Вот уже вторую неделю он не знал, куда себя деть.
Живя в гостинице «Придорожная», он ничем не выделялся из общей массы южан, торговавших на новосибирских рынках, и чувствовал себя в безопасности. Такое состояние для профессионального боевика и террориста было непривычным и тоскливым. Горячая душа Бездырдоева требовала дела — стрельбы и взрывов.
Но детский дом, ради подрыва которого Бездырдоев прибыл в Новосибирск, сгорел сам собой за несколько часов до взрыва, никто при этом не пострадал. Группировка, членом которой был Бездырдоев, была полностью уничтожена во время спецоперации в Чечне, а местную чеченскую бригаду, к которой Бездырдоев попытался примкнуть, повязали, и он только чудом ускользнул во время задержания, в общем — все было из рук вон плохо.
И теперь он стоял у прилавка и жевал малосольный огурец. Только что он выпил полстакана водки местного подвального разлива, и ядовитая жидкость, неохотно опустившаяся в его желудок, требовала затычки. Прикончив огурец, Бездырдоев достал сигареты и закурил.
Деньги у него пока что были, и их должно было хватить минимум на месяц.
А что потом?
— Слушай, дорогой, — обратился к нему хозяин прилавка, южанин неизвестной народности, отказывавшийся открыть свою национальную принадлежность и принципиально разговаривавший только на русском, — давай ко мне в продавцы! А то, понимаешь, ходишь без дела, зря деньги тратишь! Будешь работать, помидоры-мамидоры продавать, русских Наташек завлекать, знаешь, какие они согласные?
Бездырдоев поморщился и ответил:
— У меня работа другая.
— Какая-такая работа! — всплеснул руками торговец. — Уже десять дней гуляешь тут, водку пьешь и мои огурцы кушаешь — разве это работа? Мне огурцов не жалко, кушай на здоровье, хоть все съешь, но я не понимаю — что за работа такая?
— Тебе не нужно понимать, — хмуро ответил Бездырдоев, — не спрашивай меня, хорошо?
— Ну хорошо… — торговец развел руками, — не буду. И все равно не понимаю.
Он отвернулся и стал придавать и без того аккуратным кучкам фруктов и овощей совершенную геометрическую форму.
Бездырдоев подумал и решил сходить в рыночную столовую пообедать.
Оттолкнувшись от прилавка, он уже сделал несколько шагов в нужную сторону, но тут увидел перед собой невысокого черноволосого мужчину в неприметной одежде и больших черных очках.
— Шамиль? — вопросительно произнес мужчина.
Бездырдоев напрягся, но мужчина едва заметно улыбнулся и сказал:
— Не беспокойся. Есть интересный разговор. Пойдем куда-нибудь, поговорим без свидетелей.
Бездырдоев внимательно оглядел мужчину, явного южанина, и спросил по-чеченски:
— А ты сам откуда?
Мужчина ответил на русском:
— Говорить будем только по-русски. Чтобы не привлекать внимания.
Непонятная логика собеседника удивила Бездырдоева, но в нем пробудился интерес, и, кроме того, тут же отступила мучившая десять дней скука.
— Ну что же, пошли, если не шутишь, — ответил Бездырдоев, — пойдем в столовую, я как раз туда собирался.
— Пойдем, — мужчина кивнул и, повернувшись к Бездырдоеву спиной, направился к столовой, возле которой неторопливо прохаживались отошедшие перекусить продавцы, большинство из них Бездырдоев уже знал в лицо.
«Не боится поворачиваться спиной, — подумал Бездырдоев, шагая за незнакомцем, — это хорошо. Настоящий мужчина. Но кто же он такой? И что ему нужно?»
Взяв по котлете с картофельным пюре и по двести граммов водки, Бездырдоев и незнакомец уселись за дальний столик и посмотрели друг на друга. Сидевший напротив Бездырдоева человек так и не снял очки, и это раздражало террориста.
Подняв свой стакан, брюнет в черных очках сказал:
— Меня зовут Муса. Тебя — Шамиль Бездырдоев. Выпьем за знакомство.
Бездырдоева неприятно поразило то, что этот непонятный Муса знает его фамилию, но он тоже поднял стакан, и они чокнулись.
— Твое здоровье, — сказал Муса и выпил полстакана водки.
Бездырдоев сделал то же самое, и несколько следующих минут оба были заняты котлетами и картофельным пюре. Наконец, прожевав и проглотив половину порции, Муса цыкнул зубом и достал сигареты.
— Я буду говорить, а ты — слушать. Если тебе что-то не понравится, ты можешь в любую минуту встать и уйти. И нашего разговора не было. Но предупреждаю сразу — у нас длинные руки, и мы не любим длинных языков. Понимаешь?
Бездырдоев молча кивнул.
Такие вещи он понимал, знал он также и о том, что обижаться на это не следует. Это просто деловой разговор.
— Вот и хорошо, — кивнул Муса, — а теперь о деле. Мы ведь не женщины, чтобы трепать языком попусту, верно?
Бездырдоев снова кивнул.
— Ты неразговорчивый человек, — Муса слабо улыбнулся, и его улыбка напомнила Бездырдоеву Бен Ладена, — это тоже хорошо.
— Говори о деле, — Бездырдоев тоже достал сигареты.
Муса поднес ему зажигалку, и Бездырдоев увидел на пальцах собеседника следы уничтоженной татуировки.
— Мы знаем, кто ты такой. Знаем также, что ты остался не у дел… — Муса затянулся, — и хотим предложить тебе работу по специальности.
— По какой специальности? — равнодушно поинтересовался Бездырдоев.
— Ты хладнокровный человек, — одобрительно кивнул Муса, — такие люди нам нужны. А насчет специальности… Ты ведь профессиональный подрывник, так что работа как раз для тебя. Что скажешь?
— Продолжай, — ответил Бездырдоев.
— Хорошо, — Муса снова кивнул.
Он достал из внутреннего кармана бумажный конверт и положил его на стол перед Бездырдоевым.
— Посмотри, — сказал он.
Бездырдоев открыл клапан конверта и заглянул внутрь.
Там была тонкая пачка стодолларовых купюр.
Достав одну, Бездырдоев внимательно смотрел ее и убедился, что купюра настоящая. Положив ее обратно, он взглянул на Мусу и спросил:
— Сколько здесь?
— Три тысячи, — ответил Муса, — еще пять будет после завершения операции. А потом, если все будет хорошо, мы возьмем тебя к себе, и тебе больше не придется думать, чем заняться.
— Что нужно сделать? — спросил Бездырдоев.
— И ты даже не спрашиваешь, кто мы?
— Потом узнаю, — ответил подрывник.
— Слушай, Шамиль, ты мне нравишься! — скупо улыбнувшись, сказал Муса. — Давай выпьем за то, чтобы работать долго и плодотворно.
— Давай, — ответил Бездырдоев, и они выпили.
Окончательно расправившись с котлетами, Шамиль и Муса снова закурили, и Шамиль сказал:
— Ну что же… Сейчас я расскажу тебе о деле.
Он огляделся и, убедившись, что вокруг никого нет, продолжил:
— Русские затеяли новую игру, и их нужно остановить. Через два дня в сторону бывших советских южных республик отправляется специальный состав, замаскированный под санитарный поезд. В нем — образцы нового оружия, специально предназначенного для ведения боевых действий в горах, и это оружие хотят испытать на наших братьях. Я не буду говорить тебе, что это за оружие, но, поверь на слово, аналогов ему нет нигде в мире. Этот поезд нужно пустить под откос. А для такого важного дела нужен специалист высокого уровня. Такой, как ты. Ну что, согласен?
Бездырдоев посмотрел на лежавший перед ним конверт с деньгами, потом взглянул в непроницаемые черные очки сидевшего перед ним человека и ответил:
— Согласен. Эта работа как раз для меня.
Муса облегченно вздохнул:
— Я знал, что ты согласишься. В руководстве долго спорили, кому поручить такое важное задание, и не все, скажу тебе честно, были согласны с твоей кандидатурой. Но я настоял на своем и не ошибся.
— Что за организация? — спросил Бездырдоев.
Муса тут же посерьезнел и ответил:
— Организация очень серьезная. Ты узнаешь об этом, только если успешно выполнишь задание. Это будет твоим экзаменом. Если ты выдержишь его, то узнаешь о нашей организации.
— Хорошо, — кивнул Бездырдоев.
Муса прикурил сигарету от еще не погасшего окурка предыдущей и сказал:
— Но это еще не все. Теперь ты знаешь о деле и согласился выполнить задание. Но если поезд пройдет целым и невредимым, на тебе будет великая вина, и тебя казнят. Ты умрешь страшной смертью.
Бездырдоев усмехнулся и ответил:
— Поезд не пройдет. Но для этого мне нужно… Муса, ты запишешь или запомнишь?
— В нашем деле, — сказал Муса, — записи опасны, поэтому говори — я запомню все до последнего слова.
— Тогда слушай, — Шамиль наклонился к нему, — во-первых, радиовзрыватели «Гефест 316», восемь штук. Кроме того…
* * *
Белый литерный поезд, украшенный красными крестами и рекламами спонсоров, с ходу вылетел на высокий ажурный мост, висевший над глубоким ущельем. Клепаные стальные конструкции моста задрожали, принимая на себя полторы сотни тонн несущегося по отполированным рельсам состава. По вагонам заскользили решетчатые тени, колеса звонко защелкали на стыках, и по ущелью, отражаясь от скал, полетели резкие железные звуки.
