посмотреть, а нарвался на проблемы.
– Так что, господа полицейские, если ищете убийцу Суворовой – он в ее же доме. Так я пойду?
Он невинно улыбнулся им по очереди. Дождался подписанного пропуска, вышел из кабинета и только тогда облегченно выдохнул.
Он буквально ходит по краю! Впервые вляпался в такое дерьмо. Пора, пора забыть о Суворовых и об их деньгах. Их уже вынесли из квартиры, и это был не Суворов. Он спускался по лестнице с пустыми руками, Коломов видел это своими глазами.
Суворов опоздал. Деньги вынесли до него…
– Она за нами все время следит, Жека, – прошептала Карина, счастливо улыбаясь. – Ну, и пусть, правда? Теперь, когда не стало Элеоноры, нет нужды прятаться, так ведь?
Евгений скосил взгляд на свой кулак, лежавший на столе подле тарелки. Пальцы – тонкие, длинные – обвившие его, казались ему лианами. Опутали, стиснули, не вырваться. Хотел ли он этого? Была ли в ней нужда? Отвечать теперь нет необходимости. Все сложилось так, как сложилось. Выхода нет.
– Воркуете? – В столовую вошла Александра, простоявшая в тени двери минут десять. – Сестра остыть не успела, а ты уже к ее мужу в койку лезешь?
– Если чё, сестра из этой койки сама сбежала, Шурочка. Или ты не знаешь?
Карина нехотя убрала пальцы с его кулака и с кислой улыбкой глянула на троюродную сестру. Та молча села за стол, положила себе огромный треугольник пышного омлета, смела в тарелку остатки сыра. И принялась завтракать.
– Нотариус приедет послезавтра, – неожиданно проговорила она с полным ртом. – Я узнавала. Так что трепещите.
– В смысле? – исподлобья глянула на нее Карина. – Считаешь, что я надеялась на наследство от Эли? Ты дура совсем? Мы с ней общались не так часто и…
– Да, с ее мужиком гораздо чаще, так, Кариночка?
– В смысле? – повторила она.
Взгляд ее, обращенный на Александру, был настолько пустым и холодным, что Евгений не выдержал и выдал со вздохом:
– Заткнись, Карина.
– Чего это мне затыкаться, Жека? – взвизгнула она тут же, приподнимая со стула попку в тугих шортиках. – Она меня тут…
– Просто заткнись, и все, – проговорил он устало и потер пальцами виски. – У меня голова трещит от вас. С утра до ночи цапаетесь. Выгоню к чертовой матери обеих.
– В смысле? – широко заулыбалась Саша. – Это дом Элеоноры. Неизвестно еще, кому он отойдет по завещанию. Ты сам тут можешь оказаться на птичьих правах.
– Жека, это правда? – Карина нервно покусала губы. – Дом не твой?
– И еще много чего не его, дурочка. – Было видно, что Александре доставляет удовольствие изводить их. – Ты надеялась на богатство, а тут…
– И черт с ним, с богатством! Черт с ним!
Карина вскочила со стула, в три прыжка добралась до сестры, наклонилась, роняя длинные волосы в ее тарелку с омлетом, и неожиданно отвесила ей подзатыльник, громко крича:
– Мне и так денег хватит на счетах, которые я открыла для нее, поняла, курва?!
– Замолчи! – взревел Евгений.
Теперь уже он подпрыгнул с места, подошел, схватил Карину за руку выше локтя и почти волоком потащил из столовой. Александра сидела, почти не дыша. Она даже на подзатыльник не отреагировала, хотя сучка ударила ее больно. Мысли лихорадочно метались, складываясь в формулу, которую доказывать не придется.
– Ты чего мелешь, идиотка?
Суворов втолкнул Карину в свою спальню. Плотно прикрыл дверь, подумал и повернул защелку замка.
– В смысле?
Карина закатила глаза под лоб, оттопырила нижнюю губу и качнула головой, прошептав:
– Как же вы меня все достали!
– Все – это кто? – Евгений широко шагнул в ее сторону. – Если я не забыл, ты сама сюда прикатила. Или я что-то перепутал?
Карина, демонстрируя голые ноги, едва прикрытые шортами, прошлась перед супружеской кроватью Суворовых и вдруг со всего размаху прыгнула на самую середину. Она с плотоядной ухмылкой похлопала ладошкой по покрывалу рядом с собой.
– Ну да, я приехала сюда. У меня сестра погибла. Я должна была приехать. Шурка звонила как заведенная.
– Это провокация. Неужели тебе непонятно?
Суворов осторожно присел на самый край кровати и озадаченно глянул на троюродную сестру своей покойной жены. Он понимал, что она от него ждет, и не особенно был готов к этому. Но, с другой стороны, не исполни он желания Карины, она не откроет рта, чтобы рассказать то, ради чего он притащил ее в эту спальню.
Он протянул руку, поймал ее за край шортиков и с силой подтащил к себе.
– Какая ты… – Он поискал нужное слово. – Соблазнительная в этом домашнем тряпье.
– Представь себе, что я такой буду с тобой всю оставшуюся жизнь, Жека, – тут же отозвалась она на его грубую ласку, плотно прижимаясь к нему. – Не Нора, с ее чопорной холодностью, а я! Живая, горячая, любящая.
– Любящая? – Он недоверчиво хмыкнул, сдирая с нее тонкую короткую кофточку. – Что, в самом деле, любишь?
– Со дня вашей свадьбы! – выпалила она, не задумываясь. – Можешь не верить, но это так! Поэтому я здесь.
– Верю, верю.
Он довольно заулыбался. Не часто приходилось ему слышать такое пылкое признание. Элеонора была скупа на ласки и слова. Последние годы вообще, можно сказать, прошли в полном молчании.
– Иди ко мне, Карина…
Все произошло стремительно, без лишних прелюдий.
– Суворов, ты серьезно? – Она разочарованно улыбалась. – Полторы минуты? Стареешь?
– Нет. Просто отчетливо слышу дыхание по ту строну двери. Угадай – чье? Не время сейчас стонать и кувыркаться, Карина. Не время и не место.
– На Шурку намекаешь? Да и черт с ней. Она не сегодня завтра отсюда уедет. Огласят завещание, и пока, пока!
– Она всерьез думает, будто Элеонора ей что-то оставила? – ухмыльнулся Евгений, надевая трусы и домашние штаны. – Если завещание имеется, то там только дети. И никто более.
– Думаешь, тебя обошла?
– Не думаю. Уверен. Она же развелась со мной до своего бегства. Вероломно, гадко. Я был пьяным в хлам, а она мне подсунула бумаги, типа с фирмы. Я и подмахнул не глядя.
– Синька – зло, – протяжно зевнула Карина и потянулась к своей одежде. – Не пил, был бы в шоколаде. А так… Фирмы-то хоть на тебе?
– Фирмы на мне. А дом, квартиры в городе, несколько бутиков и салоны красоты – на ней. Ну и… – Он тяжело глянул на Карину, натягивающую шорты. – Ну и деньги, которые она увела с моих счетов.
– Ну да, ну да. Деньги…
Она спрятала взгляд и успела шагнуть к двери, когда Суворов поймал ее за шорты и попридержал.
– Ничего не хочешь мне рассказать, Кариночка?
– А что
