на стене, можно было бы подумать, что все хорошо…
Гонконг, район Юньлон, швейная фабрика
– Ты думаешь, это просто – управлять огромной швейной фабрикой и следить за тем, чтобы дела там шли как надо? Признаться, я тоже так думал – особенно в тот момент, когда мы вышли из магазина «Луи Вьюиттон», где подкупили администратора и договорились о сбыте. «По-моему, – размышлял я. – Мы сделали все в лучшем виде, и теперь машина хорошо смазана и готова трогаться в путь». И поначалу все действительно было круто.
Мы зачастили в частные клубы для элиты от бизнеса. Мы стали завсегдатаями модных клубов и ресторанов, и заодно сделали себе новые визитки – попросив украсить их элегантной позолотой по краям. На вечерних променадах, которые имели привычку совершать после ужина члены какого-нибудь яхт-клуба (конечно, мы тоже стали членами яхт-клуба! даже за неимением яхт) в ответ на вопрос о наших занятиях, мы неизменно отвечали: «О! Мы занимаемся высокой модой и представляем в России «Луи Вьюиттон». И этот ответ неизменно собирал вокруг нас элегантных красоток из самого высшего общества, и у всех у них глаза загорались от возбуждении: «Да? Это очень, о-о-очень, интересно». Их пухлые губки были очаровательны. Их платьица задирались, обнажая чудесные ножки, натренированные в самых лучших спортзалах. Они томно и тяжело дышали – и у каждой, я чувствовал это, была настоящая грудь, не какой-нибудь там имплантант. Ну, а поскольку мы были чуваками от моды, все эти сокровища были наши.
Еврейский нос Алеши Шнеерзона задрался так высоко, что закрыл собой солнце. В его манерах – и без того, достаточно снобистских – появились совсем уже невыносимые черты. Он заимел привычку начинать день с бокала шампанского, где растворял – в иные дни – до половины грамма кокаина за раз. Стоит ли говорить, что от этой подзарядки он весь день светился как начищенный пятак и нес такую возвышенную чушь, что меня начинало тошнить. «Правильная подача себя важна для бизнеса», – говорил он мне, когда я вежливо брал его за рукав на каком-нибудь банкете – где он распинался, по обыкновению, перед группой каких-нибудь банкиров или олигархов, или нефтяных магнатов – мое терпение иссякало, и я говорил, что это просто неприлично, черт возьми, выступать в таком кругу, будучи настолько упоротым. «Приличия? – возражал он. – Чувак, мы с тобой – два серьезных магната в мире высокой моды. Ты будешь говорить мне, что прилично, а что нет?» После чего возвращался к своим банкирам и, как ни в чем ни бывало, продолжал: «… значит, возвращаясь к теме ландшафтного дизайна применительно к текстильной индустрии…» – а те слушали и кивали, как какие-нибудь китайские болванчики, а мне оставалось только дивиться происходящему.
Да, мой партнер определенно слетел с катушек. Потерял чувство реальности. Но с другой стороны – до некоторых пор, это даже шло на пользу бизнесу.
Так, после одного из своих фееричных появлений в неком частном закрытом клубе для бизнесменов – я понятия не имел, где он раздобыл членские карточки – Алеша договорился о поставке наших сумочек куда-то в отдаленные районы Чукотки. Причем, речь шла о партии такого размера, что у меня глаза полезли на лоб. «Зачем столько «Луи Вьюиттона» в этих мертвых краях? – спросил я. – Они, что, собираются обшивать свои чумы логотипами из фирменной ткани?». «Дружище, – приобнял он меня, дыхнув мне в лицо парами коньяка. – Чукотка – это золотой край в буквальном смысле. Самые мощные чуваки сегодня засели именно в этих краях – чтобы быть поближе к приискам и рудникам и поглубже запустить в них свои руки. И, представь себе, у каждого из этих влиятельных мужчин, есть многочисленная родня – жены, тетушки, дочери, падчерицы, племянницы и прочие. И вот все эти несчастные женщины сидят вместе со своими мужчинами в этом замерзшем краю и мечтают о красивом мире, где балом правят мода и красота, и где нет чукчей, и проклятой круглогодичной зимы. У них есть много денег, у этих тетушек, и они готовы тратить их – вопрос только, на что? Что можно купить в этих забытых богом краях? И тогда они начинают совершать немыслимые эксцентричные покупки, заказывают себе через интернет разный старинный хлам и все такое, строят себе настоящие замки и прочесывают интернет в поисках бесполезных новых вещей. И теперь, ты только вообрази, в разгар этого потребительского безумия к ним приходит наш железнодорожный состав – я не побоюсь этого слова, целый состав – груженый сумочками «Луи Вьюиттон» из, якобы, самой последней коллекции! Знаешь, что будет происходить дальше? Да, они выкупят все еще до того, как рабочие сумеют выгрузить сумки из вагонов!»
В его словах была определенная доля смысла, да и сама сделка казалась удачной – особенно в свете того, что олигарх, с которым договорился Алеша, выложил нам крупный аванс.
Алеша отметил это, купив пижонский красный «Порше 356» 64-го года. В нем он носился по Москве из одного ресторана в другой – еще быстрее, чем раньше, используя машину как кабриолет до наступления глубокой осени, когда, наконец, даже самые отчаянные красавицы отказались садиться в нее из-за жуткого холода и ветра.
В свою очередь, я тоже зажил неплохо, сняв студию с видом на Кутузовский проспект и пристрастившись курить сигары – только кубинские, только «Коиба» и никаких подделок. Наш прямой канал в «Луи Вьюиттон» работал на полную катушку, сделка с Чукоткой помогла на время забыть о тяготах завтрашнего дня, и я позволил себе расслабиться.
Роман Кортюсон – администратор магазина – проявил себя как форменный гений продаж и одновременно как отъявленный негодяй. Он впаривал наши сумочки своим клиенткам с такой страстью, он уверял их в эксклюзивности и штучности товара с таким напором, что устоять перед ним не мог никто. А если учесть, что богатенькие дамочки – в чьем кругу мы сейчас вращались – нередко покупали сумочки не только себе, но и своим милым очаровательным деткам, то остается только ужасаться, сколько невинных голубоглазых созданий получили в подарок стопроцентный фейк под видом специальной, только для верных покупателей, коллекции «Луи Вьюиттон»… Наверняка, детки наивно радовались этим сумочкам – кружились с ними в своих просторных комнатах, целовали и брали с собой в постель… Короче, Кортюсон был форменным чудовищем. И довольно быстро он сбагрил практически всю партию с неправильным логотипом и потребовал новых поставок.
В мои обязанности входило следить за тем, чтобы конвейер не останавливался. Я нанял человека, который постоянно был на фабрике, контролировал работу
