Марина Серова - Визит из преисподней

В тот день Виталий пришел домой, собрал свои вещички, встал в одну из своих театральных поз и произнес примерно такой монолог: «Дорогие родители, спасибо за отчий кров и за хлеб-соль — правда, я уже давно не ем вашего — и разрешите откланяться! Намерен отныне жить отдельно. И давайте для нашего взаимного удобства считать, что у вас нет сына, а у меня родителей. Больше вы меня не увидите, но услышать обо мне вам еще придется!»

И ушел. Навсегда. Насчет «хлеба-соли» — тут он был абсолютно прав: с самого совершеннолетия не брал у отца ни копейки, хотя всегда роскошно одевался и вообще вел богемный образ жизни. Так что отказаться еще и от отчего крова было чистой формальностью.

Конечно, отец пытался его искать — в основном из-за матери, но безрезультатно. Бывшие приятели и подружки тоже ничего о нем не знали, и даже милиция не смогла помочь. Друзья семьи постепенно перестали спрашивать Бутковских о сыне, чтобы не бередить рану. Виталий как в воду канул! Будто умер, сгинул…

Так оно и было. Виталий Бутковский умер. Родился Артист.

Родители и в самом деле больше его не увидели. Но очень долго о нем ничего и не слышали. До самого того момента, когда — уже в «бутоновские» времена — Сема Пфайферман как-то в приватной беседе сказал: «Мужайся, Олег…» — и поведал, что, по имеющимся у него сведениям, Виталий стал крупной фигурой в уголовном мире.

— Я ответил, что ничего не хочу об этом знать: у меня больше нет сына. Супруге, конечно, не сказал ни слова, но я уверен, что именно Виталий свел ее в могилу так рано… Через год после этого разговора ее не стало. Он не явился даже на похороны. Но среди венков был один, роскошный, с надписью: «Милой мамочке». И все… Наверное, хотел, чтобы люди подумали, будто венок от меня, ведь это я ее так называл. Конечно, это он прислал… А еще через полтора года я встретил Наташу. Я даже не сказал ей, что у меня есть сын. Зачем?..

И вот три года назад блудный сын предстал перед отцом с полномочиями посланца мафиозной структуры, предлагающей Олегу Бутковскому «взаимовыгодное сотрудничество»… Все остальное мы уже знаем.

Артист сдержал свое слово: семья о нем услышала, да еще как!

— Ты понимаешь, Гриша, почему я ничего не сказал тебе тогда: стыдно было… Ведь он твой ровесник. Сегодня ему исполнилось бы тридцать три. Возраст Христа… А он стал сущим дьяволом! И вам, Таня, не сказал, потому что считал его мертвым. Только от вас узнал правду — тогда, накануне… Простите меня, вы оба!

Он взял нас за руки, и я дружеским пожатием дала ему понять, что все в порядке. Гриня обнял его за плечи и молча прижался к нему лбом, всем своим видом говоря: «Я твой сын, батя!» Я не очень люблю такие душещипательные сцены, но это было очень трогательно…

Наконец Олег Николаевич легонько оттолкнул от себя Гришку — хватит, мол, телячьих нежностей, сынок, — и как бы невзначай соединил наши руки на каменном парапете. Это как же понимать? Благословляет, что ли?..

— Я только одного не могу взять в толк… — Олег Николаевич все так же смотрел вдаль — в даль прожитых лет. — В чем была моя вина? Где я оступился? Да, я не был идеальным мужем, это признаю… вы понимаете, о чем я. Но отцом! Отцом я старался быть таким, чтобы парню не было стыдно за меня. И не делал ничего недостойного мужчины. Так что же случилось? За что мне эта Божья кара?..

Я тоже смотрела вдаль, держа за руку своего супермена и героя, и думала: в самом деле — за что?