердо заявила я. – А Еврей действительно очень симпатичный, и убивать Никиту ему не было никакого резона.
– Вот я и говорю – вы слишком доверчивы, а доверчивость здесь неуместна!
– Это не доверчивость, Левочка, – пояснила сестра. – Это психология и интуиция. Но вообще-то спасибо, мы подумаем над твоей версией. А ты пока можешь написать детектив.
«Опять ехидничает!» – огорчилась я.
– Психология – так психология, – покорно сказал Левочка. – Тебе, Мариша, виднее. Но вот что я хочу вам сказать – если вам понадобится какая-нибудь помощь, то я всегда к вашим услугам. В любом качестве – хоть подопытного кролика, если надо...
И тут Маринку наконец проняло.
– Спасибо, дорогой, – сказала она совершенно серьезно и поцеловала его в щеку.
Домой мы вернулись гораздо позже, чем предполагали. Мама пришла незадолго до нас – из ресторана, куда водил ее один из поклонников, между прочим, довольно известный художник. Она еще не успела переодеться и сидела перед телевизором в безумно элегантном летнем костюме и туфлях на каблуках, вертя в руках «переключалку» и явно решая для себя вопрос, который в последнее время приобрел для нас масштабы гамлетовского, – включать или не включать? Ее чувства мне были вполне понятны. С одной стороны, ей наверняка не хотелось портить впечатление от приятного
