очевидно, от развалившихся винных бочек. Надежда Николаевна сочла возможным на них присесть.
– Меня зовут Надежда, а тебя?
– Я – Инес де Кастро! – Женщина села рядом.
«Опять двадцать пять, снова здорово! – Надежда Николаевна отвернулась, чтобы собеседница не видела ее лица. – Приехали! Теперь она Инес де Кастро себя считает! Вот попала я как кур в ощип! Одна в подземелье наедине с сумасшедшей. У дамы крыша поехала капитально, причем уже давно!»
– Почти семьсот лет назад, – заметила женщина. – Я родилась в одна тысяча триста двадцать пятом году от Рождества Христова.
– И что? – Надежда решила, что психам нужно подыгрывать (а что еще ей оставалось?), и изобразила глубокую заинтересованность. – У тебя правда был роман с королевским сыном и наследником короны, а старый король велел тебя убить?
– Ну… не совсем… – хмыкнула Инес, которую Надежда для простоты решила пока так называть. – Дело в том, что я была очень красива, и старый король, он…
– Тоже положил на тебя глаз?
– Вроде того… – призналась Инес. – Тогда, понимаешь, с королем шутить никак было нельзя. И продинамить его я не могла. А он никак не мог оставить все как есть, потому что на него наезжала королева. Она меня сразу возненавидела, такая была ведьма…
– Тут я охотно верю, – кивнула Надежда, – будущая свекровь… это понятно.
– Тогда король объявил меня умершей, устроили пышные похороны. А чтобы принц поверил, что я и вправду умерла, один арабский врач, который жил в Португалии, дал мне такое средство… он его самолично готовил из нескольких трав…
– Ты вроде бы как мертвая оказалась, так? – оживилась Надежда Николаевна, вспомнив Шекспира. Джульетте тоже что-то такое дали, чтобы она мертвой казалась.
– Ну да, ну да… И все прошло отлично. Принц, конечно, рыдал и рвал на себе волосы… слушай, я даже не знала, что он меня так любит. Старая ведьма смотрела на меня в гробу очень внимательно, хотела даже пощупать, но ей не дали. И она ничего не поняла. Так обрадовалась – даже обидно!
– А кого вместо тебя похоронили?
– Одну простолюдинку, отдаленно похожую на меня, которая умерла накануне при родах, а меня увезли в уединенный замок, чтобы король мог изредка меня навещать… Слушай, вот точно тебе скажу, что никогда в жизни я так не скучала, как в те годы, когда сидела как привязанная в этом чертовом замке. Сама посуди: ни гостей позвать, ни музыкантов пригласить, чтобы танцы устроить, ни с кавалером в укромном уголке словечком перекинуться. Стерегли меня почище королевской сокровищницы, на охоту – ни-ни, в экипаже прокатиться по окрестностям – боже упаси, вдруг кто увидит. Гулять только во внутреннем дворике, а все остальное время, когда его величество государственными делами занимается, сиди и вышивай! Прикинь, какое веселье?
– Ужас! – искренне поддакнула Надежда Николаевна, которая и сама не любила вышивать крестиком. Равно как и вязать, шить одеяла из лоскутков и клеить композиции из осенних листьев. – И долго ты так мучилась?
– Года два, может, чуть больше. И скажу тебе, что, ежели бы не Сулейман, еще неизвестно, сколько бы так проваландалась. Так бы и состарилась за вышиванием.
– Сулейман – это…
– Тот самый врач, который средство мне дал. Сулейман ибн Махтаб его звали. Он, понимаешь, на старого короля сильно обиделся, а вернее, на королеву-ведьму. Она Сулеймана казнить собиралась как еретика и короля все уговаривала. Ну, не стали мы ждать, когда уговорит, дал мне Сулейман такой порошочек… Если его просто так выпить – то горьковат будет, а если в сладком растворить – то и незаметно. А король, видишь ли, очень финиковый ликер любил, вбил себе в голову, что он в любовных делах силы придает. Ну, как приедет ко мне – так и попивает ликерчик-то.
«Однако, как складно врет, – против воли восхитилась Надежда, – как по писаному выходит!»
– Допился, – продолжала Инес, – упал в одночасье бездыханным. Хорошо не в замке, а в дороге. Ну, пока суть да дело, мой принц королем стал и решил казнить кое-кого из придворных. А они-то знали про меня! Кто-то сбежал от греха, кто-то к Сулейману подался, и внушили они принцу мысль меня выкопать и законным браком с покойницей сочетаться.
– Как-то это все… – поморщилась Надежда Николаевна.
– Думаешь, мне легко было? Мне уже вся эта семейка осточертела хуже горькой редьки. Тот был старый греховодник, а этот вообще некрофил и извращенец! Прикинь, он думал, что я правда умерла, уверен был в этом на сто процентов и все равно решил на мне жениться!
– Жуть!
– Не то слово. Ну, обговорили мы это дело с Сулейманом, он снова дал мне то средство, и уложили меня с вечера в склеп, а утром приходят выкапывать – чудо, чудо орут. Она нетленна! Лежит совсем как живая! Хотели святой объявить, но король воспротивился – на святой-то жениться нельзя.
– И женился он на тебе? – Против воли Надежда Николаевна заинтересовалась рассказом.
– А то! – гордо заявила Инес. – Все честь по чести, была пышная свадьба, придворные вокруг меня вились, как мухи вокруг меда, народ приветствовал.
– А потом что было?
– Вот, в самый корень ты смотришь, – вздохнула Инес, – потом начались у меня проблемы. То средство, которое Сулейман дал, очень вредное оказалось. Как стала я помаленьку от него отходить, смотрю – морщины пошли, кожа свисает, как у шарпея, король на меня начал посматривать с подозрением, да еще мамаша его, которую он в монастырь сослал, оттуда ему письма пишет, что я – отродье дьявола…
– Мамаша – это серьезно, – согласилась Надежда, вспомнив свою первую свекровь.
– В общем, полный кошмар. Сулейман долго думал, а потом достал такой синий флакон. Вроде бы стекло, а на самом деле…
– Камень? – Надежда Николаевна вспомнила нефритовый стаканчик, из которого ее поили змеиным ядом.
– И не камень, а такой материал непонятный… – задумалась Инес. – И дает мне порошок на кончике ножа. Это, говорит, такое средство чудодейственное… омолодишься, говорит, лет на десять, но только не сразу, терпение надо иметь. Я, конечно, на все была согласна, тем более что король, муж мой, уже на молоденьких девиц посматривать начал.
– И помогло средство-то? – с интересом осведомилась Надежда.
– Помогло, но ненадолго, – с сожалением призналась Инес. – Прошло время, смотрю – снова морщины, кости ломит, волосы седые появляются, в общем, полный кошмар. Я – к Сулейману, он снова чуть-чуть отсыпал мне из синенького флакончика. Да только действие еще быстрее закончилось. Снова я к мавру своему верному, а он заупрямился. Это, говорит, такое средство, что чем больше его пользуешь, тем хуже помогает. Это, говорит,
