Ознакомительная версия.
– Этот сумасшедший тут давно живет?
– В том доме? Двух лет еще нет.
– А до этого? Он из этих мест?
– Да. Нет. То есть родился он где-то в другом месте, но большую часть жизни прожил здесь. Он сам вам все расскажет. Если захочет. Только не берите с собой ваших сопровождающих. Тогда точно не расскажет. У него особое отношение к людям из органов. Идите втроем – вы двое и оператор.
– А как насчет людей известного вора в законе?
Николай покачал головой. Я вопросительно приподняла брови.
– Их он тоже не приемлет.
«Из опущенных, что ли? Или из простых мужиков? Его возмущало положение воров в законе и их приближенных на зоне, но он ничего не мог с этим поделать? И теперь не желает с ними связываться?»
– Во сколько вы за нами придете?
Николай ответил, что будет ждать нас в одиннадцать утра на выходе из поселка, и объяснил где.
– Проснетесь?
– Будильник поставим, – ответила Татьяна.
Николай уходил тем же путем, которым пришел.
* * *
Как только он скрылся в ночи, Татьяна вопросительно посмотрела на меня.
– Виталю предупредим и пойдем. Ни Андрюше, ни Олегу ничего говорить не будем. Если спросят, куда мы, скажем, что общаться с местным населением. И это будет соответствовать действительности.
– У кого бы спросить про местного сумасшедшего?
– Я бы не стала. Пока.
– А ночью на зону пойдем?
– С Николаем – нет. С Виталей – да. Если он решит, что нам стоит туда отправиться. Посмотрим, что Виталя выяснит. А пока давай-ка спрячем камушки.
– Куда ты их хочешь прятать?
Я предложила в туалете или душе. Там много щелей, надо попробовать, не отходит ли где-нибудь досочка…
– Так ведь найти могут! – воскликнула Татьяна.
– А ты представляешь, что может быть, если контрабандные алмазы найдут в наших вещах?
Татьяна хлопнула глазами.
– Кто будет рыться в наших вещах? Ах, да… Все ценности нужно носить с собой. Вот и алмазы возьмем. Не оставлять же их в номере?
– Если их найдут на нас, то это еще хуже. Если найдут в номере, еще можно утверждать, что подбросили. Слово Николая против твоего и моего.
– Юля, о чем ты?
– О том, что этими алмазами нас, возможно, хотели подставить.
– Но они же стоят больших денег! Ты же определила, что они настоящие!
– А сколько хозяева этого прииска могут потерять, если мы до чего-то докопаемся? Им вообще не нужно, чтобы информация о добыче здесь алмазов куда-то уходила!
– Но она уже ушла, – заметила Татьяна. – Если сюда даже американца принесло! А вообще странно. В Нью-Йорке узнали раньше, чем у нас. Или знали?
Татьяна хитро посмотрела на меня, потом сразу же стала серьезной.
– Как ты думаешь, нашим жизням угрожает опасность?
– Нет. Ты представляешь, что тут будет, если погибнет хотя бы один человек из нашей компании? А уж если все… Сюда понаедет столько народа, что местным мало не покажется! Причем и из МВД, и из ФСБ, и журналисты со всех каналов и центральных печатных изданий. Тогда бизнесу точно конец. И со свободой придется распрощаться. Поэтому убивать нас не будут. Я считаю, что нас будут подставлять, чтобы мы отсюда убрались и молчали в тряпочку. То есть молчали по вполне определенным вопросам. От нас за нашу свободу и благополучие потребуют представить вполне определенную версию. Какую – не знаю.
– Подставлять кого будут? Тебя? Тебя, меня и Пашку? Или и мужиков тоже?
– Думаю, что и Андрея, и ребят из ФСБ. С Виталей договорятся.
– Мы будем спасать представителей органов? – хитро посмотрела на меня Татьяна.
– В первую очередь мы будем спасать свои шкуры. А я еще буду выполнять свою работу. Пошли алмазы прятать.
Но для начала я их сфотографировала. Пашку мы не приглашали. По-моему, в данном случае съемка не требовалась. Потом я очень тщательно вытерла алмазы, чтобы на них не осталось отпечатков пальцев, завернула в тряпочку, и мы с Татьяной отправились искать подходящее место в туалете или душе. Дверь в нашу комнату заперли на ключ.
Туалет не разделялся на «М» и «Ж», хотя было две кабинки с дверцами и нормальными унитазами. Вообще и горячая вода все время текла из крана, и душ бил хорошей струей.
По-моему, подходящее место для камушков было над зеркалом в толстой раме. Можно было спокойно положить на нее сверху два камушка (без тряпочки). Я показала Татьяне пальцем на верх рамы. Она сама заглянула под раковину и показала мне большой палец. Вероятно, тоже заметила подходящее место. Так мы камушки и спрятали – один положили на раму, второй засунули в углубление под раковиной. Там еще оказалась небольшая щель, в которую как раз поместился камушек. Работали, не прикасаясь к камням пальцами, – через тряпочку.
Утром встали с большим трудом. Спас только холодный душ, под который по очереди встали мы с Татьяной. Подруга включила кипятильник, чтобы мы выпили кофе. Завтракать не хотелось. Рано утром ни ей, ни мне обычно ничего не хочется. А кофе требовался, чтобы взбодриться. Я отправилась будить Пашку.
Он оказался в номере один и крепко спал. Дверь оставалась незапертой. Три другие кровати, на которых должны были спать Виталя и двое подчиненных Ивана Захаровича, пустовали. По-моему, на них сегодня вообще не спали. Не стали бы ребята Ивана Захаровича застилать за собой постели. Им доводилось неоднократно жить в самых различных гостиницах, и они знают, что застилать за собой постель в гостинице считается даже неприличным. Это должна делать горничная. Горничная не стала бы работать при спящем постояльце (Пашке). И вообще ребята бы просто поленились. Когда мы жили вместе, Виталя все время говорил мне:
– Зачем кровать застилать? Ведь вечером же все равно разбирать. Днем дома никого нет. Мы утром встали и ушли, а вечером придем опять только мы и ляжем спать.
Сейчас Виталя проживает в доме Ивана Захаровича (где можно целый полк разместить), и там явно есть кому застилать за ним постель, кому разбирать и кому ее согревать.
Почему я все время думаю о Витале? То есть, конечно, не все время, но часто. Я страдаю? Нет. Мы расстались. Не в первый раз, но, думаю, в последний. Или не в последний? Во все предыдущие я тоже думала, что в последний. И вообще Олег мог бы проявить инициативу!
Будить Пашку я умею и накопила в этом деле большой опыт. Цены мне не будет, если когда-нибудь выйду замуж за алкоголика (свят-свят-свят). За кофе мы поведали Пашке о планах на сегодняшний день.
– Звони Витале. Здесь опасно одним ходить.
Один Виталин аппарат был вне зоны действия сети или выключен (обычный питерский), а второй (спутниковый) оказался просто выключен.
– Они не ночевали? – уточнила я у Пашки, который мог и не услышать прихода трех других мужиков.
– Вроде нет. Когда я ложился, их еще не было. Юль, оставь Витале записку.
– Я Ивану Захаровичу в Петербург позвоню. Не нужно тут никаких письменных улик оставлять.
Звонила я тоже по спутниковому телефону. Кратко рассказала про вчерашний день и сообщила о предстоящей встрече – если она, конечно, состоится. Я не была в этом уверена.
– О Витале не беспокойся, – заявил Сухоруков. – Делай свое дело.
Я пожала плечами, и мы втроем отправились к выходу из поселка. За стойкой администратора сидела уже другая тетка, очень похожая внешне на вчерашнюю, с нами вежливо поздоровалась, но ничего не спросила. Деньги и документы мы взяли с собой. У меня из ценных вещей в номере оставался ноутбук. И телефоны, и камеру с фотоаппаратом мы тоже взяли.
– Паша, вчера вечером кто-нибудь в гостиницу приходил?
Оператор покачал головой. Он смотрел телевизор (не помнил что) и пил пиво, иногда перекидывался фразами с дежурившей теткой, но она недолго сидела на своем месте. Тетка заперла дверь в гостиницу и пошла спать, попросив Пашку выключить телевизор и свет, когда решит подниматься наверх.
– А кто-нибудь из наших вернулся? – обеспокоенно спросила я.
– При мне нет.
– А тетка вообще о чем думала?! – воскликнула Татьяна.
– Если бы они стучали, мы бы с тобой услышали, – сказала я подруге.
– Там звонок есть, – прервал наше обсуждение Пашка. – Я спрашивал. Администратор сказала, что когда наши придут, то позвонят и ее разбудят.
Мы опять переглянулись с Татьяной. Мы не заходили в другие номера – то есть четырехместный, где разместились сотрудники органов, и одноместный американца. Во-первых, мы не хотели сообщать им о своих планах. Во-вторых, не хотели будить. Ведь у них мог быть очень напряженный вечер и еще более напряженная ночь… Мало ли кто куда лазал…
На выходе из поселка нас никто не ждал. Была сломанная береза, описанная Николаем, было поваленное бревно, на котором можно посидеть.
– Подождем, – сказала я. – Мало ли что его задержало?
Но через полчаса после назначенного времени Николай так и не пришел.
– Что будем делать? – посмотрела на меня Татьяна.
– Искать другого проводника или спрашивать дорогу к сумасшедшему отшельнику с прибившейся к нему бродяжкой.
Ознакомительная версия.
