Это была не самая удачная шутка бывшего голливудского актера, однако многие смеялись.
В тот же день военный трибунал за измену родине заочно приговорил бывшего полковника КГБ Григорьева Андрея Евгеньевича к высшей мере наказания. Трибуналу предшествовало долгое путаное расследование.
В декабре 1983 года полковник Григорьев исчез при странных обстоятельствах. Поздним вечером, за двое суток до отлета в Москву в очередной отпуск, он вызвал по телефону "скорую" ветеринарную помощь для своего кота, который, по свидетельству его жены, майора КГБ Григорьевой Клары Никитичны, действительно серьезно заболел. Далее вахтер видел, как в начале первого ночи к подъезду подъехал микроавтобус с надписью "Скорая ветеринарная помощь", как Григорьев сел туда с котом на руках. Домой он не вернулся.
На следующее утро майор Григорьева по телефонному справочнику обзвонила все ветеринарные клиники. Нигде ночной вызов не был зафиксирован, ни в одной из клиник сотрудник советского посольства Григорьев со своим котом по кличке Христофор не появлялся. Клара Никитична отправилась в посольство, чтобы сообщить об исчезновении своего мужа вместе с котом его непосредственному начальнику Всеволоду Сергеевичу Кумарину лично, не по телефону, поскольку известно, что практически все телефоны сотрудников советского посольства прослушиваются.
Прежде чем что-либо предпринять, Кумарин срочной телефонограммой поставил в известность московское руководство, высказав предположение, что полковник Григорьев мог быть похищен вражескими спецслужбами. Затем жена полковника обратилась в полицию, поскольку ничего другого не оставалось.
Клара Никитична запомнила номер такси, на котором приехал домой ее муж в тот вечер, таксист сразу был найден и допрошен. Он опознал Григорьева по фотографии, рассказал, что этот пассажир сел к нему машину на стоянке на Каролин-стрит. К стоянке он не шел, а бежал, был запыхавшимся и встревоженным. Когда машина подъехала к дому на Борроу авеню, пассажир долго выгребал мелочь из карманов, сообщил, что, возможно, оставил бумажник в конторе, и тут как раз появилась его жена, она дала таксисту недостающие два доллара.
Любопытные свидетельские показания были получены также от полицейских, которые патрулировали район 16-й улицы и Каролин, именно в то время, когда Григорьев должен был идти пешком от здания посольства до стоянки такси. Они рассказали, как к невысокому мужчине в темном плаще, с портфелем и зонтиком (несомненно, это был полковник Григорьев), привязался нищий. Ничего примечательного и достойного их внимания полицейские в этом эпизоде не увидели. Обычный вашингтонский нищий, чернокожий с косичками, какие носят уроженцы острова Ямайка, просил милостыню у обычного прохожего, по виду чиновника или конторского служащего. Тот дал ему какую-то мелочь. Потом побежал, вероятно потому, что просто спешил, опаздывал или хотел поскорей спрятаться от дождя. Нищий его не преследовал и не пытался скрыться.
Что касается микроавтобуса с надписью "Скорая ветеринарная помощь", то никаких его следов найти так и не удалось. Вахтер номера не запомнил, а кроме него никто этого микроавтобуса не видел.
Изучив обстоятельства дела, полицейский детектив заявил, что не находит в нем никаких признаков преступления. Америка свободная страна, и человек волен исчезнуть из дома на несколько дней, не докладывая об этом даже жене, даже если это советский человек.
Драгоценное время было упущено. Серьезными поисками Григорьева полиция занялась только через неделю после его исчезновения, однако тут возникли новые проблемы. Большая часть информации о личности Григорьева и его окружении оказалась строго конфиденциальной и совершенно секретной. Никому в посольстве не хотелось, чтобы полиции стало известно о том, что товарищ Григорьев являлся полковником КГБ. Детективы задавали бестактные вопросы и, не получая вразумительных ответов, обвиняли сотрудников посольства в том, что они мешают им работать. Советские дипломаты не оставались в долгу, заявляли, что полицейские нарочно тянут, не хотят как следует искать в своих замысловатых империалистических джунглях простого советского гражданина.
В результате следствие совершенно запуталось. Формально Григорьева продолжали искать. Американская сторона принесла свои официальные соболезнования, выразила готовность сделать все возможное и невозможное и так далее. Советская сторона соболезнования приняла, поблагодарила за готовность, от обвинений и каких-либо официальных заявлений предпочла временно воздержаться.
В посольстве ходили разные слухи. Одни считали Григорьева предателем и перебежчиком, другие — жертвой провокации спецслужб или какой-то темной уголовщины. Было известно, что среди его многочисленной агентуры попадались члены террористических левацких организаций, криминальные репортеры, сотрудники "желтой" бульварной прессы, представители художественного авангарда. В этой среде немало наркоманов, тесно связанных с мафией.
Кумарин получил от московского руководства санкцию на проведение собственного, неофициального расследования. Он даже мысли не допускал о том, что Григорьев мог оказаться вероломным предателем. Он категорически пресекал все разговоры об этом, до хрипоты спорил с московским руководством, отстаивая честь и доброе имя своего товарища. Впрочем, в этом благородном заступничестве были у Всеволода Сергеевича и личные резоны. Понятно, что главе резедентуры крепко надают по башке, если один из ближайших его подчиненных слиняет к врагу.
Неофициальное расследование, предпринятое людьми Кумарина, довольно скоро дало результаты.
Как раз накануне исчезновения Григорьева в американских средствах массовой информации разгорелся очередной скандал. Руководство крупной фармацевтической фирмы было заподозрено в связях с наркомафией. Криминальный репортер небольшой бульварной газетенки, который занимался частным расследованием этих связей, покончил с собой при загадочных обстоятельствах. Подозревали убийство.
В очередном секретном докладе руководству Кумарин сообщил, что убитый репортер был платным агентом КГБ, завербованным полковником Григорьевым. Вполне возможно, он передал полковнику важную информацию, и это каким-то образом стало известно преступникам. Они проникли в квартиру, подсыпали коту отраву, потом перехватили вызов ветеринарной "скорой" и прислали свою машину. Версия получалась несколько громоздкая, но ведь получалась! В запасе у Кумарина имелось еще несколько подобных версий, оставалось только выбрать самую подходящую. Все равно стопроцентных доказательств в делах такого рода не бывает. А что касается трупа, так ведь известно, как мафия умеет прятать трупы. Заливают бетоном на стройках, перемалывают в фарш на консервных заводах. Один из московских руководителей Кумарина, человек пожилой, впечатлительный, идеологически пылкий, был так потрясен докладами вашингтонского резидента, что на одном из совещаний выступил с предложением наградить полковника Григорьева орденом Красного Знамени посмертно.
Но тут в районе "Красных фонарей", в притоне под названием "Сладкая Пусси" во время полицейской облавы были обнаружены документы гражданина СССР Григорьева. Дипломатический паспорт и водительские права валялись за комодом в комнате молоденькой проститутки, нелегальной эмигрантки с острова Ямайка. В паспорте лежала цветная фотография светловолосой девочки лет десяти в белой блузке и красном галстуке.
Проститутка, ничуть не смутившись, заявила, что это оставил один из ее клиентов, и она бы отнесла это в полицию, но ждала, когда клиент вернется за ксивами и портретом своей милой дочурки. Русский знает дорогу, не заблудится, он ведь постоянный клиент веселого заведения, у него даже есть скидка, как положено. Когда ее спросили, как он выглядел, она с очаровательной улыбкой ткнула пальцем в паспортную фотографию полковника, назвала его "лапушкой", "нежным зайчиком", поведала о его щедрости и тонком вкусе, поскольку из разнообразных "герлз", работающих в заведении, он всегда выбирал именно ее.
Облава снималась скрытой камерой и напрямую транслировалась по одной из популярных программ криминальных новостей. Поскольку факт исчезновения высокопоставленного сотрудника советского посольства к этому времени уже успел просочиться в прессу, мгновенно разразился публичный скандал. Для заведения "Сладкая Пусси" он послужил отличной бесплатной рекламой. Советская сторона официально заявила о чудовищной грязной провокации. Американская сторона нагло ухмыльнулась.
Все это время Андрей Евгеньевич жил вместе со своим Христофором под усиленной охраной в тихом пригороде Вашингтона, неподалеку от Ленгли, на комфортабельной маленькой вилле, принадлежащей ЦРУ. Прогулки его ограничивались лужайкой перед домом, огороженной непроницаемым забором. Общался он только с Макмерфи и Христофором. Толстая черная горничная вела себя как глухонемая, изъяснялась жестами. Китаец, приходивший два раза в неделю стричь лужайку, не говорил по-английски.
