ей Андриана.
– И вы думаете, что волосы Татьяны могут помочь установить истину? – всё ещё сомневалась Корнеева.
– Очень надеюсь на это.
– Что ж, – Вера Семёновна протянула сыщице волосы своей подруги.
Сыщица подумала и разделила их на две части:
– Пусть одна останется у вас, – сказала она Корнеевой.
– Почему?
– На всякий случай. Только никому больше не рассказывайте о них.
– Хорошо, – кивнула женщина.
Андриана решила пока ничего не говорить о волосах Татьяны Топилиной ни своей клиентке, ни полиции. Она пока не знала, насколько разумно поступает. Да и сохранились ли вообще волосяные луковицы на волосах, хранившихся не один десяток лет в старом альбоме. Зато окрепла её уверенность в том, что Анну Пикалёву сбили специально.
Кому это могло быть выгодно? Самозванцу? Но как девушка могла ему помешать? Он мог просто сказать ей, что их отношения закончены, так как он решил вернуться к жене. Боялся выдать себя неловким словом? Случайным жестом? Ведь любящее сердце женщины обладает внутренним зрением. Может быть, оно и так. Но если бы Анна заикнулась об этом, её бы подняли на смех. Но это только в том случае, если бы смолчала родная тётка Прохора. Если же Анна и Светлана Андреевна объединили бы свои голоса, то полицая могла начать копать всерьёз.
Избавиться от девушки могла захотеть в первую очередь Раиса. Но если убийство спланировала она, то привести свой план в исполнение она решила чужими руками. Чьими же именно? «Тут и гадать особо нечего, – подумала Андриана, – будем исходить из того, что если она признала самозванца своим мужем, то, значит, они могли сыграть «дашь на дашь». Он помогает ей избавиться от Анны, а она помогает ему заполучить деньги настоящего Прохора. Но зачем Раисе избавляться от Анны? Это же опасно. Только из-за необузданной женской мести?» Андриана решила ещё раз встретиться с Вероникой Павловной Гурьяновой.
На этот раз женщины посидели под зонтиком летнего кафе, и заказ Вероника сделала весьма скромный – пару пирожков и чашку кофе.
– Не рассказывала ли вам ваша подруга об Анне Пикалёвой? – спросила Андриана.
– Нет, – покачала головой Вероника, – а должна?
– По идее, да. Хотя…
– А кто это?
– Школьная любовь Прохора.
– А, в смысле старая любовь не ржавеет? – невесело рассмеялась Вероника.
– Можно сказать и так.
– Имя Анны Рая не называла и о школьной любви мужа никогда не упоминала. Только один раз в сердцах обмолвилась, что Прошка подцепил какую-то шлюху и теперь с ней милуется.
– Она очень злилась? – спросила Андриана.
– Райка-то? Плевалась ядом, – усмехнулась Вероника.
«Значит, всё-таки банальная месть», – решила про себя Андриана и, сославшись на неотложные дела, покинула Гурьянову, предварительно оплатив её заказ.
– Что вы, не надо! – попыталась воспротивиться Вероника. Но Андриана уже упорхнула.
«Прикольная старушка, – подумала про себя девушка, – надеюсь, что я в её возрасте буду такой же энергичной».
Андриана тем временем думала о том, как ей узнать, откуда вообще взялся этот самозванец. Ни с луны же он свалился. Пока ясно только то, что он – незаконнорождённый сын Серафима Андреевича Топилина. То есть всё-таки сын. Но с кем Топилин-старший его нагулял? Где его мать? Почему он не появлялся раньше? Сколько вопросов и ни одного ответа! Серафим даже сестре ничего не говорил ни о своём романе на стороне, ни о сыне. Знал ли Серафим Андреевич сам о существовании незаконнорождённого ребёнка? Кто может быть посвящён в его тайну? Только его друг. «Приспичило же ему укатить в Италию!» – с досадой подумала Андриана.
Вечером пришёл Артур и сразу же заметил, что Андриана не в духе.
– Ты, как я погляжу, сегодня в расстроенных чувствах, – проговорил он небрежно.
– Угу, – пробурчала она.
– Кажется, у нас сова завелась, – сообщил Артур доверительно Фрейе и Марусе, – слышали, как гукает?
Обе кошки подняли хвосты и стали тереться об его ноги.
– Пойдёмте, барышни, на кухню, – пригласил их Артур, – ужин пора готовить.
И кошки потрусили за ним. Андриана осталась сидеть в зале. С лоджии дул ласковый ветерок и обдувал лицо сыщицы. Приятно пахло петуниями с лоджии соседки. А Андриана почему-то вспомнила о резеде. Она начиталась как-то о запахе резеды, некогда очаровавшем Наполеона до такой степени, что он собирал во время своего Египетского похода семена резеды душистой в степи и отсылал их в Париж своей Жозефине. Та посеяла их в своём саду в Мальмезоне. И вскоре мода на резеду охватила весь Париж, а потом и всю Европу. В викторианской Англии резеду выращивали как комнатное растение, в горшках. И пишут, что ароматом резеды были наполнены целые улицы. Вот и Андриана тоже посадила в ящиках резеду. Правда, у неё не было своего Наполеона, а Артур мало интересовался её растениями, поэтому семена она купила в цветочном магазине. Резеда выросла и даже зацвела. Но, к разочарованию Андрианы, она не пахла. По крайней мере, её нос не ощущал никакого аромата, хотя она и совала его старательно в разросшиеся кустики резеды. Константин Паустовский как-то обмолвился о резеде: «… выглядит бедной девушкой в заштопанном сером платьице». Именно так она и выглядела. И тем не менее в Древнем Египте почиталась наравне с миртом и лотосом. В те времена она точно была душистой, иначе не перевозили бы её купеческие караваны в Вавилон, Персию, Иран, Турцию. Во Франции до сих пор выращивают душистую резеду для нужд парфюмерной промышленности, Андриана читала, что её аромат чувствуется в духах «Кензо». «Почему же мне досталась такая, что не пахнет?» – вздохнула она печально.
Но вот до неё донеслись иные запахи. Это тянуло с кухни через незакрытые двери. Пахло чем-то вкусным. Кажется, супом харчо и ещё чем-то мясным. Андриана вздохнула, но не пошевелилась до тех пор, пока Артур не позвал её:
– Андриана! Иди ужинать!
Она ещё подумала, идти или не идти. Но потом всё-таки решила не злить его. Войдя на кухню, Андриана похвалила себя за то, что угадала меню сегодняшнего ужина. На столе уже стояли тарелки с супом харчо. Из духовки тянуло жареной курицей. Она уже догадалась, что Артур зажарил куриные окорочка и одну грудку. Грудка, естественно, предназначалась для особ царской крови, то есть для Фрейи и Маруси. Хотя Андриане тоже чаще всего доставалась часть грудки. Сам Артур почему-то предпочитал именно окорочка. На плите в кастрюле доваривалась картошка на гарнир.
Когда вся честная компания управилась с ужином, а некоторые даже миски облизали, Артур сложил в мойку грязную посуду, разлил в чашки ароматный крепко заваренный чай и разрезал на аккуратные кусочки ватрушку с творогом. Ватрушку он купил по пути в кулинарии, тем не менее она оказалась вкусной. Кошки тоже получили по маленькому кусочку.
– А теперь, – сказал Артур, – рассказывай, что там у тебя приключилось.
Андриана запила чаем последний кусочек ватрушки и пожаловалась Артуру, что ей не хватает пазла.
– Какого ещё пазла? – не сразу вник он в ситуацию.
– Понимаешь, – призналась она, – я расследую одно дело.
– Так я и думал, – проговорил он. – И какого же пазла тебе не хватает?
– Того, который я могла бы найти с помощью друга Серафима Андреевича Топилина, Родиона Михайловича Истомина.
– Постой, постой! – остановил её Артур, – Серафим Топилин твой клиент?
– Нет, покойный брат моей клиентки.
– Ещё лучше! – вырвалось
