— Подождите, а при чем здесь какие-то изменения, новшества в производственных планах? Причем, без нашего ведома? Только-только, понимаете, начали налаживать производственные мощности, определились с заказами, и снова что-то надо менять? И с какой стати? Решительно не понимаю! — с заметным раздражением задал вопрос главный в «птичнике» — Павел Уткин, генеральный директор производственного объединения и основной держатель акций дочерних фирм.
Он и был самым главным смутьяном, по убеждению Ловкова. Вот с ним и придется решать главную проблему.
Второй смутьян — председатель совета директоров объединения, Сергей Гусев, пока помалкивал. Но Ловков знал уже, что молчит он не оттого, что заранее готов согласиться со всеми предложениями главного акционера, а потому что выжидает удобный момент и попробует отстоять свою точку зрения. Гусев — конечно, нет слов, толковый инженер, знающий специалист, в одном его беда: его многие знания абсолютно никому сейчас не нужны. Не та стоит задача, и узнает он об этом немного позже, когда… Можно сказать, когда и в самих возражениях, как таковых, полностью отпадет какая бы то ни было надобность.
Наконец, третий — Николай Петухов, серьезной опасности для Ловковского дела не представлял. Он — как тот маятник, который в какую сторону качнешь, туда и пойдет. А на обратном движении его надо попросту придержать вовремя. Хочешь, мол, качаться, ну и качайся себе, сколько пожелаешь, но… не забывай про часовщика: он ведь движением пальца остановит!
А вся вместе эта троица и называлась «птичником» — горластым и непутевым, который до поры до времени и не должен был догадываться, что повар уже приступил к приготовлению большого обеда и для каждого из них определил свое место: кого — в бульон, кого — запечь с яблоками, а кого и приготовить изысканно, по-пекински… Но пусть еще немного погорланят, недолго осталось. Для того и сидит вместе с ними за одним столом Гриша Грошев — хоть и помятый внешне, зато большой специалист по части установления общего языка и нахождению единой точки зрения с любым оппонентом…
Возникает резонный вопрос: откуда у Андрея Дмитриевича Ловкова, бывшего полковника госбезопасности, объявилось такое твердое знание предмета, который во все годы существования отрасли определял цели и задачи объединенного предприятия? Задай он сам себе такой вопрос, и расхохотался бы: да ниоткуда! Не нужны ему были ни цели, ни, тем более, задачи. А вся эта история «внедрения в производство» началась почти сразу после того, как Андрей Дмитриевич благополучно покинул органы, решив для себя, что уже достаточно послужил Отечеству и родной силовой структуре, на что ему уже недвусмысленно указывали вполне определенные жизненные блага, которыми полковник успел обеспечить себя. С легкой руки заместителя Директора службы Ордынцева он стал одним из руководителей Управления, деятельности которого в конце прошлого — начале нынешнего века руководством страны придавалось более чем важное, по сути, особое значение. Наркотики, контрабанда — для нечистых на руку «борцов» с этими хорошо и давно отработанными, широко разветвленными каналами криминальной деятельности здесь открывались невиданные кладези богатств и поистине неисчерпаемые «трудовые» возможности. Не надо было только спать, удача сама плыла в руки, причем часто в немыслимых размерах. И оценить ее мог только тот, кто был готов объединить в едином творческом порыве опыт спецслужб родной державы с личным желанием жить тоже яркой жизнью тех, кто собственным нахрапом обеспечил ее себе без всякого на то права.
Ко времени выхода в отставку, — тут и выслуга лет, и все необходимые многочисленные прочие заслуги были взяты на вооружение, — у полковника был уже подведен под крышу вполне приличный, на полторы тысячи квадратных метров, трехэтажный особняк на Рублево-Успенском шоссе. С морским бассейном, баней, зимним садом — ну, чтоб все, как у соседей, незаметных таких, скромных владельцев нефтяных вышек в Сибири. Большая четырехкомнатная квартира на Нижней Красносельской улице в Москве в расчет Ловковым не принималась, она сдавалась семье соучредителя совместной российско-германской фирмы, производящей лекарственные препараты, и обеспечивала постоянный, более чем приличный доход. Впрочем, считал полковник, не обращавший внимания на квартиру, коей занималась супруга, «капает, и ладно». Может, и понадобится когда-нибудь на текущие расходы. Основной же его капитал лежал не здесь. Иначе на какие «шиши» он, уже выйдя в отставку, смог бы приобрести себе, в смысле, семье, и записать на имя никогда не работавшей жены неплохую виллу в окрестностях прелестного курортного городка Пафос, на Кипре. Но «главную статью» дохода, еще во времена службы, составлял у него контроль над незаконным распространением наркотиков.
Уже в самой постановке вопроса в такой плоскости подразумевалась весьма опасная двусмысленность: можно ведь подумать, что есть и законное распространение этой заразы. И тем не менее…
Вовремя принятые предупредительные меры относительно планов развертывания деятельности отечественной и зарубежной наркомафии, своевременное «запечатывание» особо тайных каналов поставки сырья и готовой продукции — все эти необходимые действия государственных правоохранительных служб ведь кажутся действительно спасительными для населения, особенно для молодежи великой некогда страны. Как бы не так! Однажды приняв тезис, что наркомания, как и воровство, — вечные спутники любого развивающегося общества и искоренению они не подлежат, можно превратить неустанную борьбу с наркотиками в достаточно крупный, а фактически, постоянный источник поступления немалых финансовых средств. Можно даже — для аккуратной отчетности — «замести» мелкого дилера и при этом совершенно случайно «не узнать» крупного, прожженного барыгу, который сидит в том же элитном клубе за соседним столиком. Ну, не заметил, бывает, не узнал, так что теперь делать? В следующий раз обязательно поймаем. А такие «ошибки» очень дорого оплачиваются, непременно отражаясь в крупных суммах, поступающих на валютные счета в швейцарских, лондонских и прочих зарубежных банках…
Господи, да известно это все тысячу раз!..
Или вот, опять же, есть такие «служебные» понятия, как оперативная разработка, документирование… Ими можно заниматься годами, выявляя «главное лицо» в достаточно длинной и изощренно завязанной цепи поставщиков наркотиков. Да и любой контрабанды — от мебели до фальшивых лекарственных препаратов. Но при этом каждому специалисту очень хорошо известно: если ты вырвешь из цепочки не вовремя одно, скажем, самое незначительное звено, то вся цепочка может рассыпаться, как бусинки с разорванного ожерелья. Собирай теперь все сначала…
О чем это говорит знающему человеку? Да в первую очередь о том, что торопиться и форсировать активные действия в таких процессах никак нельзя — вся длительная, кропотливейшая работа может пойти насмарку. Иначе говоря, к чертовой матери. Такая постановка вопроса всегда заботила руководство спецслужб, каким бы оно ни было умным. Прекрасно это знал и заместитель начальника Управления, — не на словах, а на деле применяя на практике полученные глубокие знания. Наверное, поэтому и абсолютно не боялся «голодной пенсии»…
Сколотив основной капитал, Андрей Дмитриевич стал искать, куда его вложить. По старым оперативным своим временам он был знаком с толковым, как небезосновательно считал, старшим опером из ОРБ МВД Гришей Грошевым. Случалось, пересекались их пути в оперативных разработках. У того тоже приближалась неизбежная отставка, но большой радости грядущая «свобода» ему не приносила. Хотя, было известно Андрею Ловкову, что знания Григория и его знакомства среди авторитетов криминального мира были немалыми. Ну, верно же, с кем дело имеешь, про того и знаешь. У него была своя репутация: звезд с неба не хватает, и слава богу, зато опер, что называется, от природы. Нюх собачий имеет и особый подход знает. Иной раз и в рожу съездит, но без подлянки. Зато может и «отмазать», если увидит в том реальный резон. То есть, другими словами, Ловков имел все основания считать в паре с Гришей себя — «мозгом», а могучего Гришу — умелыми руками. И в таком сочетании перед ними обоими открывалось море заманчивых перспектив.
Итак, встала во весь рост проблема вложения капитала. Куда и во что? После дефолта и полной неразберихи начала нового века в стране со временем как-то стало налаживаться производство: вернулось, наконец, понимание того, что быть сырьевым придатком у западных стран России негоже. И в этой новой уже сумятице выяснений, что на данный момент в государственной хозяйственной политике главное, а что второстепенное, очень немногие умные головы смогли выделить приоритеты на ближайшее хотя бы будущее.
