выступление конфету, вафлю, пряник, и через пару часов мы с мальчишками мою добычу съедали на стадионе. Ира появилась у нас, когда мне было лет десять. Ее отец был работягой на заводе, после развода мать Иры выписала их из своей квартиры. Так что они переехали в комнатку от завода. Ирка всегда держалась особнячком, вроде заводская, но все равно не как все. С девчонками не шепталась на лавке, с нами на стадион не бегала, на праздниках сидела в сторонке и ждала, когда пора отца домой вести. Взрослой она была, даже в детстве, всегда серьезная с портфелем в школу или на кружок свой компьютерный идет. Ничего, кроме вежливого «Здравствуйте», от нее не дождешься…
Кирилл замолчал на несколько секунд, я воспользовалась моментом и протянула ему шоколадную конфету с коньяком, маленький сюрприз, который я приготовила для парня вчера. У него проблемы с алкоголем, он мошенник, обманувший сотни людей, но несколько дней мы провели рядом, и для меня он стал обычным человеком, запутавшимся в жизни. Человеком, которому я могу подарить крошечную радость в жуткой череде расплаты за свои ошибки. Он моментально сунул конфету в рот, адвокат недовольно хмыкнул за газетой, но оно того стоило. Кирилл несколько минут рассасывал и раскатывал по рту вкус шоколада и коньяка, причмокивая и закатывая глаза от удовольствия. Когда минута удовольствия закончилась, парень выглядел уже иначе: глаза засияли, на щеках выступил румянец, все лицо разгладилось. Он улыбнулся, подмигнул мне и продолжил:
– Мы с Ирой случайно общаться начали, я в коридоре как-то на подоконнике уроки делал. Часто так приходилось сидеть, стол в комнате один, и на нем мама готовила. Ирка книжку читала, отца ждала, когда его с дня рождения можно домой забирать и вести. Мучился я, как сейчас помню, над уравнением с неизвестными. Она ручку взяла и секунд за пять всю задачку расписала, потом объяснила мне. Так и начал с домашними заданиями к ней ходить, я ведь в школе не блистал умом, оценки больше ставили за участие в самодеятельности. А эта девчонка мне школьную программу объясняла так, что я за полгода отличником стал. Мозгов у нее на десятерых и хитрости тоже, и презрения к нашей заводской жизни, как оказалось. Она и отца от женитьбы отговорила: про его пассию, Томку, столько всего нагородила, что мужик так и не решился предложение сделать. Ум свой в школе скрывала, чтобы не лезли за помощью и советами. Это все уже потом я узнал, когда она замуж за меня решила выйти. Вот так вот… Это она меня выбрала, с холодной головой. Расчет у нее такой был, что у меня есть голос и талант, стану звездой с миллионами, с роскошной жизнью с ее помощью. Мой талант и ее мозги должны были стать пропуском из нашей общаги в другой мир, где люди не живут в тесных комнатенках от зарплаты до зарплаты.
Убеждать Ира всегда умела, я поверил, что смогу добиться успеха при ее поддержке. Мы стали с ней жить вместе, ее отец отгородил нам шторкой угол в комнате. Она все продумала: сначала я иду работать на завод и по профсоюзной линии начинаю выступать на концертах, побеждать в конкурсах, а там и большая слава, большие деньги. Ох и гоняла же она меня, железная леди. Военная дисциплина – репетиции и выступления при любой погоде, в любом состоянии, занятия по вокалу, занятия по сценическому мастерству. Под окнами дома культуры караулила, чтобы не загулял с ребятами или заводскими девчонками. Диета, чтобы фигуру держать, по стадиону гоняла меня с секундомером. Старалась Ирка… Так старалась, что на аборт пошла, когда забеременела. Сказала, что никаких детей, как отрезала. Я с ней согласился, хоть и жалел, особенно мать было жалко. Она узнала об этом, так обрадовалась – мечтала о большой семье, после меня не получалось у них еще детей завести. И тут такая радость – внук… Когда Ирка на аборт шла, мать на коленях ползла за ней по общажному коридору у всех на глазах, умоляла ее остановиться. А та даже головы не повернула, ничего внутри не дрогнуло. А у меня сломалось что-то в душе. Да, я тоже хотел красивой жизни, вырваться из этого заводского болота, но не такой ценой – отказаться от друзей, через мать переступить, для меня это слишком. Но Ирина ничего не хотела слушать. Тогда я сказал, что ухожу, поеду сам без нее столицу покорять. Она как с цепи сорвалась – ходила за мной собачонкой, уговаривала, угрожала, просила. А у меня перед глазами мать, как она ее умоляла на грязном полу. Не выдержал я, сбежал ночью куда глаза глядят. Выгреб все ее накопления, отца зарплату, свои вещи – и на вокзал…
В комнате застыло молчание, Кирилл сидел сгорбившись, воткнув взгляд на сжатые кулаки перед собой. Он выдохнул, выпрямился и взглянул на меня:
– Дальше я столицу покорял, это уже к Ирке отношения не имеет. Убедился, что права она была, только через железную волю можно добиться всего, забраться на вершину. А я слабый оказался на выпивку, на женщин, на легкие деньги, ничего не добился и вернулся обратно… Мать рассказывала, замуж Ира к тому времени вышла. Особо не знаю подробностей, она эту девочку по сей день не простила, ни слышать, ни говорить не хочет. Вот такая первая любовь…
Если найдешь Иру, передай, что я прошу прощения…
Кирилл замолчал, от долгой истории он обмяк, будто из него выпустили воздух. Адвокат выразительно посмотрел на часы и свернул газету, пора было идти. Я посмотрела Кириллу в глаза и пообещала:
– Я передам.
Из СИЗО я выходила опять в глубокой задумчивости, мне бы сейчас поехать домой и все обсудить с самой собой, чтобы вся новая информация улеглась в ясную схему. Об Ирине Бородиной я знала теперь многое, ее историю жизни в основных чертах, как сформировался характер скрытной и умной девочки, как созрела мечта о лучшей жизни, но почему при незаурядном складе ума Ирина ничего не добилась, кроме работы уборщицей и маленькой квартирки.
Кирьянов, устав от долгого ожидания, устроил себе на заднем сиденье спальное место, кое-как уместив длинные ноги. От звука мотора он открыл глаза и сонно пробормотал:
– Все, закончила? Едем кататься на крутой машине?
– Да, подъем, нас ждут в салоне на
