криминальное прошлое и сомнительное настоящее, характер скрытный и нелюдимый. Выводы сделали быстро— повесился старик самостоятельно. Привязал бельевую верёвку к дужке кровати и расслабился на коврике, вот под весом своего тела удавка и затянулась. А тут уж и бесы подскочили, помогли петле затянуться потуже. Мария Андреевна в это не верила— не мог отец такое сотворить с собой. В тот роковое утро, когда она убегала нарядная на демонстрацию, он радостно махнул ей рукой с балкона и крикнул, чтобы не задерживалась на гулянке, и чтобы за Аркашкой приглядывала, а то накочегарится, придётся здорового оленя на себе тащить. Она доказывала в милиции, что на затылке нащупала огромную шишку. Так может кто-то ударил старика сначала, а потом в петлю затянул? Но упрямый участковый вздыбился, навис над ней и спросил, прищурив глазки:
— Так ты что не веришь органам? Советской милиции у тебя доверия нет? Твой папаша за вредительство советской власти шесть лет на каторге оттрубил, и ты туда же хочешь?
Заплакала Мария и выскочила из участка вон, поняла тогда, что правды не добьётся, лишь хуже и себе и Аркашке сделает. Так без гулянки и свадьбы расписались в поселковом совете по-тихому и продолжили жить не привлекая внимания. Только Мария часто перебирала детали того позднего вечера, когда они обнаружили отца. Тогда всё внимание было приковано к телу, но она пыталась отстраниться и вспомнить детали. В памяти всплыло, что в квартире витал запах табака, швейная машинка из угла переместилась к балкону, дверь в кладовке приоткрыта, хотя её всегда запирали на шпингалет вверху. Мария поняла, что отец привёл в дом игроков, зная, что её с женихом не будет до вечера, потом что-то случилось и старика ударили по голове, он лишился сознания и в это время на шею накинули удавку. В квартире что-то искали. Со всеми этими событиями, она совсем забыла про коробку, которую когда-то находила в кладовке. Мария вытряхнула из кошелька мелочь и отправила мужа в магазин за хлебом. Как только за ним закрылась дверь, Маша кинулась в темнушку, лихорадочно перерыла каждый угол, но коробки там не обнаружила. Утром Мария Александровна пришла в школу и доверительно сообщила директору, что у неё приём у доктора— похоже на то, что у них, возможно, будет ребёнок. Тогда к врачу можно было попасть только отсидев живую очередь, поэтому сердобольная руководительница отпустила учителя начальных классов, на всякий случай, на целый день. Мария вернулась в квартиру, заперла дверь и тщательно обшарила каждый угол, но безрезультатно, потом села на кухне и прикинула: тот, кто убил её отца, вероятно, и забрал деньги. Но зачем было вешать старика? По шишке на голове было понятно, что его ударили по голове чем-то тяжёлым, так вот пока он лежал в отключке, можно было забрать коробку и удалиться. Всё равно старик бы не побежал в милицию писать заявление о пропаже криминальных денег. А может этот кто-то не хотел, чтобы отец рассказал своим дружкам о том, кто украл деньги? У Марии голова пошла кругом, ей стало ясно, что в квартире ничего нет, да и что она хотела найти? Записку с именем убийцы, улики оставленные на месте преступления? Она пришла на кухню и уселась на тяжёлую табуретку, сколоченную отцом. Её взгляд упал на гвоздь в косяке, на котором висел ржавый ключ от чердака. На лестничной площадке находилось три квартиры, и как-то само собой повелось, что ключ хранился у них, все соседи и работники ЖЭКа об этом знали и при необходимости обращались, но это происходило не так часто— что за надобность может быть на чердаке, вот в подвале гораздо интереснее. Маша забралась по железной лестнице и кое-как подняла тяжёлый люк. Через слуховые окна кинулись врассыпную стаи голубей, горельник зашуршал под ногами, ей стало жутко, и, несмотря на жару, Маша зябко передёрнулась. Она сама не знала на какой ляд попала в это тёмное, пыльное, пространство загаженное птицами. Девушка, стараясь ступать неслышно, прошлась по чердаку, поднималась на цыпочки и заглядывала в окна. По всему стало понятно, что люди здесь появлялись очень редко, только коммунальщики после зимы сняли со слуховых окон деревянные заграждения. Ей стало жутко от тишины и странного покоя. Маша торопливо направилась к спасительному люку. Вдруг в углу, под деревянной балкой она заметила какую-то кучу старых тряпок. Брезгливо, носком туфли, Мария пошевелила тёмный комок, но нога не провалилась в мягкую пустоту, а упёрлась во что-то жёсткое. Девушка наклонилась и, позабыв о брезгливости раскидала в стороны тряпки. Это снова оказалась коробка из под чешской обуви фирмы «Цебо». Мария усмехнулась про себя: она имела одни туфли на весну, лето и осень, носила в ремонт, меняла набойки на каблуках, подклеивала подошву, но даже не мечтала о шикарных туфельках на каблучке-рюмочке кофейного цвета, потому что жили они очень скромно, да и такую обувь достать было совсем не просто. Не к спекулянтам же ехать в город. А тут уже вторая подобная коробка, которую отец тщательно припрятал. То что эта вещь принадлежит покойному, девушка не сомневалась. Похоже именно это и искал тот, кто убил старика. Мария осторожно сняла крышку. Внутри лежал довольно объёмный кожаный кисет. Она вспомнила, что отец, когда вернулся из лагеря, хранил в нём табак. Когда непослушные пальцы ослабили затянутую верёвку, на ладонь просыпались золотые монеты. Девушка со всей силы зажала кулак и заплакала. Было время они очень нуждались, еле сводили концы с концами, отдали в психиатрическую лечебницу сестру, она уже пять лет носит одни и те же туфли и всё это время богатство лежало тайным кладом здесь, в куче грязных лохмотьев. Девушка вытерла слёзы, размазывая пыль по щекам, потом подошла к окну, внимательно рассмотрела коробку и поняла, что оказалась не права в своих выводах— коробка новая, спрятана здесь не так давно и соответственно золото отец выиграл недавно. Тот кто искал и не нашёл эти ценности может вернуться, а значит надо сделать вид, что у них с Аркадием ничего нет, иначе и они рискуют отправиться вслед за стариком. Мария Андреевна пересчитала монеты, одну даже попробовала на зуб, как видела в кино, потом внимательно рассмотрела— на всех красовалась одна и та же дата— 1889 год. Драгоценности вернулись в кисет, кисет в коробку, а коробку девушка решила спрятать под ванной, там сухо, залито бетоном, мышей, крыс нет, так долго пролежит, а дальше видно будет. Самое удивительное, что ни на одну секунду Машу не
