Девушка пожала плечами и продолжила что-то писать.
– Не может быть, – повторил Манусевич.
Его сознание отказывалось верить словам медсестры.
– Он вам врал? – сочувственно спросила девушка в белом халате. – А вы ему верили?
Внезапно Миша ощутил тошноту чисто психологического свойства. Он не представлял, каким гадом надо быть, чтобы спокойно позволить себя нести, наблюдая за мучениями престарелого профессора, юной девушки, молодого, но совершенно неспортивного парня, и его, Манусевича, моральными страданиями.
– Я убью его, – вдруг сказал физик, чувствуя, как перед его глазами появляется красная пелена, – собственными руками.
– Не надо, – ответила медсестра, – просто имейте в виду, что он нехороший человек.
В коридоре прошелестели шаги. К ошеломленному Манусевичу подошел хирург.
– Вы товарищ лжебольного? – спросил он, с сочувствием глядя на Мишу. – Что же вы такую змею пригрели? Я сначала думал, что он действительно плох. Его принесли пожарные на руках, а он стонал и корчился. Мы с коллегами всех больных побросали, срочно принялись его обследовать, капельницы там, рентген, УЗИ, анализы… Оказалось, что он просто симулянт!
Доктор захохотал, откинув голову. Манусевич закрыл лицо руками.
– Мы с Верочкой уже этот вопрос обсуждали. Бывают же такие неприятные люди, – подытожил врач. – Или, может, он просто психически ненормальный. Бывают такие любители искать у себя несуществующие болезни.
Миша с трудом дышал. Откуда-то изнутри поднималась ярость. Он вспомнил Алену, которая хромала, но не отпускала носилки, Лешу, который шел с высокой температурой, и профессора Слюнько, которого парализовало.
– Гнида, – прохрипел Миша, закрывая глаза, – вы даже не представляете, какая это гнида!
– Почему же? – пожал плечами хирург. – Представляем.
– Мы несли его вчетвером, – сказал Манусевич, – на носилках, в грозу…
Голос его прервался.
– Хотите чаю? – спросила физика Вера. – А то на вас лица нет.
Миша отрицательно покачал головой.
– Пожалуйста, – попросил Миша медсестру, – выясните, что случилось с Игорем Георгиевичем Слюнько, Аленой Александровной Защокиной и Алексеем Владимировичем Викторовым. Все они предположительно находятся в больницах Краснодара. Вы медик, вам это будет проще.
Через несколько минут выяснилось, что Слюнько лежит в травматологическом отделении городской больницы, а генетик находится в реанимации. И только об Алене ничего выяснить не удалось. Девушка как в воду канула.
Президент ходил по кабинету.
– Вывелся, говорите? – спросил он начальника департамента, в котором служили и Рязанцев, и Ева. – И сразу убил человека?
– Да. Своего похитителя, – подтвердил шеф. – Наш сотрудник, майор Скляров, только что прислал донесение, в котором он утверждает, что это животное весит не одну сотню килограммов с перспективой роста до нескольких тонн и ведет себя крайне агрессивно.
– И где он сейчас? – мрачно спросил президент. – Это известно?
– Где-то в подземных галереях, – ответил начальник Рязанцева и Евы. – Все известные выходы пещер на поверхность блокированы нашим спецназом. В общей сложности, на месте находится уже около ста человек, и люди постоянно прибывают. Мы делаем все возможное, чтобы не дать ему уйти в горы.
Президент вздрогнул.
– Это самка? – спросил он.
– Неизвестно, – покачал головой шеф. – Но вероятность этого составляет, как известно, ровно пятьдесят процентов. Вернее, больше. Самки более живучи. Вероятность того, что выжило яйцо именно с зародышем самки, больше.
Президент остановился у окна и посмотрел на улицу. Там сновали люди, ездили машины, мамаши катали коляски с детьми. Текла мирная, спокойная жизнь.
– Мне недавно звонил глава Еврокомиссии, – сказал президент. – Они очень обеспокоены. Официально просят немедленно уничтожить динозавра, потому что он представляет угрозу для ЕС. Я думаю, что у них есть осведомители в наших научных рядах. Во всяком случае, в Еврокомиссии хорошо знакомы с ситуацией.
– Мы провели консультации с нашими учеными, и они утверждают то же самое. Барионикс – это огромный, почти неуязвимый убийца, который быстро бегает, отлично видит в темноте и прекрасно плавает. Ученые утверждают, что он чрезвычайно туп, но что-то мне в это не верится. Его поведение скорее говорит об обратном. Я думаю, что его возможности просто недооценивают.
Президент повернулся к главе Службы безопасности.
– Почему все это выяснилось так поздно? – спросил он. – Почему раньше все говорили, что яйцо послужит прогрессу и представляет собой большую ценность? Теперь же выясняется, что это, мягко говоря, не так, и ситуация выходит из-под контроля.
Повисла пауза.
– Ну да ладно, – махнул рукой президент, – сейчас задачей номер один является поимка зверя. А разбор полетов проведем потом.
Его собеседник кивнул, встал, попрощался и вышел. Он знал, что где-то в подземных галереях, в которых прятался барионикс, находилась лейтенант Ершова. Но от нее давно не было ни слуху ни духу.
Юрий и Виктория нашли замочную скважину в сундуке почти сразу. Ключ, который держала в руках Сушко, был тяжелым, холодным и слегка шершавым.
«Он очень, очень древний, – подумала девушка, – чувствуется, что это настоящий артефакт».
Она взяла ключ и осмотрела его в поисках каких-либо надписей, но ничего такого не было. Корявый, крепкий и слегка позеленевший от времени предмет был «немым».
– Давай, – сказал Бадмаев.
Он взял из рук Виктории ключ и вставил его в замок.
– Я думаю, открыть не удастся, – пробормотал ботаник. – Очень много времени прошло. Вот если бы у нас была капелька машинного масла!
Он надавил на ключ. Тот не шелохнулся.
– Может, есть какие-то хитрости? – предположила Виктория. – Может, это фальшивая скважина, а настоящая находится где-то сзади?
Они попытались сдвинуть сундук, но тот не шелохнулся.
– Ужасно тяжелая бандура, – сказал Юрий.
Он снова надавил на ключ. На этот раз Бадмаев приложил все доступные ему усилия. Мышцы на его руках вздулись. На лбу появились капли пота. Раздался скрежет.
– Есть! – воскликнул ботаник.
Он встал и попытался поднять тяжеленную крышку. Виктория кинулась ему помогать.
– Какая увесистая, – пробормотала Сушко.
Крышка сундука нехотя поддалась. Внутри была сплошная чернота.
– Пусто, – с недоумением сказал Юрий.
– Может быть, там лежит что-то маленькое? – предположила Сушко, освещая фонариком внутренности сундука.
Что-то ослепительно блеснуло. На самом дне лежал длинный сияющий клинок.
– Меч, – прошептал восхищенный Бадмаев. – Оружие! Скорее всего, он принадлежал вождю исчезнувшего народа. Похоже на дамасскую сталь.
Он вытащил тяжелый клинок. На нем были такие же буквы, как и на нижней стороне жертвенника.
– Это тоже надо передать филологам, пусть читают, – сказал Бадмаев. – Кстати, я сфотографировал буквы на плите из оникса камерой телефона, так сказать, сделал цифровую копию. Передадим это при случае нашим коллегам, – добавил ботаник, засовывая меч за пояс.
Они вернулись к Еве и Колбасовой.
– Ух, какой большой нож, – сказала директриса. – И блестит, словно вчера сделан. Видимо, нержавейка.
– Скорее сталь, я думаю, дамасская, – сказал Юрий. – На всякий случай взял, авось пригодится. Потом в музей отдадим.
Ева задумчиво продолжала изучать план.
– Я думаю, отсюда пора выбираться, – сказала она, – история историей, но нашей главной задачей является поиск яйца. На этом и нужно сосредоточиться. Хотя, согласна, для историков, филологов и археологов это все – настоящий рай.
Она помахала листами бумаги.
– Я знаю, где выход, – объяснила Ершова. – И предлагаю поторопиться.
Потом девушка встала, подошла к центральному идолу и с хрустом повернула его по часовой стрелке.
– Внизу, у самой воды, есть туннель, – сказала девушка. – Судя по записям, которые я только что прочитала, дверь там открывается именно так.
Бадмаев кивнул. Что-то вроде этого он и предполагал.
– Пойдемте отсюда, – сказала Анастасия Геннадиевна, – мне не терпится выйти на свежий воздух.
Трое женщин и мужчина принялись спускаться по веревке, стремясь попасть в коридор, который ранее уже изучал Бадмаев, но не смог открыть дверь, преграждающую путь.
Барионикс сделал стремительный выпад. Острый, как бритва, коготь вонзился в правую руку Марьяны. Она отчаянно закричала от боли. Рука быстро онемела. Из нее толчками хлестала горячая кровь, которая текла по коже и собиралась на полу в большую лужу. Филимонова переложила пистолет из слабеющей конечности в здоровую ладонь, подняла руку вверх и прицелилась, стремясь попасть бариониксу, нависающему над ней, прямо в глаз. Пистолет дрожал в ее руке. Девушка никак не могла прицелиться.
«Левой попасть не получится», – сообразила Марьяна.
