на асфальт. С ненавистью посмотрела на ни в чём не повинную вещь, наверное, хотела её пнуть. Не взглянув на меня, Даша двинулась вперёд.
Обогнув Макеева, словно пустое место она пошла к ангару. Александр обернулся ей вслед. Немного подумав, я поднял куртку с земли, отряхнул её и скатал. Команды отомри, не было, поэтому остался стоять на мете. Мне в задницу, наверное, так и целились четверо с пистолетами.
Даша уходила, мы стояли. Макеев вытащил из кармана джинсов телефон, набрал номер. В ухе неприятно забулькало. Как раз с той стороны, где ударила Даша.
— Ангар открой. Девушку на выход. Что? Понял.
Макеев сбросил вызов, сделал несколько шагов ко мне и остановился. Будем продолжать или всё таки…
— Слышь, Чернов. Скоро новый филиал открываем, давай ко мне в команду. Ты бы подошёл. Могу руководителем поставить.
Мы снова как два хищника стояли друг против друга, принюхиваясь к противнику.
— У меня свой бизнес, не планировал бросать.
— Подумай, Назар. Играть ты умеешь. Я оценил.
Кажется, делить стало нечего, и страсти улеглись.
— Хоть и подгадил ты мне крупно, но я не в обиде. Напишешь обо мне?
— Посмотрим.
— Вали, Чернов. Пока я добрый…
Свобода горчила. Бабкин стоял около своей девятки, когда я вышел из будки с металлоискателем. Мой взгляд, словно бешеный радар обшаривал стоянку и прилегающую к ней территорию. Внутри поднималась песчаная буря. Макеев обманул? Разыграл фарс, а я купился, наивный дурачок! Он специально задержал меня, дождался, когда Даша скрылась из глаз и милостиво отпустил. А её? Где она?
Двинувшись по направлению к Бабкину, не в состоянии сдерживать рвущийся крик, я заорал.
— Даша вышла?
Невидимая дрожь прошивала всё тело, сотрясала каждую клетку. Отчётливо понимая, как мои мысли выбирают наихудший сценарий, я не боролся с ними, они засасывали меня как в трясину, остался воздух только на один вдох, на один выкрик.
— Ты видел её?!
Красной кнопкой в мозгу пылало слово «катастрофа», ещё секунда и ядерный взрыв накроет меня. Мой рёв привёл Бабкина в чувство, он заорал в ответ.
— Она здесь. В машине.
Трясина отступила, я рывком выбрался на поверхность и глотнул воздуха. Дурман, заполонивший мозг отступил. Незнакомец во мне, видимо, дождался своего часа, снял сигнализацию с моего долбанного самоконтроля, показал, чего я стою. Он показал мне голого человека с перекошенным лицом, который рвался вон из своей оболочки, корчился и орал как сумасшедший.
Даша сидела на заднем сидении и смотрела на меня. Подойти к машине, взглянуть ей в глаза? Извиниться за то, что разочаровал? Но я предупреждал, что не герой со светящимся бластером в руках и не «тихая гавань» со всеми вытекающими.
Не пойду. Не сейчас. Возможно никогда.
Моя неправильная часть взвыла от «никогда», другая хладнокровно наблюдала, одобрительно кивала головой. Победила вторая. Я подошёл к своему Паджеро, пискнула сигнализация, завёлся мотор.
Ворота стояли закрытыми, паранойя продолжалась. До сих пор не верилось, что мы выберемся отсюда. Или я желал другого финала: жесткого, кровавого, бескомпромиссного. Как в своих дурных фантазиях. С детства представлял, а что если…
— Выезжай, — махнул Бабкину рукой, — я за тобой.
Я разделился на того, кто жаждал любви и на того, кто отвергал её, с мясом выдирал из себя желание любить и быть любимым. Боль, которую принесла любовь, снова подвела меня к краю обрыва. Желать кого-то очень сильно — опасно. Для меня опасно вдвойне. Потеряна логика и баланс, мысли срываются в пропасть под звук визжащих тормозов.
Уметь проваливаться в иллюзию, видеть чужие страхи не спасает от своего собственного ужаса. По закону подлости он появиться внезапно, нападет как тать из-за угла. Ты встретишь его с открытым забралом, твой лепет «не надо» не котируется, ты обесценил его сам, когда-то сказав, я справлюсь. И если ты в здравом уме и доброй памяти уже летишь в пропасть, то ничего уже не исправить.
Только принять неизбежное.
Мы выехали с территории завода друг за другом. В окно я видел, затылок Даши, её растрёпанные волосы, считывал информацию о её таких же растрёпанных чувствах. Я никак не мог сосредоточиться на дороге, ехал за Бабкиным, словно приклеенный, создавая аварийную ситуацию. Чувствовал, как матерится Джон, требуя, чтобы я отстал. Не на буксире же!
Девятка показала правый поворот, я просигналил. Куда он собрался? Недавно появилась сеть, я уже посмотрел. Мгновенно набрал Бабкина.
— Нам прямо.
— Даша попросила довезти до железнодорожной станции.
— Подожди.
Девятка тормознула.
Хлопнув дверью, я вышел из машины и двинулся к ней, открыл пассажирскую дверь, наклонился.
— Пойдём, я довезу.
Даша не повернулась ко мне.
— Нет.
И тишина. Люся, сидевшая на переднем сидении, не отсвечивала. Молчала бы и дальше.
К чёрту всё! Я хочу поговорить! В следующее мгновение я выдернул Дашу из машины, как морковку с грядки, чудом не ударив головой о кузов над дверцей. От неожиданности она не успела ни крикнуть, ни оказать сопротивления. Не успела, не захотела или опять не смогла?
— Езжай! — стукнул по крыше девятки.
Машина, взвизгнув колёсами, с пробуксовкой ринулась вперёд. Джон не подвёл, оставив нас с Дашей одних на дороге. Она не стала кричать, обвинять и вырываться. Я ждал истерики, но её не было. Даша притихла. И нет, она не была напугана, скорее ошарашена. Я всё сделал правильно.
— Идём.
Как ребёнка за руку я повёл её к машине, Даша, не смотря на растерянность, старалась идти с достоинством, как будто сама приняла решение ехать со мной. Я усадил её на переднее сиденье, застегнул ремень безопасности, всмотрелся в её нежный профиль, подумал, что могу так стоять вечно.
Даша съёжилась от моего взгляда. Она не знала, что оказывает на меня магическое действие, рядом с ней рушились все мои установки, системы самоконтроля, обещания себе никогда больше. Рядом с ней я становился тем самым необузданным голым человеком, который с кровью выдирался наружу из своей оболочки.
Машина легко тронулась с места. Девятка Бабкина давно скрылась из глаз.
Уже пол часа мы ехали в полной тишине. Дорога всегда вводила меня в медитативное состояние. Зелёные поля, небольшие берёзовые перелески вдали, на обочинах низкорослые растения, ямы на асфальте, убегающее вдаль серое полотно. Огромная серая змея, которая вводила в транс, гипнотизировала. И ни одной встречной машины.
Всё будет хорошо. Всё возможно будет хорошо. Моей матери, когда я сказал о разводе с женой, оказалось достаточно двух дней, чтобы принять этот факт и смириться. Взглянул на Дашу, напряжение, что чувствовалось вначале,
