медитации в группах возрастных дам, приходится быть немного терапевтом.
Продышать головную боль. На ладонях активные точки найти, промассировать. Вместе мантру пропеть.
Джованни оказался послушным пациентом. Старательно дышал, повторял за ней тексты на неведомом ему языке. Смотрел преданно.
Богдана с увлечением работала. Искренне радовалась, что страдальческие морщинки на лице Джованни разглаживались. А под конец сеанса с удивлением поняла – ее собственная головная боль, что преследовала десять дней кряду, сейчас – исчезла совсем. Растворилась под высоким потолком с последним куплетом целительной мантры.
– Вот вам эфирное масло мяты, разотрите в ладонях и вдыхайте, это поможет уснуть. А мне пора идти.
– Богдана, – он сложил руки в непривычном для себя жесте «намасте», – вы еще придете ко мне?
– Вы этого хотите? – она кокетливо улыбнулась.
И Джованни (ох уж эти прямолинейные итальянцы) уверенно отозвался:
– Я этого стражду. И жду вас не только как целителя. Вы изумительная, очень красивая и мудрая женщина.
* * *
Когда мама позвонила в среду вечером и попросила привезти несколько нарядных кофточек, косметику и свою любимую поющую чашу, Сильва расхохоталась:
– Ну, ты даешь! Вахтанга, что ли, решила соблазнить?
– Круче, – усмехнулась Богдана. – Здесь лежит итальянский миллионер. Я наврала, что вокалотерапевт и медицинский психолог. Теперь его лечу.
– Матушка, вы неподражаемы! Я давно тебя замуж хочу выдать. И миллионер нам вполне подходит!
Сильва расстаралась. Притащила одноразовые омолаживающие маски для лица, шампунь, фен. Решительно отмела все возражения и лично вымыла Богдане голову («Вдруг ты в душе в обморок упадешь?»). Уложила волосы. Сама накрасила ей глаза («Ты ж плохо видишь, криво получится»).
Соседки по палате несмешно юморили:
– Фотосессия, что ли, будет? На памятник надгробный карточки нет?
Но медсестра, что явилась с уколами, рявкнула на злоязыких:
– Правильно делает! Не то что вы! Распустехи в халатах!
Больничный персонал знал про Богданину авантюру – Джованни всем и каждому рассказывал про свое заботливое посольство, которое прислало ему чудесную специалистку с безупречным итальянским. Но пока что никто иностранцу правды не поведал. Знали, что Богдане предстоит, и давали порезвиться напоследок. Да, видно, считали: пусть лучше итальянец с пациенткой кокетничает, чем целыми днями арии завывает.
В среду днем, нарядная, подкрашенная и почти счастливая, Богдана снова отправилась к Джованни. Опять дыхательные упражнения, массаж активных точек. Вместе мантры попели, а потом она спросила:
– Вы помните дуэт Жермона и Виолетты?
– Когда-то знал. – Ожег карим взором. – Но исполнять не с кем, поэтому мог забыть.
– Давайте попробуем вспомнить.
Он неуверенно начал:
– Pura siccome un angelo [46]…
Она подсказала:
– Мне, старику, на радость. – И не удержалась, добавила: – Хотя какой вы старик! Вам бы Альфреда петь, а не его отца.
Он взглянул благодарно. Уверенно допел свою часть дуэта, и Богдана подхватила:
– Ах, понятно! Хотите вы с Альфредом на время разлучить нас?
– Боже! У вас великолепное сопрано!
Мимо палаты проходил пациент, заглянул и покрутил пальцем у виска.
«Теперь в больнице подумают: «Два идиота».
Но допели – дружно, слаженно.
Он схватил ее за руку:
– Никуда тебя не отпущу.
Богдана ласково высвободилась:
– Я пока не ухожу. Давайте сейчас проведем медитацию с поющими чашами.
Велела ему лечь на спину, расслабиться, закрыть глаза. И всю свою энергию вложила, чтобы звук получился чистым, а исцеляющие вибрации действенными.
Когда все завершилось, Джованни ахнул:
– Поразительно! Я чувствую себя полностью здоровым. Вы гений!
«А ты мне какой подарок – на прощание!» – подумала она грустно.
Но вслух сказала:
– Я была счастлива вам помочь.
– Только не уходите, пожалуйста! – перепугался итальянец. – Побудьте со мной еще. Давайте… просто поговорим.
– Но…
– Я понимаю, ваше время дорого стоит! Я заплачу. По любой ставке!
– Джованни, – улыбнулась она по-матерински, – перестаньте говорить ерунду. Я здесь не только по долгу службы.
– А почему еще? – взглянул он с надеждой.
Чего недотрогу строить – если все равно расставаться, а может, и умирать? Ответила честно:
– Вы мне понравились. Как сильный, смелый человек. И как мужчина.
– Богдана, а вы, вы… – он задохнулся, – вы просто добрая фея из сказки. Удивительная волшебница! И, – трогательно покраснел, – потрясающая красавица! Я не хочу с вами расставаться.
Вот что теперь делать? В шкурке специалиста с оплаченным временем было нестрашно, а сейчас ледок под ногами тонкий, ненадежный. Спалишься в момент. Надо не давать ему задавать вопросы.
– Расскажите мне о себе, Джованни. Откуда вы родом, чем занимаетесь, что любите – помимо оперы?
Итальянец поведал: он удачливый брокер. Живет в Бергамо. Разведен. Взрослая дочь. Обожает путешествовать – в том числе в оперные туры.
– Я приехал в Россию посетить Большой театр и Мариинку. Оба театра мне показались уникальными. Но я очень скорблю, что такие шедевры искусства находятся в столь опасной стране.
Богдана не считала себя патриоткой, но не удержалась:
– Да ладно. В три часа ночи криминальные инциденты где угодно бывают. Лично у меня в Милане посреди бела дня мотоциклист сумку вырвал.
– Но вас же не били по голове, – парировал Джованни, – и не лечили потом в столь ужасных условиях. – Он выразительно оглядел обшарпанную палату.
И снова ей стало обидно. Она осторожно произнесла:
– Не знаю, правильно ли смогу подобрать слова. Но, видите ли, Джованни, Россия – не очевидная страна. Здесь не все просто. Да, люди кажутся хмурыми, но на самом деле они добрейшие в мире. И тут, в больнице, антураж выглядит бедно. Зарплаты крошечные, особенно у медсестер. И ведут они себя иногда грубо. Но начинка ведь гораздо важнее, чем фантик. Главное, что нейрохирурги – лучшие. Да, в европейском медицинском центре в Санкт-Петербурге условия более комфортные, но вас же туда не повезли?
– Только потому, что там не занимаются сочетанной травмой. Но давайте больше не будем о врачах. Тем более здесь они вообще ни при чем. – Он взглянул жарко, страстно, как только итальянцы умеют. – Меня ведь исцелили не доктора. А ты.
И дальше полный шок. Слабый, больной, а к себе притянул решительно, твердой рукой.
В обычной ситуации Богдана бы его оттолкнула – не терпела торопыг. Но сейчас все неординарно: больница. Новое знакомство. Ее собственная жизнь – возможно, на пороге смерти.
Поэтому на нежный, сладкий поцелуй с удовольствием ответила. Но из последовавших объятий выскользнула и решительно поднялась:
– Отдыхайте, Джованни.
– Я жду вас завтра, – сказал он тоном властителя.
– Хорошо. Обязательно приду.
Однако в четверг увидеться и попрощаться не получилось. Спозаранку Богдану разбудили сдавать анализы, потом последовали визит невролога, консультация анестезиолога и компьютерная томография.
Ждать результата велели у двери, но Богдана проскользнула в кабинет, где доктор печатал заключение.
Врач
