из-за услышанного от Клер.
– Я не согласна. Но в любом случае давай завершим начатое до твоего отъезда, хорошо?
– Да. Хорошо, – решительно ответил он. – Тогда идем, нам нужно как можно скорее добраться до ресторана Гарсона.
– Нет, – после паузы отозвалась Валери. – Поехали лучше к Мартину и Джинни, ладно?
– Что? Сейчас не до коктейлей нагишом!
– Не до них, – согласилась она. – У нас совсем мало времени, чтобы успеть обыскать комнату Татильона до появления полицейских.
– Но они наверняка уже там… – Ричард осекся, когда Валери промаршировала мимо него, и поспешил за ней следом. – Ладно. Но можно мне сесть за руль твоей быстрой машины?
– Ричард, – медленно проговорила Валери таким тоном, словно отлично понимала, насколько пострадало его хрупкое эго этим утром от нелестных комментариев жены, и не хотела наносить новые раны по нежной мужской психике, но не могла уже сдерживаться. – Ричард, ты можешь хоть немного прибавить скорость, пожалуйста? – произнесла она совсем уж мягко. – Полиция в любой момент может нас обогнать и оказаться в гостинице раньше, чем мы обыщем комнату. Нужно поторопиться!
Позднее Ричард вспоминал это мгновение как поворотную точку, когда выбрал иную дорогу и принял решение не сидеть на обочине, взвешивая все «за» и «против» и обдумывая последствия, а действовать. Он не винил Клер. По-своему она заботилась о нем. Не забывая и о себе самой, конечно. Просто ему больше не хотелось быть тем человеком, каким она хотела его видеть. Вернее, на самом деле она тоже не хотела, чтобы он был тем человеком. Отрезвляющая мысль. Хотя и непонятно, являлась она самой разумной за всю сознательную жизнь или же наоборот – самой бессмысленной ерундой.
Так или иначе, если отставить в сторону эмоции, Клер обычно получала желаемое, поэтому можно и насладиться последним глотком свободы до того, как на руках и ногах защелкнутся кандалы академического плена. Пора выпустить на волю своих внутренних героев из «Итальянской работы» и «Французского связного», дав отставку персонажам из «Женевьевы» и «Молнии Титфильда», хотя в последнем фильме шла речь о поезде, вот только Ричард, как ни старался, к своему раздражению, не мог вспомнить другие медленные машины, поэтому в порыве ярости вжал в пол педаль газа и тут же почувствовал себя Стивом Маккуином из «Детектива Буллита».
Голова Валери запрокинулась назад, и ее шляпа взмыла в воздух, позволяя волосам свободно струиться за спиной на высокой скорости. Перекрикивая рев двигателя, Ричард неискренне извинился за свою роль в шляпном бегстве.
Когда машина резко остановилась на гравийной подъездной дорожке заведения Мартина и Джинни, он с некоторым трудом разжал пальцы, намертво сведенные на руле. Один из самых счастливых и свободных моментов в жизни оказался также и одним из самых пугающих. По пути сюда они чуть не врезались по меньшей мере в три трактора. Не исключено, что Ричард вопил в каждом из этих случаев. Валери повернулась и посмотрела на него. Ее волосы каким-то чудом уже лежали безупречно.
– Что ж, мы все же добрались, – произнесла она, хотя в глазах плясали лукавые искорки.
Боковая дверь гостиницы Томпсонов отворилась, и наружу вышел Мартин. По крайней мере, они предположили, что это он.
– Боже милостивый, – простонал Ричард, не желая смотреть на это, но в то же время не в состоянии отвести взгляда.
Дородная фигура, загораживающая задний проход, – двойное дно данного контекста Мартину бы явно понравилось, – выглядела как пони с неудачно надетым седлом: от кожаных шорт тянулись ремни с центральным элементом, по-видимому, предназначенным для помощи с поднятием тяжестей людям, страдающим от болей в пояснично-крестцовом отделе. От сосков мужчины тянулись цепи к собачьему ошейнику на горле. Данный костюм завершал надетый на лицо противогаз. Ричард знал, что это зрелище будет преследовать его до конца жизни.
– Здравствуйте! – жизнерадостно поприветствовал Мартин, словно и не выглядел как свиная туша, перетянутая ремнями. Он попытался помахать, но цепи, видимо, присоединялись к какому-то хитроумному механизму вне поля зрения, поэтому причиняли боль. Бедняга вскрикнул, потом удовлетворенно вздохнул. – Не желаете чашечку чая? Джинни как раз поставила чайник. – Он развернулся и вошел обратно в дом.
Ричард знал, что никогда не сумеет забыть вида красной, точно сырое мясо, задницы Мартина, колыхавшейся, пока он поднимался по крыльцу.
– Думаю, лучше оставить Паспарту здесь. – Валери не скрывала отвращения, но время поджимало. – Он предпочитает свежий воздух.
На крыльце появилась Джинни. К счастью, на ней был розовый халат, выглядевший, как ни странно, старомодным, потому что закрывал ее тело от щиколоток до горла, где она скромно придерживала воротник рукой. Ричард мог только вообразить, что скрывалось под одеждой, и поскорее отогнал от себя эти мысли.
– Жаль, вы не позвонили и не предупредили, что приедете, – прощебетала Джинни с гостеприимной и крайне дружелюбной улыбкой. – Мы как раз собирались посмотреть старые выпуски «Обратного отсчета».
Ричард попытался выдавить вежливый ответ, но ничего не смог придумать. К счастью, на выручку пришла Валери:
– Мы хотели попросить об одолжении.
– Выкладывай, подруга. – Мартин вновь появился на пороге, уже без противогаза.
– Нам нужно осмотреть номер месье Татильона…
– Ну, даже не знаю… Вторжение в личное пространство и все такое…
Казалось неправильным выслушивать лекцию о нарушении границ чего бы то ни было от мужчины, одетого как вестготский воин, забывший о штанах, но такие уж нынче стояли странные времена.
– Он бы не возражал, – вклинился Ричард. – Потому что уже мертв.
Мартин и Джинни переглянулись. Так же, как они с Валери научились принимать, если уж не понимать, странности четы Томпсонов, те тоже смирились с причудами детективов-любителей и в ответ довольно спокойно относились к их расследованиям.
– Ну ладно, – вздохнула Джинни. – В таком случае заходите, я сейчас принесу ключи.
Валери шагнула внутрь.
– Не повезло мужику, – прокомментировал Мартин. Это звучало так, будто Татильон просто растянул запястье, а не висел на крюке для туш в огромном холодильнике ресторана с дорогим кухонным ножом, торчащим из глотки, как сообщила Валери по пути к Томпсонам. – И все же… – Однако тема мертвого постояльца, казалось, исчерпала себя, поэтому после паузы собеседник продолжил: – Говорят, сегодня вечером пойдет дождь. Хорошо. Хоть польет в саду.
– Да, – согласился Ричард. – Мои лобелии уже начали вянуть. – Он всей кожей чувствовал, что Мартин едва сдерживается, чтобы не прокомментировать двусмысленность высказывания.
– Эй, старик, – вместо этого заметил он, – у тебя что, куриный помет на рубашке?
Ричард уже собирался ответить что-нибудь язвительное насчет парников, но лучшие половины вернулись как раз вовремя.
– Я дала Валери кусок кекса, который испекла вчера вечером. – Джинни вручила спутнице пластиковый контейнер и ключи, по-прежнему придерживая у шеи ворот халата. – Что вы планируете найти в номере?
Ричард подумал, что это отличный вопрос.
Чуть позднее они приступили к осмотру комнаты известного критика.
– Итак, что же именно мы здесь ищем? – стоя на пороге неприбранной спальни, повторил вопрос Джинни Ричард.
– Я пока не знаю, – отозвалась Валери из-под кровати. – Татильон писал мемуары. Должны же остаться заметки? Или ноутбук. Или что-то подобное.
– Как думаешь, они все время так наряжаются? – перемещаясь к гардеробу и открывая дверцы, полюбопытствовал Ричард.
– Кто?
– Мартин с Джинни. Думаешь, они все время так наряжаются?
– Я предпочитаю вообще об этом не думать, – посмотрев на напарника, фыркнула Валери.
– Да уж. Ты права. – Он перебрал висевшую на плечиках одежду, но не обнаружил ничего интересного, хотя и отметил, что костюмы и рубашки выглядели дорогими. – И все же, если наряжаться так постоянно, то что тогда может считаться парадным облачением для особых случаев? В смысле, если уж просмотр старых выпусков телевикторины сопровождался столь экстравагантными костюмами в стиле короля и королевы пригородных фетишистов, то на что тогда похож их День святого Валентина? Они одеваются еще круче или, наоборот, традиционнее? Дрожь пробирает от одной мысли об этом…
– Ричард, мне кажется, нам стоит поторопиться. Может, проверишь ящики вон того комода?
– Да, конечно. – Он подошел к упомянутому предмету мебели, где снова не обнаружил ничего примечательного, лишь дорогое нижнее белье, клей для парика – и все. Стало даже слегка жаль Татильона. И кому понадобилось его убивать? – Наверное, у критика накопилось немало врагов.
– Что?
– Просто рассуждаю вслух. Полагаю, Татильон приобрел множество недоброжелателей за годы своей карьеры. И друзей тоже, само собой.
– Себастьена Гроссмалларда можно считать и тем и тем. Похоже, ныне покойный Август Татильон возвысил его, создал ему репутацию, а теперь планировал ее растоптать.
– И поэтому был убит?
– С моей точки зрения, все выглядит
